Приговор подпишем сами

Серый прошел внутрь. Здесь было относительно прохладно. Сразу за небольшим коридором располагалась гостиная с лестницей на второй этаж.

– Вы один? – как бы невзначай спросил Серый. Хоть Вера и предупредила, что, кроме старика, в доме никого не было, он решил перестраховаться. Вдруг в промежутке между уходом женщины и их приездом явился кто-то из родственников?

– Один, – подтвердил мужчина. – У бабки давление. Дома сидит. Чего ей по такой жарище таскаться?

– Почему решили продать участок? – поднимаясь на второй этаж, спросил Серый. Он все ощупывал, пробовал на прочность, словно и впрямь собрался купить этот дом.

– Не нужен стал, – лаконично ответил старик. – Детей нет, а хозяйство вести уже возраст не тот.

– Я бы на вашем месте, папаша, – неожиданно заговорил Заяц, – продал квартиру в городе, а сюда переехал жить.

– Эк ты, какой резвый! – делано восхитился старик. – А зимой здесь как? Дороги снегом заметает, электричества месяцами нет. Случись что, ни поликлиники, ни больницы. «Скорая» сюда не поедет.

– Соседи нормальные? – Серый заглянул в небольшую комнату и вернулся в коридор.

– Да разве мы видимся? Вот тут, через дом, тип странный живет, – мужчина показал направление. – Кузнецов. Не так, чтобы старый, но сын у него уже взрослый. Как-то раз видел…

– И что? – Серый внутренне напрягся, чувствуя, что не зря они дачника не связали, а дали поболтать.

– Сегодня гляжу, а у него во дворе нерусские, – перейдя на заговорщицкий шепот, стал объяснять старик. – Кавказцы.

– Как это? – Заяц часто захлопал глазами. – А сам он где?

– Не видел, – признался старик.

– Ну ладно, пошли двор посмотрим, – Серый стал спускаться по лестнице вниз.

– Сарай у меня есть, – стал перечислять мужчина, – начинал баню строить, да забросил. Сейчас по…

Серый резко развернулся и мертвой хваткой схватил его за горло:

– Замри!

Этого можно было не говорить. Вмиг побелевший мужчина не мог даже моргнуть.

Заяц завел его руки за спину и связал специально прихваченным скотчем.

– Будешь сидеть тихо, убьем небольно, – пообещал на ухо Серый и отпустил руку.

– За что? – просипел мужчина.

– Ни за что, – честно признался Серый. – Просто нам нужна на какое-то время твоя дача.

– Давай показывай, где тебе лучше последние часы жизни провести? – Заяц толкнул мужчину в спину и посмотрел на Серого: – Может, его сразу?..

– Не надо, – возразил Серый. – Неизвестно, сколько здесь еще сидеть, а труп на такой жаре уже к утру завоняет.

Услышав, как спокойно и обыденно ворвавшиеся в дом люди обсуждают время его умерщвления, мужчина затрясся:

– Э-а-а!

– Чего? – Заяц удивленно заглянул перепуганному насмерть хозяину дачи в лицо.

– Не надо, – просипел тот, словно его только что вынули из петли.

– Чего ты так разволновался? – Заяц удивленно развел руками. – Все мы там будем.

– Заткнись, – цыкнул на него Серый.

Старика закрыли в чулан под лестницей.

– Что теперь? – подергав задвижку и убедившись, что ее тяжело сломать изнутри, спросил Заяц.

– Надо машину во двор загнать да посмотреть, что у Кузи за гости.

Они вернулись на улицу. Заяц быстро открыл ворота. Серый уселся за руль «Жигулей» и въехал во двор. Заяц закрыл одну половину и неожиданно замер, глядя куда-то вдоль улицы:

– Смотри.

Серый торопливо выбрался из машины и заглянул через забор. От дачи Кузнецова направлялись двое крепко сложенных мужчин. Хоть Серый видел их лишь со спины, но догадался по смолянистому цвету волос, что это представители южных регионов России или СНГ.

– Я прокачусь за ними, – принял решение Серый, – а ты ворота оставь открытыми.

Мужчин Серый нагнал уже в переулке, соединяющем две параллельные улицы, и сразу решил выдать себя за милиционера, который тоже имеет здесь дачу.

* * *

Джин со Стропой играли на диване в нарды, когда вошел Кузнецов. Руки его были перепачканы землей.

– Что случилось? – перемешивая в кулаке кубики, спросил Джин.

– В магазин надо сходить, – Михаил Игоревич надвинул на лоб кепку.

– Зачем? – Рука Джина замерла.

– Хлеб купить.

– Обойдемся, – ответил за Джина Стропа. – Надо было из дома брать.

– Жена сказала сходить, – не унимался Кузнецов. – Ей-то как объяснить, что не положено?

– Действительно, – пробормотал Джин и многозначительно посмотрел на Стропу.

– Давай схожу, – догадавшись, о чем тот подумал, Стропа встал.

– А если за домом уже наблюдают? – Джин снизу вверх уставился на капитана.

– У него что, гостей не может быть? – удивился Стропа.

– С такой внешностью, как у тебя, нет, – подтвердил Джебраилов.

– М-да… – Стропа вздохнул и уставился на Кузнецова. – Магазин далеко?

– На соседней линии.

– Линия? – переспросил капитан.

– Улицы здесь так принято называть, – пояснил Кузнецов.

– Ладно, иди, – принял решение Джин.

– А если попытаются выяснить, кто я и откуда, что сказать? – Стропа перевел взгляд на товарища.

– Борзо веди себя, и все, – посоветовал Джин. – Кому какое дело, что ты тут делаешь? Неужели кто-то может подумать, что ты милиционер?

– Все равно… – Стропа мялся.

Неожиданно лицо Джина просветлело. Он взглянул на Кузнецова:

– Всем теперь говори, что друзья сына приехали. Разве не мог он в Чечне дать адрес родителей хорошим людям?

– Точно! – кивнул Стропа.

– Погоди, – Джин тоже встал. – В таком случае вместе пойдем.

– Вы куда? – насторожился сидевший в тени яблони Шаман.

Он присматривал за возившимися на грядках Кузнецовыми.

– Скоро придем, – отмахнулся Джин.

Они вышли за калитку и направились по улице. Людей видно не было. Лишь со дворов доносились голоса да кое-где шумели насосы.