Приговор воров
Шрифт:
Они остановились напротив старинного двухэтажного дома из красного кирпича.
– Второй этаж какая-то организация занимает, – сказал Григорий, – то ли склад у них там, то ли еще что. Вход туда с другой стороны дома. А вход на этаж Паганини – со двора. Эти уроды из организации уже давно к деду подкатывают, мол, продай квартиру. Хорошие бабки сулят. Их тоже можно понять – такое соседство. То зарежут кого-то у деда по пьяни, то стырят что из склада. А дед не соглашается продавать – зачем ему терять свой заработок? На что он тогда пить будет?
– На вырученные
– Деньги – это деньги, – философски заметил Григорий, – деньги, сколько бы их ни было, профукать можно за… за неделю. А постоянный заработок – это… Вот сюда, по лестнице… Деду-то много не надо – выпить и закусить. Сигарет еще… Доставай пузыри, вот эта дверь. Здесь наш Паганини живет.
Григорий постучал в широкую дверь в самом начале длинного темного коридора, наполненного туалетными запахами и невидимыми копошащимися обитателями, а Щукин достал купленные заранее две пол-литровые бутылки отвратительного дешевого вина «Анапа» – дед Паганини признавал выпивку именно этого качества.
Скрипнула, открываясь, дверь, и Щукин вынужден был отступить на шаг назад, спасаясь от вырвавшегося из комнаты облака чудовищного смрада, нисколько, кстати, Григория не смутившего.
– Чего надо? – показавшийся из-за двери старичок был похож на сломанную садовую скамейку.
– Как – чего? – весело отозвался Григорий. – Тебя надо, Паганини.
– Гришка, что ли? – прищурился дед Паганини. – Ты откуда?
– Оттуда, – ответил Григорий.
– Освободился?
– Ага.
– Давно?
– Не очень, – признался Григорий.
– А морду уже успели набить, – констатировал дед Паганини, – эх ты… Комнату, что ли, надо тебе?
Григорий не успел ответить, дед Паганини вдруг обратил внимание на Щукина. С минуту, брезгливо оттопырив нижнюю губу, он рассматривал его забрызганную грязью куртку, спекшиеся после ночи в яме рубашку и изжеванные брюки.
– А это кто? – спросил он, обращаясь к Григорию. – Тоже бомжара?
– Тоже, – ответил Григорий и подмигнул Щукину.
«Ну и черт с вами, – подумал Щукин. – Бомжара так бомжара. Вот ведь – не хотел перевоплощаться искусственно, так независимо от моего желания получилось».
– А что это в руках у него? – дед Паганини опять обратился к Григорию.
– Бухло, – коротко и радостно ответил Григорий. – Мне, Паганини, поговорить с тобой нужно. Вот я… Вот мы и заглянули. Купили по дороге…
– Ну, заходите, – кивнул головой дед Паганини, не сводя выцветших глазок с двух бутылок в руках Николая, – пакеты с деньгами Щукин сложил в купленную только что спортивную сумку и повесил на плечо.
Григорий хлопнул Щукина по плечу.
– Пошли!
Щукин, чтобы немного привыкнуть к удушающей и ужасающей атмосфере квартиры деда Паганини, решил остаться пока в коридоре – покурить. Выкурил он уже несколько сигарет, но зайти в комнату деда не решался – там стоял такой густой смрад, что думать о нем в сочетании с отвратительным портвейном, который придется пить, было невыносимо.
Но не вечно же стоять
под дверью?И Щукин, проведя в коридоре минут двадцать, решился. Но когда он толкнул дверь, навстречу ему из комнаты вывалился Григорий – уже довольно окосевший.
– А мы все с дедом выжрали, – сообщил Григорий. – Надо еще сходить. Пойдешь?
– Пойду, – сказал Щукин, – надо бы глотнуть свежего воздуха.
– Старик определенно что-то знает, – все повторял Григорий, когда они с Щукиным возвращались из магазина, нагруженные теми же бутылками дешевого портвейна «Анапа», – но крепкий, черт его дери… Сколько с ним бухаем – две бутылки выпили с космической скоростью, – я пытаюсь осторожненько выспросить у него про Студента, а он мне все байки какие-то травит.
– А с чего ты взял, что он что-то знает про Студента? – спросил Щукин.
– Интуиция! – Григорий произнес это слово с таким чувством, что даже остановился на мгновение посреди улицы и поднял вверх палец. – Интуиция меня еще никогда не подводила.
– Может, ты неаккуратно его… допрашивал? – предположил Щукин. – Он заподозрил что-то и теперь молчит, как партизан. Ты же пьяный…
– Я? – Григорий даже обиделся. – Какой же я пьяный? Я выпимши. Ты меня еще пьяным не видел… Вот Паганини точно – прямо как трезвый. А пьет побольше, чем я…
– Все-таки ты поосторожнее с расспросами своими, – попросил его Николай.
– Будет сделано, – заверил Григорий. – Вот… почти пришли уже.
Старинный двухэтажный дом – каменное прямоугольное строение, высота и длина которого были примерно равны – возвышался перед ними, как дурное предзнаменование.
«Как только все это закончится, – решил Щукин, – на пушечный выстрел не подойду к этому проклятому дому. Ну и вонь».
Тут он вдруг вспомнил про Рустама, и у него больно защемило сердце. Какое-то предчувствие…
– Подожди-ка, – попросил он Григория, когда они достигли лестницы, ведущей в темный коридор дедовой квартиры.
– Что случилось?
Щукин быстро откупорил зубами одну из бутылок и сделал чудовищный глоток. Портвейн сразу же мягко ударил в голову.
– Давай, давай, – подбодрил его Григорий, – тебе это нужно сейчас. Чтобы запаха не чувствовать – вонь у Паганини та еще. На то он и Паганини.
Щукин глотнул еще несколько раз. Потом бутылку у него отнял Григорий и в два длинных глотка прикончил ее.
– Хорошо, – удовлетворенно заявил он, швыряя бутылку через плечо, – бодрит…
После портвейна войти в смрадное жилище деда Паганини для Щукина было не так страшно.
Дед Паганини поднялся им навстречу из-за стола.
– Ждал вас, ждал, – обиженно проговорил он, – а вы все не идете… Вздремнул маленько…
– Поспал дед, – с досадой щелкнув языком, прошептал Григорий, – теперь свеженький. А я вот не спал совсем. Сколько – двое суток уже… Третьи пошли, кажется… Или спал? Не помню. События больно круто разворачиваются, только с зоны откинулся – и на тебе. Как бы обратно не загреметь…