Приговор

— Мистер Шортер, — прервала его Элена, — вы меня не поняли. Дело в том, что Руди немного отстает в развитии. Если ему задают вопрос, он на него ответит, не важно, напомнили ему о его правах или нет. Я его мать и не желаю, чтобы он отвечал на вопросы!

— Извините мэм, ваш сын совершеннолетний и должен сам принимать решение, отвечать ему или нет. Но вы вправе нанять ему адвоката. И если адвокат выразит протест, мы сразу прекратим допрос.

Элена наконец поняла: перед ней непробиваемая стена. Но поскольку с ней ведут себя подобным образом, следовательно, Руди под подозрением. Она обожгла полицейского взглядом:

— Так вы не позволите мне с ним увидеться?

— Нет, мэм.

— И намерены продолжать его допрос?

— Да, мэм.

Элена встала — она решила немедленно обратиться к адвокату. «Но кого из них я знаю?» — подумала она. В следующую минуту она повернулась к секретарю:

— Здесь есть телефон-автомат?

— Да, мэм, — ответила та. — На улице, сразу как выйдете из участка.

Между тем допрос успешно продвигался.

— Руди, ты в ту ночь заходил в дом Люси Очоа?

— Да, сэр.

— В какое время?

— Точно не могу сказать. Я закрыл магазин в одиннадцать и направился прямо туда. — Руди понимал, что следующий вопрос будет о том, что он делал в доме Люси и когда оттуда ушел. Он ощутил облегчение и чувствовал себя вполне свободно. Сейчас он расскажет, что произошло, и его отпустят домой. Но, на беду, его новый закадычный приятель Уэсли Брюм не задал следующего естественного вопроса.

— Так это ты ее убил, Руди, да? — не спросил, а словно констатировал он.

Что-то щелкнуло у Руди в голове, словно завели мотор. Ему показалось, до этого он семенил трусцой по бегущей дорожке и вдруг кто-то нажал на кнопку и все завертелось с бешеной скоростью.

— Нет, нет, нет! — выпалил он сорвавшимся голосом. — Она меня пригласила. Мы выпили по кружке пива. Меня затошнило, я хотел выйти на улицу, но упал на кофейный столик. Разбил кружку, порезал себе руку. А затем она вышвырнула меня вон.

Кряхтелка упорно продвигался вперед.

— Ты ее хотел, не так ли? Явился в ее дом, чтобы трахнуть?

— Нет, нет, нет! Вовсе не так, то есть в каком-то смысле. Я думал, она меня тоже хотела.

— А когда понял, что нет, разозлился? Затащил в спальню, полоснул по горлу. Швырнул на кровать и смотрел, как она умирает.

— Нет, нет, нет! — По щекам Руди потекли слезы. — Я не мог так поступить, ни с Люси, ни с кем. — Теперь он рыдал во весь голос. Кряхтелка решил немного сбавить темп и протянул ему платок. Руди вытер лицо.

В этот момент в кабинет зашел Дел и что-то прошептал Кряхтелке на ухо. Тот как будто встревожился.

— К тому времени, когда она кого-нибудь найдет, я уже закончу, — сказал он напарнику. И когда Дел скрылся, снова обратил внимание на допрашиваемого: — Извини, Руди, я должен был тебя испытать. — Парень кивнул, хотя на самом деле ничего не понял. Уэс несколько секунд подождал, пока он успокоится, и снова кинулся в атаку: — Так что ты там делал, Руди?

— Люси меня пригласила.

— В одиннадцать часов вечера?

— Сказала, чтобы я приходил, как только освобожусь, не важно, сколько будет времени.

— Но ты ведь отправился туда не для того, чтобы просто поболтать. Признайся, ты на что-то рассчитывал? — Это было обвинение, однако, произнося слова, Кряхтелка улыбался, будто они были школьными приятелями, задумавшими побаловаться с девчонками. И Руди снова попался на его уловку.

— Да… рассчитывал. — Он застенчиво улыбнулся, но при этом снова испытал облегчение.

— Что на ней было, когда она тебе открыла?

— Короткая ночная сорочка.

— Прозрачная? — Уэс опять растянул в улыбке губы.

— Почти. — Руди ответил на его улыбку — в конце концов, перед ним сидел мужчина.

Полицейский несколько мгновений молчал — записывал показания подозреваемого. Затем поставил точку и отметил звездочкой слова: «короткая ночная сорочка». Он вспомнил, что видел точно такую на кровати убитой.

— Ты разозлился, когда она тебя отшила?

— Нисколько. Я оказался на улице, прежде чем сообразил, что произошло.

— Ты был разочарован, что не удалось перепихнуться?

— Немного.

— Но не разозлился?

— Нет.

— А что могло бы тебя настолько разозлить, что ты убил бы человека?

— Думаю, ничего.

— А если бы кто-нибудь убил твою мать?

Руди напрягся.

— Да, я разозлился бы настолько, что мог бы убить.

— А если бы кто-нибудь изнасиловал твою мать?

— Тоже. — Одна мысль об этом потрясла Руди.

— Предположим, ты женился на Люси и кто-то ее изнасиловал — твою жену.

— Да, я мог бы таких убить. — Руди вспомнил насмехавшихся над ним одноклассников. Иногда ему казалось, что кое-кого он мог бы прикончить. Он сообразил, что в самом деле способен убить человека. И тут Кряхтелка принялся коварно расставлять свои сети.

— Послушай, Руди, не исключено, что Люси сказала или сделала нечто такое, что тебе захотелось ее убить, а ты этого просто не помнишь.

Руди ощущал, что на него давят, и от этого жгло в груди.

— Не понимаю, о чем вы меня спрашиваете, мистер Брюм. Если бы да кабы… В тот вечер я на Люси не злился. — Он уже кричал во весь голос.

— Я понимаю, что не злился. И Люси не убивал, я это тоже понял. Но ты способен настолько разозлиться, чтобы убить человека, если бы он убил или изнасиловал твою мать! Или если бы он убил Люси, в то время как она была бы твоей женой. А теперь я хочу знать вот что: могла ли Люси или кто-то другой сказать тебе нечто такое, что вывело бы тебя из себя и ты решил бы их убить?

Руди сразу же мысленно перенесся в свой класс и представил, как его дразнили. Закрыл глаза, вспоминая лица мучителей. И больше минуты оставался в таком состоянии.

— Наверное, — ответил он, не размыкая век. Его голос снова стал спокойным.

— Таким образом, теоретически Люси могла сказать тебе нечто такое, что настолько бы тебя разозлило, что ты оказался способным ее убить?

— Наверное. — Руди так и не открыл глаз. Он устал, запутался, и ему отчаянно хотелось домой.

— Случается, что ты забываешь о том, что происходило, если сильно злишься?