Приговоренный к жизни

– И почему же? – улыбнулся нежно Григорий жене.

– Да потому что мы с тобой – маленькие люди.

– Это тебе только так кажется, что мы маленькие. На самом же деле мы – настоящие.

– Да, конечно… Знаешь что, Гриша, я вот хоть человек и не особенно-то верующий, в церковь не хожу, посты не соблюдаю… Но все равно понимаю, что кто-то за нами оттуда, сверху, наблюдает и этот кто-то – сила, которая нами управляет, контролирует нас. Может, это и есть Бог. И тогда он не должен допустить зла…

– Эх, Машенька, если бы все было так же просто, как ты говоришь! К сожалению, нам трудно понять деяния Бога… И у меня к религии отношение тоже сложное. Когда заходит спор о том, как может Бог допустить зло, почему не останавливает его, я всегда вспоминаю Сомерсета Моэма. Не выходят у меня из головы его размышления по этому поводу. Знаешь, ведь он был очень набожным человеком. Но когда устроился в больницу работать и на его глазах от эпидемии стали умирать совсем маленькие дети, вот тогда он и спросил: а где же Бог? Куда он смотрит? Он что, не видит, что умирают ни в чем не повинные существа, ангелы? И разуверился в Боге… Стал атеистом. Может, я, конечно, что-то и путаю, но в памяти у меня всегда эта история.

– А может, Бог забрал этих малышей себе, в свое царство? В какое-то другое измерение? Переселил их в другой мир?

– Да ты у меня философ, Маша! Спасибо за ужин, за компанию!

– Гриша? А ты от меня ничего не скрываешь?

Мария подошла к мужу и заглянула ему в глаза:

– Ты какой-то не такой сегодня… Да и вчера тоже я заметила, что с тобой что-то не так… Нервничаешь, а когда смеешься, то смех у тебя неестественный… Что случилось, Гриша?

В маленькой кухне стало очень тихо, если не считать детских голосов, доносившихся в открытое окно со двора, где мальчишки, несмотря на уже поздний, но теплый светлый майский вечер, играли в мяч.

– Гриша, – Маша обняла мужа за пояс, – что-то у меня тревожно на душе. Как он там?

– Да все в порядке, Машенька.

– Что вы с ним задумали?

– Ничего… Вернее, пока ничего. Но ты же и сама должна понимать, что так не может продолжаться вечно. Кое-что мы с ним придумали. Вернее, это он придумал…

– Да я же знаю, он умный! Он очень умный!

– Да нет, Маша, ты даже себе не представляешь, насколько он умный… – сказал Григорий странным голосом. – Я тебе потом все расскажу, потом… А сейчас пойдем отдохнем. Полежим перед телевизором, ты сделаешь мне массаж, а?

4

С бледного лица Михаила Пирского, буквально влетевшего в приемную, лился пот.

Серый костюм, белая рубашка, синий галстук, белые летние туфли. Пирский в свои сорок с небольшим выглядел очень молодо. Даже седина в коротко подстриженных волосах ему шла. Голубые глаза были воспалены и смотрели с тревогой.

Увидев Лизу, он на мгновение замер, словно вспоминая ее лицо, резко подошел и протянул ей руку, как если бы она была мужчиной:

– Здравствуйте, Елизавета Сергеевна.

Лизе было приятно, что он вспомнил единственный вечер, когда их знакомили. Это была большая городская рождественская елка, где Пирский и Лиза вместе с Дедом Морозом раздавали детям-сиротам, приехавшим на праздник из детских домов, подарки.

– Здравствуйте, Михаил Семенович. Проходите, пожалуйста. Сейчас приедет Мирошкин, думаю, вы с ним тоже знакомы по делу одного из ваших друзей… Как вы понимаете, в этом случае без официальных органов нам никак не обойтись. Понадобится экспертиза и все такое…

– Сергей? Да, хорошо… Я с ним знаком. Вот! – С этими словами Пирский протянул Лизе небольшой коричневый конверт из плотной бумаги. – Вот, это мне принесли и оставили у секретаря.

– Кто принес?

– Курьер. Вернее, моя секретарша сказала, что был курьер, просто обычный молодой человек, которого она видела первый раз.

– Уверена, что никакой это не курьер, а просто случайный человек, которому заплатили, чтобы он принес вам конверт.

Лиза тоже разволновалась, держа в руках зловещий конверт. Она знала, что там записка и палец похищенной Елены Пирской, совсем еще девочки.

Она достала записку и быстро пробежала ее взглядом:

«Ваша дочь находится у нас. Приготовьте 200 000 евро. Мы вам позвоним».

Это был лист офисной бумаги обычного формата, текст был отпечатан на принтере. Буквы – огромные, как если бы похитители хотели подчеркнуть всю важность послания.

Она раскрыла пошире конверт и, увидев палец, почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились.

В эту минуту из комнаты отдыха, где находилась все это время Ольга Пирская, вышла Глафира, приложив палец к губам.

– Мне пришлось дать ей успокоительное, и она как-то сразу уснула.

– Бедолага! Она не спала все эти ночи! – На лице Пирского проявилась гримаса страдания. – Вы, наверное, думаете, что я ненавижу ее, да? Нет, это совсем не так. Я женился на Оле в свое время по любви и понимал, что она-то меня не любит. Но ее молодость, красота… Словом, мне было тогда все равно, любит она меня или нет. Вернее, нет, конечно, не так. Мне бы очень хотелось, чтобы она меня полюбила, я верил в это. Другое дело, что я сам почти ничего не сделал, чтобы это случилось. Я уделял ей слишком мало времени. И она отдалилась от меня окончательно. Поэтому в том, что случилось, я виню в первую очередь себя. Сейчас же мне ее просто жаль. Связалась с человеком, который заставил ее поверить в его талант. Да, может, у него и есть талант, но не настолько большой, чтобы в него можно было вкладывать такие деньжищи! И главное, что он, этот Валентин, ее не ценит и, конечно, не любит! Даже несмотря на ее красоту! Я знаю, что у него есть другая девушка, тоже художница… Они учились вместе.

– А Ольга об этом знает?

– Нет, конечно, не знает! Если узнает, это ее просто доконает.

Пирский посмотрел на конверт и прикрыл ладонью лицо.

– Знаете, ловлю себя на мысли, что все это никак не связано с Леной. Отрубили палец девочке. Зачем? Сразу бы мне позвонили, сообщили свои условия, и я бы без пальца выплатил им эти деньги! Тем более что они у меня есть! Я уже заказал в банке, они будут у меня завтра!

– Они наверняка скажут вам завтра, чтобы вы не обращались в полицию. Это такие у них правила, у похитителей.

– Да знаю я эти правила! Сколько фильмов смотрел… Даже если не обращаться в полицию, где гарантии, что ее отпустят? Никаких. Но с помощью полиции есть шанс хотя бы схватить преступников!

Тут Пирский выругался и сам же испугался такого своего поступка. Стал озираться по сторонам, оценивая, кто еще, помимо Лизы и еще одной молодой женщины в красных брюках и белой блузке, мог его услышать.

– Извините, – он густо покраснел. – Не знаю, как вырвалось…

– Михаил Семенович, я должна вас познакомить со своей помощницей – Глафирой Кифер. Ей вы можете доверять так же, как и мне. Мы с ней не один год уже работаем вместе…