Приграничное владение 5
Шрифт:
«Ну да, вскоре сожгут тела и одних и других. Выходит, смерть как бы уровняла всех погибших? Что значит честь, слава и правое дело для уже убитого человека? Хотя, может, что-то значит, кто знает, что нас ждет там, за кромкой жизни? Да и разве редоранские солдаты не пали героями в глазах своих соплеменников? Они до конца оставались верны присяге и своему вождю, так же как и защитники бились за интересы своей родины. Вот только, теперь выходит, всех можно и нужно делить не на победителей и побежденных, а на живых и мертвых? Да, мы выжили. Выжили в очередной раз… и я, и Лаэрт, и Большой, и Клим с Вардисом… и значит, нужно наслаждаться не скоротечной победой и славой, а самой жизнью, пока есть такая возможность? И я, пока жив, буду наслаждаться!
– дал он твердое обещание
Коннетабль Гумберт Эр-Клермон, наконец-то принял решение. После двух суток стояния лагерем возле главного имперского тракта, он все же решил идти не к приграничному перевалу и Руденбургу, а вести сборное войско к стенам осажденного города. Нет, уверенности у него не прибавилось, но что-то нужно было решать, иначе император и его советники могли обвинить его в нерешительности и промедлении. И если Райенна падет, то опытные интриганы вьющиеся возле трона Конрада, могли повесить на него всех собак, сделав виновником всего случившегося!
«Как, мне принять верное решение? Выбрать ту самую золотую середину, которая не приведет к гибели вверенных мне солдат и в то же время, не показаться трусом и привести подмогу к осажденному городу?» -размышлял граф сидя в седле своего дорогого марихзанского скакуна гнедой масти.
— Посмотрите, милорд!
– отвлек его от тяжелых мыслей оруженосец.
Сэр Маверик указывал рукой вперед и приглядевшись Гумберт увидел поднимающийся к небу дым.
— Неужели, Райенна пала и мы опоздали?
– с нескрываемым ужасом в голосе спросил он своего верного слугу,— -Что же теперь делать?
— Ваше сиятельство, -чуть кивнул уже не молодой рыцарь,— -А какой у нас выход? Даже если Райенна пала и подверглась разграблению, нам нужно идти ближе. Передние дозоры высланы, как картина прояснится, они пошлют гонца с известием, там уже будем действовать по обстоятельствам, в самом худшем варианте остановимся в пределах видимости редоранцев и спешно будем укреплять лагерь.
— Ты прав, мой друг, как всегда прав.
– согласился с доводами рыцаря граф.
Уверенные слова бывалого рыцаря, немного успокоили графа и он махнул рукой, разрешая дальнейшее движение войска по мощеной дороге. Сам коннетабль сборного войска продолжал напряженно вглядываться вдаль, но буквально через четверть часа, то что он увидел заставило его сердце пропустить пару ударов. Вначале к ним скакали дозорные, а за ними десятки, нет — сотни редоранских всадников!
— Все пропало, Маверик, они атакуют нас! На марше, мы беззащитны и нас сейчас разобьют!
– вскричал граф в панике, но через несколько секунд опомнился:
— Приготовиться к отражению атаки! Пикинерам защищать обоз, кнехтам выстроиться заслоном!
Сердце теперь бешено билось в груди, мысли метались, а висках ломило до нестерпимой боли. Графу Эр-Клермону было страшно умирать, но дать команду к отступлению было еще страшнее.
«Если мы побежим, то гнев императора неотвратимо настигнет меня, а свалившийся позор будет хуже смерти! Да и кто сказал, что стараниями интриганов, я не окончу свои дни на эшафоте? Нет, лучше умереть здесь и сейчас, чем покрыть позором себя и весь свой род!» -решил граф.
А вот его оруженосец привстал на стременах что-то высматривая и наконец крикнул:
— Они не нападают, они бегут! Милорд, солдаты Дадфура бегут от кнехтов лэра Вардиса!
— Что?
– не сразу понял смысл сказанного граф,— -Что ты сказал, Маверик?
— Они бегут! Нам нужно ударить по отступающим и поддержать защитников Райенны!
— Да, да!
– закивал граф вскинувшись,— -Поддержать их атаку!
– слова рыцаря оруженосца вдохнули в него сил и уверенности и выхватив из ножен свой меч старый граф пришпорил своего гнедого,— -Вперед, кнехты, рубите этих сукиных детей! За Вардосс, за императора!
Квинт Лерник находился в своем кабинете окна которого выходили на бухту
и пристань с дюжиной пришвартованных кораблей — грузовые кнорры и когги, пара плоскодонок поморян, бывшая большая галера переделанная в двухмачтовое парусное судно и несколько снеккаров северян с нординга которыми командовал ярл Олаф. Его просторный кабинет располагался в новом здании казарм городской стражи, где первый этаж занимал арсенал и сами казармы, а на втором этаже помимо этого кабинета была большая приемная с секретарем и дежурным посыльным, небольшая кухонька, комната для коменданта, комната для слуги-оруженосца и две просторные комнаты жилых покоев в которые Квинт переехал всего пару седмиц назад назад, когда прибыл из родного княжества. Окно большое, светлое и застекленное не мутными квадратиками имперского стекла, а большими листами прозрачными словно слеза девственницы. Само здание было огорожено стеной и имело свой двор в котором находилась конюшня, небольшой склад и проходили ежедневные тренировки солдат стражи.— Я, словно сеньор в своем замке. Даже, свой оруженосец есть!
– хмыкнул он покачав головой все еще свыкаясь со своим дворянским достоинством и высоким положением дарованным ему маркграфом Александром,— -О чем еще, может мечтать простой солдат?
Когда маркграф с войском отбыл к стенам осажденного имперского города Квинт подозревал, что эта военная компания может затянуться, и на месяц, и на два, и на три, но к его, да и всеобщему удивлению милорд уже через седмицу прибыл с триумфом и победой. Войско Вэллора полностью разбило многотысячную армию огнепоклонников осадивших имперский город — это ли не повод для гордости верному слуге, за своего господина? А маркграф Александр был не только щедр, великодушен, но и умен в своей дальновидности. Он приказал установить на месте кремации павших в этом походе большой камень с выбитыми на нем именами всех погибших, и не важно, что одиннадцать из пятнадцати были северяне с Нординга находящиеся на службе у ярла Олафа. Маркграф приказал передать семьям наемников тройную плату, а семьям солдат Капчика назначить щедрый пенсион. Это решение и щедрость нанимателя, подстегнула многих из наемников обратиться с просьбой обосноваться на Ригене и перевести сюда свои семьи. Да, маркграф Александр благородный господин, служить которому честь для всякого порядочного человека и Квинт был верен ему, но в данной ситуации, он не знал как поступить. От размышлений его прервал доклад секретаря — к нему прибыл его друг и соотечественник господин Матеуш Рувво.
— Матеуш, как я рад вас видеть!
– приветливо шагнул он навстречу пожилому мастеру над монетой, приобнял старика и собственноручно поудобнее пододвинул для него кресло к столику с бокалами и кувшином разбавленного вина,— -Присаживайтесь, дорогой друг. Как у вас дела, как поживает ваша дражайшая супруга?
— Все хорошо, господин Лерник, и у меня, и моей жены.
Пожилой мастер присел в предложенное кресло, отпил из кубка, и посмотрел на ходившего из стороны в сторону командира городской стражи удивленным взглядом.
— Что случилось, Квинт, я смотрю вы чем-то не на шутку взволнованны?
— Так и есть, мастер, так и есть, -кивнул тот и усевшись напротив протянул старику лист бумаги, -прочтите сами!
Это было письмо, что час назад ему передали с прибывшего корабля.
— Письмо?
– поднял глаза на собеседника господин Рувво,— -От кого?
— Это из нашего княжества, прочтите и дайте совет, как мне поступить — доложить милорду немедленно или не омрачать его настроение перед свадьбой с леди Агатой?
Мастер Рувво внимательно вчитался в небольшое послание, потом еще с минуту обдумывал его содержание покручивая черный с проседью ус и приняв решение кивнул сам себе.
— Вы хотите моего совета, Квинт? Хорошо. Не докладывайте милорду и не показывайте это письмо хотя бы седмицу. Через несколько дней назначена свадьба, да и потом хотя бы дня три-четыре дайте молодым время побыть вместе.
— Думаете, прочитав это письмо маркграф может предпринять немедленные шаги? Хотя, зная его этого следует ожидать.
– задумчиво покачал лейтенант головой.