Приход ночи

– Но…

– Убирайтесь, или я вас самих отведу к Алтинолю. Ну!

И пятеро убрались прочь. Теремон не сводил глаз с женщины в зеленом шейном платке. Она подошла к нему.

– Кажется, я подоспела вовремя, Теремон?

– Сиферра, – изумленно произнес он. – Сиферра!

Глава 37

У Теремона болело сразу в сотне мест. Он сомневался, нее ли кости у него целы. Глаз почти совсем заплыл. Но похоже было на то, что он выжил и на этот раз. Он сидел, опираясь на валун, и ждал, когда дымка боли перед глазами немного рассеется.

– У нас в штабе есть немного джонглорского рома, – сказала Сиферра. – Пожалуй, я смогу добиться, чтобы вам выдали порцию. В лечебных целях, разумеется.

– Ром? Штаб? Какой еще штаб? О чем речь, Сиферра? Вы и вправду здесь?

– Думаете, что я – галлюцинация? – Она засмеялась и несильно ущипнула его за руку. – И это тоже галлюцинация?

– Осторожно, – вздрогнул Теремон. – Тут меня лучше не трогать. Как и везде пока. С неба вы свалились, что ли?

– Мы патрулировали лес, услышали, что рядом дерутся, и подошли посмотреть, в чем дело. Я понятия не имела, что здесь замешаны вы, пока вас не увидела. Мы пытаемся установить здесь какое-то подобие порядка.

– Мы?

– Пожарный патруль. Можете считать нас новым местным правительством, наш штаб расположен в университетском Убежище, а командует нами человек по имени Алтиноль – раньше он возглавлял какую-то фирму. Я – одна из офицеров. Это, собственно, добровольное формирование, решившее ограничить пользование огнем, оставив эту привилегию только за членами Патруля…

– Постойте, Сиферра. Не так быстро, а? Вы говорите, что бывшие сотрудники университета создали в Убежище добровольное формирование? Что они ходят и тушат повсюду огонь? Как же так? Ширин говорил мне, что они все ушли, двинулись на юг в Национальный парк Амгандо, где назначено что-то вроде сбора.

– Ширин? Он здесь?

– Был здесь, а сейчас на пути в Амгандо. Я… решил пока задержаться. – Теремон не мог выговорить, что остался здесь ради ничтожного шанса – найти ее.

– Ширин сказал вам правду, – кивнула Сиферра. – Наши ушли из Убежища на следующий день после затмения. Должно быть, они уже в Амгандо – о них ничего не слышно. Они оставили Убежище открытым нараспашку, и Алтиноль со своими людьми пришел и завладел им. В Патруле пятнадцать или двадцать человек, все психически нормальные. Им удалось установить свою власть почти над половиной этого леса и над примыкающими к нему городскими районами, где еще живут люди.

– Но вы? Как вы-то у них очутились?

– Сначала я ушла в лес – как только Звезды пропали. Но здесь было довольно опасно, и когда я вспомнила про Убежище, то направилась туда. Алтиноль и его люди уже заняли его и предложили мне присоединиться к ним. – Сиферра улыбнулась довольно печальной улыбкой. – Весьма категорически предложили. Они не из тех, кто церемонится.

– Да и время не такое, чтобы церемониться.

– Да. Вот я и решила примкнуть лучше к ним, чем скитаться в одиночестве. Мне дали зеленый платок – здесь его все уважают. И лучевой пистолет, который тоже вызывает уважение.

– Итак, вы вступили в ряды гражданской милиции. Я как-то никогда не представлял вас себе в этой роли.

– Я тоже.

– И вы верите, что этот Алтиноль и его патруль – поборники справедливости, призванные восстановить закон и порядок?

Сиферра снова улыбнулась, и снова невесело.

– Поборники справедливости? Да, они считают себя таковыми.

– А вы?

– Они знают, чего хотят, – пожала плечами Сиферра, – и лучше им не перечить. Власти больше не существует, и они намерены заполнить вакуум. По-моему, сейчас это не самый худший вариант правительства. Уж лучше они, чем другие.

– Вы имеете в виду Апостолов? Они тоже пытаются сформировать правительство?

– Весьма вероятно. Я ничего не слышала о них со времен катастрофы. Алтиноль думает, что они все еще скрываются где-то – или Мондиор увел их куда-то в глубь страны, где они создадут собственное государство. Но сейчас организуются и другие фанатические группы, Теремон, – просто прелесть, что такое. Вы только что столкнулись с одной из них, и по чистой случайности они вас не прикончили. Они верят, что человечество спасется только в том случае, если совершенно откажется от огня, поскольку огонь принес гибель миру. Поэтому они ходят везде, уничтожая все, что способно воспламенять, и убивают всех, кто разводит огонь.

– Я-то хотел всего лишь состряпать себе еду, – мрачно сказал Теремон.

– Им все равно – жарите вы мясо или поджигаете что-нибудь. Огонь есть огонь, и он им ненавистен. Ваше счастье, что мы явились вовремя. Авторитет Пожарного патруля они признают. Мы, так сказать, элита – единственные, кому дозволяется пользоваться огнем.

– Лучевые пистолеты очень этому помогают. Чего только не дозволяется тем, у кого они есть. – Теремон потер больную руку и уныло уставился в пространство. – Говорите, имеются и другие группировки?

– Есть такие, которые считают, что университетские астрономы открыли секрет, как вызывать Звезды на небо. Эти за все происшедшее винят Атора, Бинея и компанию. Все та же старая ненависть к интеллигентам, сразу всплывающая, когда берут верх средневековые веяния.

– Боги! И много их таких?

– Достаточно. Одной только Тьме известно, что они творят с людьми из университета, которые не успели добраться до Амгандо и попали им в руки. Вешают их на ближайшем фонаре, полагаю.

– И все из-за меня, – угрюмо сказал Теремон.

– Из-за вас?

– Во всем, что случилось, виноват я, Сиферра. Не Атор, не Фолимун, не боги – я. Я, Теремон 762-й. Когда вы говорили, что я сам не знаю, что делаю, это было еще мягко сказано. Я вел себя не только безответственно, но и преступно.

– Перестаньте, Теремон. Что толку…

– Мне следовало в своей колонке изо дня в день предупреждать людей о том, что их ждет, бить в набат, требовать строительства убежищ, создания запасов продовольствия, аварийных энергетических подстанций, медицинских служб для помощи пострадавшим, да мало ли еще чего? А что я делал вместо этого? Ухмылялся. Вышучивал астрономов в их высокой башне. Добился того, что ни один член правительства не мог себе позволить отнестись к Атору всерьез.

– Теремон…

– Лучше бы вы не мешали этим психам забить меня насмерть, Сиферра.

Она сердито посмотрела ему в глаза.

– Бросьте эти дурацкие разговоры. Никакие правительственные меры все равно ничего бы не изменили. Хорошо бы, конечно, чтобы вы не писали этих своих статей – вы знаете, как я к ним относилась. Но какое значение это имеет теперь? Вы писали то, что думали. Вы заблуждались, но искренне. И какой смысл гадать о том, что могло бы быть. Мы имеем дело с тем, что есть в действительности. И хватит об этом. Вы в состоянии идти? Мы отведем вас в Убежище. Вы сможете помыться, переодеться, поесть…