Приходи к нему лечиться…

– Не знаю. Эта операция, срочность, с которой Сережа решил лечь под нож, выбор больницы, – как-то неуверенно перечислила Алиса.

– Клиника-то дорогая?

– Очень.

– Ну, так чего тогда удивляться? Палаты, наверное, двухкомнатные, еда как в ресторане? Обслуживание первоклассное?

– Да, конечно, – кивнула Алиса.

– Так чего удивляться? – снова повторила Таня. – Не в городскую же больницу ему ложиться?

– Да, все верно. Но все равно как-то это все быстро и странно произошло.

– Сергей Аркадьевич ведь сам эту клинику выбрал, и оперироваться сам решил, значит, были причины, – успокаивающе сказала Таня. – А то, что я тут пыхчу, так просто от бабской глупости. Извините меня, только вас расстраиваю. Это вон Буденного или Ворошилова по решению партии на лечение послали и по решению той же партии на столе зарезали, а потом врачей еще и посадили как врагов народа. И все шито-крыто, – переходя к биде, говорила Таня. – Это вчера по телику передачу показывали, как в сталинские времена с героями революции расправлялись.

– Да, я помню что-то такое. Кажется, это действительно был Ворошилов, – выходя из ванной, проговорила Алиса.

– Нет, вспомнила. Фрунзе! – стукнула себя по лбу Таня.

Снова была ночь, и снова она без сна сидела на подоконнике. День Алисы был заполнен теперь хоть какими-то делами, но ночью ей бывало особенно грустно. Все подруги давно разъехались по дачам и курортам, да и ей стоило бы куда-нибудь съездить. Куда-то подальше. Например, в Южную Америку, посмотреть города инков. Выбрать экстремальный тур и за свежестью впечатлений забыть горечь недавней потери. Но что-то мешало ей так поступить, она не могла покинуть их квартиру. Постоянная тревога, словно она не закончила какое-то важное дело, все время снедала ее, не давая покоя. Алиса смутно понимала, почему не может спать по ночам, но признаться себе в этом была еще не готова.

«Интересно, знал Сергей, кто именно наехал на его компанию?» – попыталась она отвлечься от пугающих мыслей. Успел разобраться в ситуации до своей нелепой скоропостижной смерти? Наверное, да. Он всегда был очень умен и проницателен. Алиса не знала никого, кто так глубоко, ясно и справедливо судил бы о каждом человеке. Потому, вероятно, в их окружении было так много интересных, ярких и доброжелательных людей. Интересно, кто из их знакомых посоветовал ему эту клинику? Надо было спросить у Дубровина, наверняка он в курсе. Ведь на время госпитализации Сергей отходил от дел, во всяком случае, дня на три он точно выпадал из рабочей обоймы, и они это должны были заранее проговаривать. Алиса даже удивилась, почему раньше этим не поинтересовалась. Конечно, это не имеет теперь никакого значения, говорила она себе. Но с другой стороны?

Алиса спрыгнула с подоконника и прошлась по мягкому ковру спальни, ощущая босыми ступнями нежный, шелковистый ворс. Кто-то поставил компанию в трудное финансовое положение. Виталий сам сказал: будь Сергей жив, они бы точно выплыли. Возможно, так же рассудил неизвестный недоброжелатель? Заказное убийство привлекло бы к происходящему ненужный шум, да и вообще неизвестно, какие ответные меры могли бы последовать. Эту сторону современного бизнеса Алиса представляла себе плохо, полагая, что есть вещи, о которых лучше не знать. А так – смерть на операционном столе, куда покойный отправился по доброй воле. А вдруг анестезиолог или его ассистентка ввели Сергею смертельный препарат во время операции? Разве есть время у ведущего хирурга отслеживать каждое действие персонала у него за спиной во время операции? Наверняка нет. Кому-то могли заплатить за убийство. Или Сергея заранее могли отравить веществом, которое вступит во взаимодействие с наркозом и вызовет мгновенную смерть.

Алиса вдруг почувствовала, что ее мозг не справляется с вихрем мыслей, подозрений, догадок, которые в одно мгновение набросились на нее, словно рой диких пчел. Она ничего не смыслила в медицине, но горечь потери требовала найти виновных в ее несчастье, а измученное бессонницей сознание услужливо подсовывало одну версию страшнее и фантастичнее другой. Сергея убили. Убили конкуренты. Убили изощренно, изобретательно. Интересно, можно каким-то препаратом или ядом симулировать почечные колики? Почему все время в отъезде Дубровин и его семья? Опасность нависла и над ним? Он о чем-то догадывается? Если убить Дубровина, то присвоить себе компанию можно будет как нечего делать. Мелкие акционеры и наследники ее не удержат.

Чем она может помочь Дубровину, да и себе тоже? Почему-то мысль о спасении фирмы приобрела для нее новое значение. Она не должна достаться убийцам Сергея! Если компанию подставили, наверняка у злоумышленников были свои люди внутри ее. Может, ей устроиться на работу в фирму мужа и изнутри вычислить крота?

Да нет. Это совершеннейшая глупость. Ее там все знают, что она выяснит? К тому же в компании есть служба безопасности, в ней работают профессионалы, Сергей сам их набирал. Что же делать? Как ей узнать правду? Алиса снова села на подоконник и невидящим взглядом уставилась на густую зелень растущей за окном березы.

Какая же она дура! Больница! Сергей умер в больнице. Наверняка убийца все еще там, ей или ему нечего опасаться. Все сошло им с рук. Вот где Алиса может узнать правду, вычислить и исполнителя, и нанимателя! Но как это сделать?

На следующее утро Алиса едва дождалась прихода Тани.

– Тань, я тебе кое-что расскажу, а ты скажешь, сумасшедшая я или нет, – закусив от напряжения губы, выпалила Алиса, едва Таня прошла в комнату. – Я считаю, что моего мужа убили. Его убили в больнице врачи по заказу конкурентов.

– Гм. Ну, так проведите эксгумацию, – после некоторого размышления предложила Таня. – Если причина смерти не совпадет с указанной в заключении, значит, вы правы.

– Да в том-то и дело! Причина смерти – «злокачественная гиперемия», но я посмотрела ее симптомы в Интернете и не уверена, что эту причину смерти можно доказать или опровергнуть при эксгумации. Тем более что Сергея кремировали, – горестно произнесла Алиса.

– Зачем? – нахмурилась Таня.

– Он сам так хотел. Говорил иногда в шутку, что не хочет, чтобы его черви грызли, – содрогаясь от собственных слов, объяснила Алиса. – Вот мы с Ниной и решили.

– Ну, тогда не знаю.

– Вот и я не знаю. Но этот вопрос меня мучает. Я не успокоюсь, пока не буду точно знать, что Сергей умер сам. Сегодня я пыталась связаться с Дубровиным, чтобы узнать, как точно Сергей вышел на эту клинику, но тот не отвечает. Наверное, опять в отъезде.

– А может, все-таки он сам умер? – задумчиво проговорила Таня. – Чего только на свете не бывает.

– Понимаешь, меня все в этой истории настораживает. Даже камни эти. Откуда они взялись?

– А вы результаты обследования видели? Что вам врач говорил?

Не сознавая того, Таня задела самую болевую точку. Алиса ничего не знала о болезни мужа, об обследованиях и выборе клиники, о его проблемах с бизнесом, вообще ничего о нем не знала. Пока он был жив, все было так естественно и логично, они встречались дома, много говорили о пустяках, об Алисиных делах и проблемах, о живописи, театре, о жизни, им всегда было интересно друг с другом. Но теперь Сергей умер, и у Алисы на душе остался груз размером с гранитную скалу, на которой возвышается Медный всадник. Она ничего не знала о нем. Она совсем не интересовалась самым дорогим, самым близким человеком, который ее всегда оберегал, заботился о ней, как о ребенке, интересовался любой мелочью, любым пустяком, что занимал ее мысли. А она? Как такое могло случиться? Совесть глодала Алису день и ночь, не давая покоя. И ужасней всего было то, что, что бы она сейчас ни предпринимала, Сергея уже не вернуть, ничего не исправить. Она раньше должна была интересоваться его диагнозом и выбором клиники, раньше озаботиться его проблемами на работе. Как она могла быть такой черствой, слепой дурой? Она, считавшая себя безупречной женой? Алиса сглотнула горький, удушающий ком в горле и ответила: