Приходи к нему лечиться…

Получив твердый приказ объект из виду не терять, не приближаться и сообщать обо всех ее передвижениях, Илья зло выругался и поспешил вслед за скрывшейся из виду девицей. Звали белобрысую, кажется, Сашей.

Оксана едва удержалась от желания бросить вслед дезертиру хлесткое «нахал», да побоялась опозориться перед другими возможными претендентами.

Ситуация была не рядовая. Оксана была оскорблена в лучших чувствах. Она не уродина, не толстуха, она хорошо одета, имеет приятные манеры, а значит, поведению шатена должно быть простое и логичное объяснение. Например, он голубой. Или он болен СПИДом. Или его на днях бросила невеста, сбежав прямо из-под венца с другим. Поэтому он вполне естественно ненавидит весь женский род, и в Петербург приехал один, а должен был приехать с женой в свадебное путешествие. Последнее объяснение Оксане особенно понравилось, ибо не было тривиальным, в нем чувствовался полет фантазии и некое изящество, а Оксана с детства питала слабость к сочинительству. Учитывая ее частое и витиеватое вранье, многие родственники в детстве даже пророчили ей журналистскую карьеру. Увы, не сложилось.

Занятая мыслями о странностях собственной судьбы и о трагедии, выпавшей на долю шатена, Оксана больше не глазела по сторонам и никаких знакомств не искала, а преспокойно дошла до электрички и без всяких приключений доехала до города, а там и до дома. Устало передвигая ноги, она вошла в подъезд и вызвала лифт, возлагая вполне обоснованные надежды на новый замок. Ей страшно хотелось принять душ и завалиться на ставший уже родным диванчик, а если Сашкин хахаль снова попытается испортить ей вечерний отдых, она за себя не ручается. Додумать эту грозную мысль она не успела, потому как подъехал лифт. Оксана вошла в кабину, а вслед за ней в кабину ввалился здоровенный детина и, нажав на кнопку верхнего этажа, тут же зажал ей рот ладонью.

– Насилуют! – мычала изо всех сил Оксана.

– Заткнись, – прошипел ей в ухо здоровяк и нажал на кнопку «Стоп». – Не будешь рыпаться – останешься целой.

«Ничего себе – целой», – молча возмутилась Оксана, видя, как тип достает свободной рукой из кармана здоровенный ножик. С таким тесаком можно запросто на медведя идти, а не на медсестру, она покрылась испариной и затихла. Пока тип пыхтел, шаря по ней ручищами, ее так и подмывало спросить, не страдает ли он какими-нибудь болезнями, чтобы сразу наметить курс лечения. Кстати, вот тебе и еще одна статья расхода: анализы, лечение – наверняка он заразен. Оксану передернуло от отвращения.

– Я что велел, стой, не двигайся! – снова зашипел ей в ухо насильник.

Странно, время шло, а самое страшное все не происходило. Тип, прижав девушку к стенке лифта, неторопливо и методично ощупывал каждый миллиметр ее тела, залезая под мышки и в прочие, более интимные зоны. Оксана стояла не дыша, борясь с ужасом и отвращением, каждое его прикосновение было настолько омерзительно, что ей стоило огромного труда не заорать пронзительно и не начать вырываться вопреки здравой логике и инстинкту самосохранения. Оксана всегда считала себя сильной личностью, не склонной к истерии и панике, но сейчас она готова была отречься от прежних привычек, поддаться панике и закатить истерику. Она из последних сил заставляла себя молча терпеть это унижение и мечтала лишь о том, чтобы все уже скорее закончилось. А эта сволочь продолжал неторопливо и обстоятельно облапывать ее с ног до головы, даже в прическе порылся, натуральный маньяк! А потом выпустил ее, вырвал из рук сумку и принялся в ней копаться, в заключение вытряхнул все содержимое на грязный, заплеванный пол, разорвал подкладку, выругался, нажал на кнопку ближайшего этажа и был таков.

Глава 3

Оксана сидела на корточках в лифте и тряслась так, словно в подъезде был тридцатиградусный мороз. Зубы ее отбивали бойкую дробь, а руки совершенно не слушались. «Отходняк», – констатировала Оксана той крохотной частью сознания, которая смогла сохранить крупицы здравомыслия.

– Девушка, вы что тут расселись? Там люди лифта дождаться не могут, а она сидит! – раздался над головой Оксаны возмущенный визгливый возглас.

Оксана подняла голову, чтобы что-то ответить, но вместо этого сама зашлась громким пронзительным воем.

– Господи! – сменился тон невидимой собеседницы. – Случилось что? Ой, батюшки! Да на вас напали! Да? Тот бугай здоровенный, который из подъезда выскочил? Да?

Оксана молча кивала невидимой за пеленой слез собеседнице.

– Что же ты тут сидишь? Вставай давай. – Оксана почувствовала, как чья-то теплая, мягкая рука подхватила ее под локоть и потянула вверх. – Сейчас вещички твои соберем, – приговаривала незнакомая тетка, прислонив Оксану к стенке возле лифта. – Пойдем.

Оксану снова подхватили под локоть и потащили куда-то. Лязгнул замок, распахнулась дверь квартиры.

– Семка! Сумки с лестницы забери! – крикнула кому-то добрая женщина, заводя Оксану в квартиру.

– А кто это? – услышала Оксана сквозь собственный рев детский звонкий голос.

– Не твое дело, сумки забери, – велела ему тетка, а Оксана, наконец, смогла краем футболки утереть зареванное лицо и осмотреться.

Стояла она в небольшой, заставленной вещами прихожей.

– Ну что, как ты? – тут же наклонилась к ней полная симпатичная женщина, очень похожая на повариху из их школьной столовой.

Оксана, сглотнув еще не до конца выплаканные слезы, кивнула.

– Вот и ладно. Иди в ванную, умойся, я чайник поставлю, а потом расскажешь, что случилось, и будем думать, как дальше быть, – велела ей хозяйка, подталкивая к нужной двери.

В это время в квартиру вернулся мальчик лет десяти с двумя огромными пакетами, из которых торчали перья зеленого лука, палка «Докторской» колбасы, багет, пачка соли и еще какая-то снедь. Оксана кивнула мальчику и, распахнув узкую белую дверь, ведущую в ванную, отправилась умываться.

– Мам, а кто это? А что с ней? – слышала Оксана сквозь шум воды звонкий Семин голос.

– Отстань, не твое дело. Иди в компьютер поиграй, – посоветовала ему мать строгим, сердитым голосом.

– А кто это? А чего она ревет? – не успокаивался любопытный Сема.

– Я ваша соседка, меня Оксана зовут, – входя в кухню, ответила ему уже слегка успокоившаяся девушка.

– А меня Сема. Ты чего ревела?

– Проходи, не обращай на этого нахаленка внимания, – распорядилась хозяйка квартиры. – Меня, кстати, Оля зовут. А ты иди, играй, пока я не передумала или брат домой не вернулся, – кивнула она любопытному Семе.

– Он раньше одиннадцати не вернется. Они с Катькой в кино ушли.

– Ну и марш к себе, нечего во взрослые дела нос совать! – Оля подхватила сына под мышки и выставила за дверь, а дверь захлопнула. – Все, садись. Рассказывай, а я чай налью. Тебе черный, зеленый?

– Черный.

– Давай, выкладывай! Он просто ограбить хотел или еще что? – Оля замерла с чайником и пытливо уставилась на Оксану.

– Нет, только ножом грозил и всю облапал, а потом сумку выпотрошил, – снова всхлипнула Оксана, чувствуя, что обсуждать подробности случившегося еще не готова.

– Ну и слава тебе господи! – перекрестилась Оля. – Фиг с ним, с этим барахлом, главное, сама цела.

– Угу, – кивнула Оксана. – Только испугалась ужасно. Даже сама не ожидала, что так испугаюсь.

– Еще бы! Такой ужас! Я же его видела, он по лестнице вниз скакал, когда я с сумками наверх перлась. Здоровый такой, и морда зверская. Надо бы в полицию сообщить.

– Да. А только что они сделают? А вдруг еще на меня все свалят? – неуверенно проговорила Оксана.

– И то правда, – ставя на стол чашки, сахарницу и вазу с печеньем, проговорила Оля. – У меня у приятельницы машину взломали и сумку оттуда вытащили, она в полицию заявила, так только по допросам набегалась.