Приказа не будет

Было бы неплохо поспать несколько часов, поднадзорный чилиец все равно из самолета никуда не денется. Но тут стюардессы начали развозить еду, и пришлось сон на недолгое время отложить. Кормили в «Эр Франс» неплохо, разнообразнее, чем в «Аэрофлоте». Миронов растолкал «Благоева», и они с аппетитом поели. Евгений даже позволил себе бокал красного вина. «Клиент», которого недолгий сон и предыдущий разговор несколько взбодрили, от вина отказался, предпочтя виски, чем скомпрометировал свое недавнее заявление, мол, Франция – его нынешняя родина. Но Миронов благоразумно промолчал по этому поводу, не желая растравлять человеку душевную рану.

А потом самолет погрузился в сон. Большинство пассажиров после сытного ужина решили не сопротивляться требованию своего организма и преспокойно уснули под ровный гул двигателей. Лишь в нескольких местах салона горели лампочки направленного света – там читали.

Уснул и Евгений вслед за своим подопечным. Следить за ним сейчас не имело смысла. Все продолжится в аэропорту имени министра Пистарини…

Глава 4

Часа за два до посадки их накормили еще раз. Теперь Миронов вина пить не стал, а «Благоев» к бутылке «Чивас Регаль» все же приложился. Видно, не до конца выветрился у него страх перед возвращением на родину, даже несмотря на проповедь, которую ему прочел Евгений. Ничего, в Аргентине еще будет время продолжить обработку…

На пограничном и таможенном контроле их продержали дольше, чем остальных пассажиров, поскольку были они гражданами социалистической страны, а к таким визитерам во всем капиталистическом мире относятся с долей подозрения: а не прибыли ли вы, товарищи, к нам с целью импорта революции? Надо было не обращать на подозрения никакого внимания и вести себя спокойно. Проверят все, что можно, а потом все равно пустят.

К великому облегчению Миронова, их встречали. Среди толпы стоял разгильдяйского вида господин, державший в руках табличку с надписью на русском «Болгарская делегация». Евгений аж вздрогнул, когда увидел эту надпись. Ну, блин! Не знаешь болгарского, так напиши по-испански! Вот на таких мелочах и прокалываются опытнейшие агенты. Хотя нет, опытные рассчитывают каждый свой шаг. А зажравшиеся и ожиревшие от ничегонеделания резиденты иногда такое вытворяют!

Об этом он и сказал Виктору, как тот представился, когда все расселись в потрепанном микроавтобусе «фольксваген». Встречавший смутился, но не очень.

– Действительно, как это я лопухнулся? А впрочем, болгары ведь тоже пишут на кириллице? Кто тут разберет, русские это слова или болгарские?

Что ты ему на это скажешь? Баран, он и в Аргентине баран.

«Баран» оказался не резидентом, а каким-то из его агентов, хотя русским и советским, работающим здесь уже пятый год.

«Оно и видно, совсем страх потерял, – подумал Миронов. – Нет, больше трех лет на таких должностях держать никак нельзя. Расслабляются люди».

Именно после пяти лет пребывания за границей и происходят всяческие накладки с агентами. То они, вправду, теряют страх и делают такие ошибки, которые не позволил бы себе и самый зеленый новичок. А то и вообще перебегают к противнику, начинают на него работать, в конце концов исчезая из своей квартиры и объявляясь потом на пресс-конференции где-нибудь во Франкфурте или Вашингтоне с жуткими разоблачениями кровавого кремлевского режима.

Виктор в центр столицы Аргентины гостей не повез, а доставил на съемную квартиру на окраине. Провел внутрь, показал где что лежит и уехал, пообещав, что сам резидент вскоре появится и решит все вопросы.

Бойцы разбрелись по комнатам, изучая доставшееся им жилище. Была квартира просторной, пятикомнатной, не считая холла и кухни, и какой-то пустой. Мебель здесь имелась в стиле «хай-тек», то есть неуютная и неудобная в применении. Холодильник, правда, предварительно забили едой. Но если придется здесь задержаться, то понадобится кухонный наряд, чтобы готовить на всю ораву. Напитки присутствовали в виде бутылей с минеральной водой и местными винами. «Благоев» с тоской посмотрел на ополовиненную бутылку виски. Надо будет помочь мужику, добыть где-нибудь «огненную воду». Ему пока еще рано начинать трезвый образ жизни.

Погода в Буэнос-Айресе была пасмурной, воздух – прохладным, и в автобусе они все достали из сумок курточки. Квартира не отапливалась, тут даже батарей не было, и никто раздеваться не стал. Теперь оставалось ждать развития событий и как-то коротать время. Штефырца обнаружил в одной из комнат телевизор, с радостным возгласом включил его и принялся переключать каналы. Их оказалось всего четыре. То ли антенна больше не принимала, то ли их вообще в столице имелось столько. Сомнительно, конечно, но кто их знает, аргентинцев, может, им больше и не требуется?

Остановился Мишка на каком-то фильме, где в начале на весь экран показывали бухающую бас-гитару «Хоффнер», как у Пола Маккартни. Миронов, в этот момент заглянувший в комнату, безошибочно определил:

– «Пусть говорят» с Рафаэлем!

И оказался прав, поскольку в молодости пару раз видел это кино. Картина произвела в свое время большой фурор среди советских девушек, поголовно влюбившихся в сладкоголосого испанца.

– Смотрите внимательнее, – посоветовал он бойцам. – Там дальше именно Буэнос-Айрес показывать будут.

А сам подивился старью, которое здесь крутят на телевидении. Ну, может быть, из чувства патриотизма, там ведь основное действие действительно происходит в столице страны.

Парни успели досмотреть фильм и уже хищно посматривали в сторону кухни, когда раздался условный стук в дверь. Оружия у них не было, защищаться они могли только подручными предметами, а потому, на всякий случай, рассредоточились по комнатам. Миронов пошел открывать.

На пороге стоял высокий худощавый мужчина с большим бумажным пакетом в руках. Сквозь затемненные стекла очков он с видимым интересом разглядывал Евгения. Пароль был тот же, что и в аэропорту, и гость его произнес:

– Какая погода сейчас в Варне?

Миронов почувствовал облегчение в душе и ответил:

– Не знаю, мы вылетали из Софии.

– Ну, здравствуйте! – сказал резидент (а это наверняка был он). – Мы очень волновались за вас. Пришло сообщение, что в Париже случилось какая-то неприятность.

– Проходите, – отступил от двери Евгений. – Неприятность – мягко сказано. Ваши коллеги так и не появились. Не знаете, что с ними случилось?

– Насколько я понял, – сказал резидент, входя в квартиру, – их уже нет в живых. Меня зовут Станислав, для местных – Станислас. Непонятно, кто их убрал. Машину с телами нашли на полдороге к аэропорту на площадке отдыха. Оба застрелены. Это я в новостях по телевидению видел. Там говорилось о неизвестных, но показали лица. В свое время я работал с одним из них. Жаль товарищей.

– Жаль, – согласился Миронов. И тут же добавил: – В таком случае рушится наша легенда.

– Почему? – спросил Станислав, ставя пакет на стол в кухне и снимая светлый плащ.

– У них были билеты с нашими нынешними фамилиями.

Он вкратце рассказал, как все сложилось в «Шарле де Голле».

– И как нам теперь быть?

Резидент сел на стул, закурил. Евгений по-хозяйски пододвинул ему массивную хрустальную вазочку, а то станет еще пепел на пол стряхивать.

– Билеты с фамилиями – это плохо, – задумчиво сказал Станислав. – Там ведь и рейс указан.