Прикид

Все это она излагала, прогуливаясь со мной морозным воскресным утром по парку.

– Ну а дети? – спросила я, думая о Рейчел и моем собственном идущем ко дну браке.

– Дети? – воскликнула она. – Но при чем тут дети, скажи на милость? Да они, слава тебе Господи, так и так большую часть времени торчат в школе. А потом вырастут и разлетятся кто куда…

Я не поверила ни единому ее слову. Преданность Кэролайн детям не подлежала сомнению. Просто признание их прав в данный момент могло замутить чистые воды ее доводов.

– Секс! – громко сказала она. Несколько дам-собачниц, выгуливающих своих питомцев чуть поодаль, споткнулись о поводки. – Это как еда, верно? Ведь не захочешь ты есть одно и то же блюдо каждый день, так или нет?

Особенно такими скудными порциями! – Она расхохоталась. Затем отступила на шаг и окинула меня оценивающим взглядом. – А впрочем, кто тебя знает, Анжела. Ты же у нас из разряда преданных жен. Готова держать пари, если у тебя и были любовники, то только по одному зараз, не больше!

Подобное предположение Кэролайн не требовало ответа. Оно являлось еще одним довеском к грузу «истин», носителем которых она являлась. И если бы я возмутилась и стала вдруг возражать, она бы, возмущенно сверкнув глазами, заявила бы следующее: «Ну знаешь, Анжела, ты же сама мне говорила на прошлой неделе!» Что заставило задуматься на тему о том, как она вообще представляет себе мою жизнь. Ничего, как-нибудь сядем с ней за большим стаканом водки с тоником и все выясним.

Теперь Кэролайн размахивала засохшим стеблем папоротника, словно то была клюшка для гольфа.

– Знаешь, лучшим моим любовником был член парламента, глава движения по борьбе за девственность, – насмешливо продолжила она. Я заметила, как собачницы резко свернули в сторону. – Будучи замужней женщиной, я находила сей факт весьма удивительным. «Ну скажи, Говард, – говорила я ему, – неужели ты не мог подыскать себе более подходящий круг избирателей? И попробовать создать партию, ну, допустим, петухов-трахальщиков или длинных членов? Да они побежали бы и выбрали тебя вождем по кличке Большой Хлыст! И люди подумали бы, что ты наказываешь меня за измены!» Какое-то время после этого я была верна Патрику. Он вообще с пониманием отнесся к тогдашней моей проблеме.

Воспоминания Кэролайн неизбежно приводили к Патрику, и я была уверена, что так будет всегда.

На улице становилось все холоднее, сгущались сумерки. Я подняла воротник пальто, мы развернулись и зашагали обратно.

– Ладно, Анжела! Завтра я все буду знать! – заявила Кэролайн, дойдя до ворот своего дома. – Имонн гарантировал самое надежное хранение всех данных по Патрику. Так что посмотрим, что выдаст наш Купидончик! – И она усмехнулась. – Господи! Остается надеяться, что эта женщина не замужем за кем-то из моих друзей! Вообрази себе ситуацию: обманутый муж гонится с кочергой за Патриком. И все это накануне Рождества! Бедный Патрик!

На следующее утро я почти не видела Кэролайн. Рождественская суета продолжалась, запасы нарядов в магазине изрядно истощились.

– Не волнуйся! – утешала меня Гейл. – В новом году все станет на свои места. Люди снова потащат нам старые вещи. Захотят начать жизнь сначала. Новые платья и все прочее. То же относится и к бракам. Вот увидишь.

В полдень Кэролайн вышла из офиса с двумя листками бумаги. В магазине толпились покупатели, а потому она, не говоря ни слова, просто подсунула мне бумаги под локоть. Как раз в это время я выписывала счет.

Когда покупательница наконец ушла, я взглянула на них. Первый лист был озаглавлен просто: «Патрик Аппингем, достопочтенный джентльмен». Затем шло перечисление провалов и неудач Патрика столь личного характера, что я, едва начав читать, тут же отложила бумагу в сторону. Кэролайн очень тщательно составила этот документ, не без помощи Имонна, разумеется. Я взглянула на второй листок. Он начинался со слов: «Личность партнера», затем шли одни вопросительные знаки. Имелось и резюме – краткое и довольно туманное. Описание женщины, отличавшейся целым рядом весьма необычных черт. Эти же черты были выписаны внизу отдельно, словно Купидону оказалось не под силу объединить их и составить цельный портрет мало-мальски узнаваемого человеческого существа. Впрочем, женщина описывалась весьма разносторонне, и там присутствовали такие характеристики, как «меньше пяти футов росту», «кривоногая», «алкоголичка» и «заостренные груди».

В перерывах между обслуживанием посетителей я размышляла об этом странном существе, вовсе не похожем ни на одну из женщин, зарегистрированных в наших досье. И пришла к выводу, что по крайней мере на Рождество подобный подарок Патрику не грозит. Однако по зрелом размышлении все эти необычные характеристики показались не лишенными некоторого смысла, особенно когда я вспомнила то немногое, что знала о Патрике, – размер его мужского органа, пристрастие к выпивке, патологическое увлечение гольфом (отсюда и кривоногость, хотя тут, несомненно, не обошлось без чисто лингвистической ошибки 69 ). Что же касается заостренных грудей, оставалось лишь предположить, что возникло оно из сексуальных предпочтений Патрика, а также его пристрастия к охотничьим собакам. Купидон выхватил оттуда такое расхожее выражение, как острый нюх, что-то в этом роде, наверное.

69

Игра слов: по-английски club-footed – «кривоногий», само слово «club» означает «клюшка для гольфа».

Я удрученно покачала головой. Нет, теперь мы точно убедились, что Кэролайн просто нельзя подпускать к компьютеру, когда речь заходит о серьезной работе.

Однако больше всего меня поразили два последних вывода, сделанных умной машиной. По мнению Купидона, идеальной партнершей для Патрика могла бы стать женщина – «свидетель Иеговы» или же «женщина-астронавт».

Нет, это уж слишком! До сих пор я не замечала в Патрике ничего такого, что позволяло бы выявить тягу к свидетелям Господа на земле или же, напротив, стремления покинуть эту землю в компании с карлицей-алкоголичкой с заостренными грудями. Сплошные загадки, и они оставались неразгаданными до вечера, пока мы не закрыли магазин. Кэролайн выглядела совершенно несчастной, она не понимала, как такое могло случиться, и умоляла нас помочь. И вот мы с Гейл уселись и вместе очень внимательно просмотрели все данные по Патрику в поисках ключа или хотя бы намека на то, как могло получиться, что идеальной для него женщиной является существо, всей душой устремленное к звездам или к Богу.

Гейл, как ревностная католичка, больше упирала на Бога.

– Кэролайн, дорогая, – сказала она, – здесь указано, что Патрик принимал активное участие в охране порядка в микрорайоне местными силами. Так или нет?.. Ну вот же, черным по белому написано, что он был местным координатором. – Она сделала паузу, на губах ее заиграла улыбка. – Однако же я не думаю, что тот клочок сортирной бумаги, что выдала ему полиция по этому поводу, можно назвать удостоверением. Как называлось это общество? «Сторожевая башня»?

Кэролайн рассердилась и промолчала. Настал мой черед. Меня особенно заинтриговала одна запись.

– А что это за организация такая, членом которой является Патрик? Ну вот тут… «Международный баллистический центр»? .

– О, ну это же очень просто! – вновь обретя уверенность, ответила Кэролайн. И объяснила, что Патрик всегда интересовался ракетами, снарядами и прочими такими штуками. Лично она объясняла это комплексом. – Патрик очень переживал, что у него такой маленький пенис. И хотел как-то компенсировать, – добавила она со смешком. – Во всяком случае, по почте ему бесконечно приходили брошюры с крупными буквами на обложках «МБЦ». – Нет, она ни разу не заглянула в них. Какое-то совершенно дурацкое детское увлечение, к тому же ей ненавистно все, что связано с войной.