Приключения 1969

Филов согласился. Однако, опасаясь гнева болгарского народа, он поставил условие: правительство царя Бориса подпишет пакт, если на болгарской границе будут сконцентрированы германские войска. Гитлеру именно это и было нужно. Фашистские дивизии начали срочно перебрасываться через Румынию к рубежам Болгарии. В конце февраля Филов отправился на новую встречу с Гитлером в Вену — и первого марта подписал протокол о присоединении Болгарии к пакту держав «оси». На следующий же день немецко-фашистские войска вступили на землю Болгарии. Одновременно в стране начались повальные аресты коммунистов, разгон прогрессивных организаций. Началось — по гитлеровскому образцу — строительство концлагерей…

Третьего марта 1941 года Никифоровы нанесли визит Пеевым. Женщины увлеклись в гостиной обсуждением весенних мод, а их мужья уединились в кабинете, заставленном шкафами красного дерева.

Закурили. Молчали. О безделицах говорить не хотелось. А о главном — о том, что тревожило… Давненько они не открывали друг другу душу.

Первым прервал молчание Александр. Он подошел к полке, вынул томик в сафьяновом переплете. Перелистал.

— Слушай:

Россия! Свято нам оно, То имя, милое, родное. Оно, во мраке огневое, Для нас надеждою полно…

— Наша юность… — после паузы задумчиво проговорил Никифоров. — Юнкерское училище — и ты, наш трибун… А теперь у нас уже виски белые.

— Зато не только романтические мечтания, но и возможность помочь родине, — прервал его Пеев. — Мы давно с тобой не говорили откровенно, Никифор… Скажи: как ты относишься к тому, что войска Гитлера в Софии? Ты хочешь, чтобы Болгария вместе с Германией начала войну против России? Ответь честно — или лучше ничего не говори.

Никифоров задумался. Потом сказал:

— Я отвечу, Сашо… Присоединение Болгарии к фашистской оси — преступление против нашего народа, против всего славянства. Война же против России приведет Болгарию к третьей национальной катастрофе — более страшной для отечества, чем две пережитые.

— Я был уверен, что ты ответишь именно так, — кивнул адвокат. — И я уверен, что ты понимаешь: именно планами нападения на Советский Союз продиктована политика Гитлера на Балканах. Фюрер готовит себе выгодный плацдарм.

— Пожалуй, так.

— А теперь самое главное, — Александр оглянулся, как бы проверяя, нет ли кого-нибудь еще в комнате. — Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы расстроить планы Гитлера и царя Бориса.

— Но как?

— По крайней мере держать Советский Союз в курсе всех военно-политических событий, которые происходят в Болгарии. Прежде всего — знать все о происках фашистской Германии.

— Но как это сделать? — снова повторил Никифоров.

— Убежден, что ты будешь с нами… Слушай: я поддерживаю прямую связь с Генеральным штабом Красной Армии.

— Ты — советский разведчик?

— Да. Потому что я сын Болгарии.

Генерал Никифоров без колебаний согласился помогать Александру Пееву. Словно бы разом, подобно извержению вулкана, горячей лавой вырвалось на поверхность то, что долго и насильственно сдерживалось в самом себе, — и сознание, что в Болгарии попирается национальная гордость, что царь и профашистское и прогерманское правительство душат свободу и что страна неотвратимо приближается к катастрофе. Никифоров понимал — от его решения зависит положение в обществе, карьера, благополучие семьи, сама его жизнь. Но что значит все это по сравнению с судьбой родины? Он — солдат. Не царя, а своего отечества…

Знание обстановки, участие в заседаниях высшего военного совета, обширные связи среди генералитета и во дворце помогали ему быстро находить ответы на вопросы, которые интересовали Пеева, а через него, как понимал Никифоров, и Москву. Как развивается болгаро-немецкое военное сотрудничество? Где дислоцированы немецкие войска в Болгарии и на всем Балканском полуострове? В каких направлениях они передвигаются? В чем суть политических переговоров правительства с Берлином? Каковы планы царя в связи с присоединением Болгарии к пакту агрессивных держав?..

Пеев и Никифоров встречались, как и прежде, не часто. Обычно или вроде бы случайно за столиком сладкарницы на углу у Городского сада, или во время прогулок по городу. Иногда Пеев являлся прямо в служебный кабинет генерала в судебном отделе — адвокат пришел по делу своих подопечных. В наиболее срочных случаях использовали для передачи сведений связных — своих жен: Елисавету Пееву или Елену Никифорову, а также жену радиста Попова — Белину.

Вскоре Пеев сказал Никифорову, что Центр утвердил его членом группы. Отныне его псевдоним — «Журин».

13 июня 1941 года генерал Никифоров явился на доклад к министру.

— Придется вам подождать, — остановил его в приемной адъютант. — У министра германский посланник Бекерле.

Наконец дверь кабинета распахнулась. Министр проводил посланника до самой машины. Вернулся, пригласил Никифорова. Его доклад слушал рассеянно. Лицо его было озабоченным. Прервал на полуслове:

— Все это малозначительно… Приближаются куда более важные события, они потребуют от нас удесятеренной энергии.

— Какие события? — стараясь не проявлять чрезмерного интереса, спросил Никифоров.

— Только что Бекерле сообщил мне решение фюрера: Германия начнет войну против России в конце этого месяца.

Министр встал из-за стола, нервно заходил по кабинету.

— Все приготовления закончены. Нападение будет совершено по линии сухопутной границы, а также с воздуха и с морей…

Министр перевел дыхание, сел в кресло и бодро добавил:

— Фюрер убежден, что это будет блицкриг. Война должна завершиться полной победой за три недели.

Он замолчал. И вдруг спохватился:

— Вы понимаете: это сугубо секретная информация. Но я так взволнован, что не мог не поделиться ею с вами!

Никифоров не стал продолжать доклада. Собрав бумаги в папку, поспешил к выходу.

В тот же вечер станция на улице Царя Самуила вышла в эфир по запасному, аварийному каналу связи:

«Журин сообщает: по сведениям, полученным непосредственно от военного министра, Германия в конце месяца совершит нападение на Советский Союз. Все приготовления завершены. Нападение произойдет…»