Приключения 1984

Андрей вернулся к дружинникам.

— Вы, ребята, с Федором Михайлычем меня здесь подождите. С места не сходить и никого не подпускать. Я сейчас вернусь, позвоню только.

До приезда опергруппы участковый с лесничим место происшествия осмотрели. Кругами ходили, все больше и больше забирая. Андрей первым палатку нашел и Бугрова позвал.

Палатка была зашнурована, рядом на сучке висел походный мешок с продуктами, в пеньке топорик ржавел, кострище уже травой прорастать взялось. Около него обувка на колышках — видно, сменная, на просушку.

Леший полог палатки откинул, голову внутрь сунул, посмотрел, понюхал, проворчал:

— Точно, неделя лапнику будет. — Пошарил в изголовье и вытащил сумку, вроде полевой — прочная.

Андрей с волнением открыл ее, достал документы, бумаги, посмотрел внимательно. Бугров за его лицом вопросительно следил.

— Ученый, — сказал Андрей. — Орнитолог.

— Это по птицам, что ли?

— Ну да... Командировочное удостоверение и письмо из института.

Андрей снял с дерева рюкзак — внутри продукты были: сахар и соль отсыревшие, чай, консервы, в отдельном пакете проросшая картошка.

— Точно, — сказал Бугров. — Недельный срок, по всему видать: и топор говорит, и кострище, и все другое.

— Слушай, Федор Михалыч, — вдруг сказал Андрей, — надо шире искать. Он приехал птиц записывать на магнитофон, соловьев. Понимаешь? Если мы этот магнитофон найдем — он много сказать может.

— Это верно. — Бугров поскреб бороду.

Первое напряжение немного улеглось, привыкать стали, и теперь больше по-деловому настроены были. Правда, когда ветер налетел и деревья зашумели, опять тревожно стало, неуютно. Будто хотят они рассказать, что видели, да не могут — потому и стонут.

Андрей встряхнулся.

— Где здесь соловьи поголосистее? Пошли. Сейчас на квадраты разобьем и все обыщем.

— Дело. К оврагу надо идти, к дороге ближе. Сдается мне, покойник от своего магнитофона недалеко ушел.

Андрей объяснил дружинникам задачу, и, когда на дороге зашумела милицейская машина (Андрей там Кочкина оставил, чтобы перехватил и к месту проводил), Богатырев закричал, чтобы к нему шли. Нашелся магнитофон. На пеньке лежал, рядом провода были и микрофоны, и телогрейка лежала разостланная.

А метрах в сорока Андрею еще удача сверкнула — след сапога на мягкой черной земле, а в нем — раздавленный окурок, самокруточный.

Вскоре Кочкин группу привел. Андрей поздоровался, доложил как положено, и уже вместе продолжили работу.

Судмедэксперт осмотрел убитого — сомнений уже не осталось. Человек был немолодой, с бородкой, за ухо очки зацепились. Но что удивительно и страшно — стекла в них целы были, только позеленели. Убит был в спину двумя выстрелами. Предварительное мнение эксперта — пуля тупая, пистолетного типа, миллиметров девять-одиннадцать.

Осмотрели место (предположительно), откуда стреляли. Но гильз, как ни искали (и приборы не помогли), не нашли — вернее всего, подобраны они были предусмотрительной рукой.

Следователя прокуратуры особенно магнитофон заинтересовал. Конечно, болото, сырость — какая тут пленка выдержит, но он на нее надеялся, может, что и скажет, да не простое, а главное. Но больше всего он на участкового надеялся. «Ратников, — назидательно сказал следователь, — ты сейчас любое слово лови и к этому делу примеряй. Глядишь, что и к месту точь-в-точь придется».

Дружинников особо предупредили, чтобы ни слова в село не принесли. Чем дольше знать не будут, тем вернее и скорее след отыщется.

Вечером Андрей в клуб пошел на товарищеский суд. Хоть и мрачно на сердце было, а надо — остальные дела бросать тоже нельзя. Все они главные. Сидел он в зале, смотрел на своих односельчан, слушал, что они говорят, а мысль одна его мучила: неужели из них кто-нибудь к этому делу причастен? И ведь скорее всего это так в той или иной мере.

26 мая, вторник

Прошло несколько нехороших дней. В Синеречье и во всех других близлежащих местах давно уже знали, что случилось на болотах, все обсудили, все предположения высказали, нагородили такого, что сами по вечерам с опаской из дома выглядывали, за каждым кустом злодеев видели.

Андрей с Бугровым уже несколько раз и в район, и в область ездили, показания давали, соображения высказывали. Следствие шло, время — тоже; силы подключились к расследованию немалые, но результатов пока особых в деле не значилось. Как выразился следователь Платонов, здесь было еще много темных мест и белых пятен.

— Привет, Ратников! Платонов говорит. Знаешь, прошли по его связям — никаких следов. Да и связи-то... Человек, как выяснилось, он был крайне необщительный, даже нелюдимый. Холост, ни друзей, ни врагов у него. В институте никто и не знал, куда именно он собирается: свои заветные места имел и держал их в тайне. То есть совершенно никаких концов. Здесь скорее всего элемент случайности был, как думаешь? Вот и я так же. Ведь явных мотивов, по существу, нет. Цель ограбления, наиболее вероятная, вообще исключается: все вещи целы, документы, деньги. На месте надо получше искать, согласен? У тебя ничего пока? Ну да, конечно... Я уж подумываю — не наш ли Агарышев-Федорин руку приложил. Что, если он все-таки в ваших краях обитает? Ты собираешься к нам? Хорошо, жду. Да, ты просил меня место жительства гражданки Елкиной Зои Николаевны установить — записывай. Это вашего Дружка, что ли, беглая супруга? Ну-ну...

Вернувшись в село, Тимофей Елкин с первого дня дал от ворот поворот своим старым дружкам, которые было явились к нему «отметить событие», работать стал за двоих, а в свободное время по лесу шастал — какую-то народную травку собирал, будто бы очень помогающую от табака и алкоголя, в баньке ее сушил и в заварку добавлял. Сам-то он в ней не нуждался, заботился о том, кто послабее духом.

Андрей уже тревожиться начал — видел, что Тимофей сам себе для поддержки новые заботы ищет — и решил, не откладывая, Зойку навестить, поговорить с ней.

Как у нее жизнь сложилась, он точно не знал, но, по слухам, не очень гладко, не так, как Зойка рассчитывала. Надеяться, что она сама первый шаг к Тимофею сделает, не приходилось — не тот характер, но вот подтолкнуть ее можно было бы.

Жила Зойка на окраине Дубровников, в совершенно деревенском домишке, где снимала комнату. Андрей удачно пришел — Зойку застал, и девчонок дома не было, так что можно было поговорить не спеша, серьезно.

Зойка ему сильно обрадовалась, с односельчанами она связей не держала, по дому, видно, соскучилась и за Тимофея переживала. Как Андрей вошел, она ему чуть на шею не кинулась и стала чай собирать.