Приключения аскета Часть вторая

Опыт также, опытом надо поделиться, это да, без этого приобретённый опыт обычная бестолковость, смысл нет, это нечто такое ради чего стоит жить, это двигатель и сейчас Фрай Ричардс ищет выход из этого состояния, которое он стал так часто переживать. Видит ли он смысл – ответ "да", он выживает, хочет жить не подстраивая работу всех органов под ситуацию, но чтобы ситуация, как и раньше, подстраивалась под его организм. Процесс созидания переживает Фрай или разрушения? Запланированы ли эти переходы или нет? Скажете – да, очевидно. Но тут вы не правы. Вас предупреждали, что это процесс долгий и даже намекали, что встреча на той стороне будет обязательно. Ну что, теперь вы сомневаетесь? Математика наука точная, присутствует ли логика в повествовании? Ответ – да, ещё какая. Скопившиеся вопросы ждут ответов и часть из них вы обязательно получите, а пока Фрай приходит в себя и пытается понять, умер ли он, забрали ли его туда где будет лучше, следуя призывам к быстрой кончине. Но надеяться на ранний исход опять не стоит… перед Фраем стена, древняя как его теперешнее его сознание. Высотой обычная монументальная. От воров и лишних глаз, но не крепостная и довольно-таки массивная, в два кирпича толщиной, кирпич кажется красный. Всё размыто, он видит всё как воспоминание, он здесь не наблюдатель, ему опять надо найти, найти ответную часть, ту что даст очередной толчок, покажет, что резонанс всего лишь новое событие в памяти былых лет. В хронике. Теперь он просто дух – призрак, он там где не должен быть, там куда забрасывает людей для поиска ключей… Ключей от чего – да от перехода на новый уровень. Все мы в какой-то степени матричны и как в одноимённом фильме гонимся за лучшей версией себя, мракобесие или всеведущее око, лишь часть общей картины, то к чему приходили единицы… пусть и в своё время. Вот и сейчас анахорет идёт подле этой структуры и размышляет о будущности прорастания цветка жизни и смысле в целом, замысле великого обскура, который создал здешний мир и возможно спроецировал на один из своих трёхмерных миров. Что-то мы из этого уже слышали, где-то читали, может даже сопереживали или проходили каждый в своё время. "Ну вот и вся недолга", – думает анахорет. "Новый этап и опять всё по новой, хорошо, что хоть одежда на мне всё та же – значит сознание, рассудок не распались на атомы, значит это ещё не апогей и не шествующий за ней излёт – душа на Земле, после прощание, осознание смерти, полёт в невесомости и, наконец, перерождение". Ответы дают мотивацию к движению, теперь материя Фрая – матрица и он воспользуется неуязвимостью по полной, дабы доделать начатое, а может просто увидеть некий рисунок из старой жизни. "Всё может быть, и всё может быть иначе, но я уже здесь был, кажется, эта стена, я точно про неё знал раньше, это будто сон, где будущее предопределено и остаётся просто наслаждаться видами, находясь на своём уровне". Анахорет двигается, ведя по стене рукой, след не остаётся, мы сказали – он призрак, он тень. Окрестности опять засухарённые, если иронизировать, а если нет – барханы, песок правда другой, нежели на той поверхности, что мы описывали ранее, он более тёмный, мы находимся в пустыне, но растительность присутствует – это кактусы, они тесняться по несколько штук то тут, то там. А стене нет ни конца ни края, даже не думайте. В прошлый раз было русло и до конца путники не доходили, будьте уверены. Но анахорет опять выбрал правильный путь, он избран задолго до его рождения. Кто спросите? Фрай или путь? Ответим – оба. Есть люди чьи даты рождения, места обитания, как бы правильней выразиться, имена играют определённую роль в вехе истории, они предначертаны и являются ключами. Фрай из них? Да! Поэтому он и выбран. Об этом первая часть повествования. Так вот эти особы, они, как бы это выразиться, запрограммированы на определённые действия, они выполняют роли, те что не могли быть выполнены прошлыми поколениями. Фрай достаточно начитан, чтобы догадываться, поэтому вспоминает – ему снилось это место, оно знаковое, где-то читал, кто-то доходил во снах и так далее по цепочке. Цепочка же приводит анахорета к некоему древнему строению, оно старо как мир, но мы не будем вдаваться в подробности хотя и удивлению нет края постройка то из новой эры. Как, почему? Да, вот так, и Фрай знает какую роль оно играет, он уже был здесь во снах, тогда когда его мозг терпел пертурбации различного характера. Это станция – железнодорожная станция и анахорет любит такие места с детства. Здание одноэтажное и имеет функцию зала ожидания и кассы в одном. Незатейливо, но нам это и не надо, постройка явно загородная… Фрай доходит до конца забора и влезает на перон, с места видно, что барханы не полностью съели железнодорожные пути: их как минимум два. Вот в общем- то и всё. Фрай идёт по своим грёзам, он осязаем, но рябь, пустынная рябь делает из него семафор, ну или если так можно выразиться. На что не пойдёшь ради великой цели, теперь он знает одно, чтобы не побывать там ещё раз и не остаться, (имеется ввиду древняя пещера) он должен найти некий зиккурат а в нём кого бы то ни было и расспросить о дальнейших своих действиях. Поэтому он начнёт с вокзала. Там он ещё не был, так далеко не заходил, ну а что поделать. "Да, больше мне ты не приснишься", – говорит Фрай, мерцая и продвигаясь по платформе. Внезапно начинается буран, лицу становится больно от хлёстких песчинок. Анахорет прячется под крышу, на платформе есть лавочки для ожидающих, но отдыхать не хочется, только не теперь и не здесь, а ведь это место снилось ему ещё в детстве. Фрай решается и заходит в здание, зная, что тут шаром покати, но так надо, это возможность распрощаться с эти местом отныне и навсегда. Топкая рябь сопровождала странника в его начинании. Вместо зала мы наблюдаем крохотную обычную комнату, стилизованную под комнату дежурного по вокзалу: стол, стул, занавешенное окно, металлические шкафчики для переодевания сбоку. "Сбоку припёку", – считает Фрай. "Места – ноль, зато дежурные видать не задерживались. Как бы мне здесь не задержаться, следующего поезда пару веков не ждите. Да и не особенно я охоч до встреч в такой вот метафизической темнице… Ещё эта рябь, вроде бы как часть новой оболочки". Рядом коридор и соседняя комната, она является его классом, это даже без удивления констатирует анахорет, вот в такой классной комнате первых классов церковно-приходской школы он и изучал латынь. Это важный момент, но уманастроение странника сейчас заряжено на какую-то находку, встречу, это ли не жизнь, проживать разные стадии себя на разных уровнях души? Возможно… Фрай проходит по классу и проводит рукой по пыльным школьным партам, смотрит в окно: буран скрывает многое, но очевидные вещи занимают всё внимание, заставляя обывателя трястись и просыпаться раз за разом, переживая увиденное. Только спросонья видно ещё хуже, всему виной тайфун где-то слева, а от него бежит строем веретено песка в его сторону, сам тайфун не мерцает как Фрай, но застыл в мареве песка и солнца и имеет скорее картинный вид, песок же вполне реален, это ощущается обветренным загоревшим лицом. Барханы, опять барханы, стоит закрыть окно, и не заприметить ничего кроме этих барханов, что Фрай собственно и делает, быстро идёт по солнечному классу, флешбэки пока не тревожат. Открывает дверь, заходит в коридор и из него назад на платформу. "Нет здесь ничего – туманная подоплёка детства и какой-то из работ, того самого времени, когда он был уверен в своих движениях, да и в целом в себе самом, но не себе самом нынешнем измаянном пытками и играми с высшими материями. Повинуясь податливому телу, анахорет спрыгивает с платформы и идёт дальше по направлению жёлтой ветхой стенв, что вела его ранее. Стоит подойти к другому краю платформы и увидеть, что она самая родненькая уходит дальше, разделяя пути, станцию и барханы. Однако, не веря своему взору, анахорет обращает внимание, что проход-таки должен быть, да и в самом деле он имеется. "Странно однако, по всем мотивам рукописи, автор должен был бы оставить здесь беспробудную гладь булыжников из глины и песчаника или обычного кирпича… Чёрт его разберёт. Но-н нет, это первопричина двигаться, стены же сами по себе, в отличии от странников не ходят, значит выход это или вход, но Фрай пойдёт по нему на свет божий. Стена защищает от бурана, но остатки сыпятся с одного края проёма непроглядной стеной, только сейчас анахорет замечает, что это мерцание, этот маскхалат солдата не даёт песку проникать внутрь. "Что-ж, неповадно тебе будет!" – думает Фрай. "Какие-то привилегии у неживых, немёртвых быть должны. Прыжок с платформы, с неё виден бархан, тот что с лицевой стороны, анахорет принял безотлагательное решение воспользоваться проходом в стене, ну а сейчас ему не помешает разведка, тайфун является серьёзной преградой на пути к насыпи, той что за станцией. Фрай переходит через пути, проходит ещё немного и забирается на ближайшую насыпь, оборачивается и о боги… видит редкую картину, возможно самую редкую, что довелось, однако от этого не легче. Он видит на переднем плане платформу, за ней слева тайфун и нескончаемые потоки песка от него, а за ним… Поселение… Да, это возможность увидеться с людьми, напиться и напитаться, думает Фрай, однако эта мысль – вброс, он спектатор по английски, то есть наблюдатель, не за тем проделан весь этот путь не иначе. Тем более похоже, что посёлок заброшен, со стороны схож с огромных размеров базаром не иначе. Муравейник, преимущественно, из одноэтажных мини бараков, подобран в духе Аладина, кажется что нет ни одной одинаковой хибары. Но этот огромных размеров базар ещё не всё, что привлекает дальнозоркий усиленный призрачностью глаз анахорета. Пирамиды, огромные и противоестественные своей принадлежностью к прежней жизни, возвышаются двумя колосами. Цвет жёлтый, вот и всё сквозная мысль о прошлой жизни заставляет загрустить, но анахорет уже ничего не силится вспомнить, не в его, так сказать, компетенции. Ну что ж, а идти-то надо, двигаться к выходу, к переходу на нормальный уровень, где как минимум не будут пытать и внушать различные противоестественные программы, проще говоря зомбировать. Пирамиды пирамидами, возможно он дома, но в другом временном цикле или измерении, или… Чёрт его ети… надо двигаться – движение это жизнь в конце концов. Так он и поступает, сбегает с бархана, усталости нет, но внутренние часы подгоняют, кроме того экипировка осталась прежней, речь о часах, они идут – да… Но в какую сторону – влево, то есть против механического завода… Что-то их перемагничивает и теперь они вроде компаса, показывают время вспять. "Да, что-то ещё я здесь увижу, это не конец феерии". Фрай подходит к выходу со станции, оттуда валит песок, словно гигантский ковш через определённые интервалы пытается засыпать амбразуру. Но это никого теперь не пугает, анахорет поглощён своей идеей фикс, своим поиском истины… Ну или лжеистины… Это не имеет значения, из астральной формы он должен перекачивать обратно в своё потёртое, прострелянное и до смерти уставшее тело. Вбежав в проход Фрай видит разбушевавшийся тайфун, тот по прежнему будто нарисован и ещё одно, ДА… Анахорет вспомнил где видел это изображение… На доске рядом с окном, на станции, в той пыльной классной комнате. Неумелая детская рука нарисовала эти раскривульки, всё так и как раз подле окна. Будто не наносила из головы, но срисовывала. Фрай пошёл в гору, ему не обязательно сопоставлять факты, он уверен в обратном – всё опять найдётся с кондачка, ну это если минимальные навыки приложатся. Вопрос вот только в каком месте и что за навык. Пока Фрай поднимался по кривой на насыпь, он явно бы не разгадал и сотой доли из отведенных для него загадок, хорошо, что песок не бьётся и не прилипает, однако призраки всегда что-то ищут, что-то из прошлой жизни, вот и сейчас… Поднявшись на следующий бархан Фрай обнаруживает следующий эпизод непреложной истины: вдалеке две пирамиды разной высоты, но возле них что-то происходит, какие-то чудеса на виражах, это нечто иное как ралли. Здесь в голове у анахорета, который попрощался со всем белым светом и для которого немец Федер с планеты Декстрон, названной так Фраем, был последним связующим звеном между жизнью и смертью. Ещё раз повторяясь, в голове у Фрая происходит коротыш, некий разрыв нейронных связей и он теряется на мгновение, но лишь на мгновение… Он видит багги, моторные средства передвижения, рамные и неудобные, но вполне пригодные для езды по песку. Эти гонки на багги проходят не прямой, но кругами прямо под пирамидами. Слышны перегазовки акселераторами, ничего казалось бы противоестественного, но почему он не видел этого с предыдущего бархана, странно однако. Фрай смотрит на поселение… И о чудо оно тоже живёт своей жизнью, отсюда понятно, что цветёт и пахнет. Бывает и такое, паразиты тоже начинают шевелится после попадания в каплю воды. В конце то концов, у призрачного Фрая оружие, это он теперь командует парадом, он проектный руководитель этих земель. С этими незаурядными мыслями пустынный странник, а по простому анахорет, спустился с бархана и поплыл созерцать далее увиденное светопреставление.

Глава 5

Поселение начинается также резко как и заканчивается, здания построены преимущественно из глины и щебня, а вообще бог знает из чего ещё. Цвет грязно – жёлтый. Фраю опостылевает этот цвет задолго до спуска с бархана. Анахорет смотрит вверх по наитию и видит знак свыше, заставляющий либо сузить кольцо поиска, либо его время, а именно вид схождения Луны и Солнца, говоря проще надвигающееся солнечное затмение. Во время солнечных затмений, кто не знает, может наблюдаться ряд эффектов. В точке, где происходит затмение, небо темнеет, хотя и не так сильно, как ночью, и резко понижается температура окружающей среды. При полном затмении становятся видны солнечная хромосфера и корона. На границе полной фазы затмения можно заметить такие эффекты, как чётки Бэйли и бриллиантовое кольцо. Во время частной фазы изменяется вид теней, а при приближении к полной фазе могут наблюдаться теневые волны. Животные и растения чаще всего реагируют на полное затмение как на наступление ночи и могут испытывать беспокойство. Вот и сейчас Фрай чувствует приближение столь притягательного ненастья. Во многих культах и сектах до сих пор поклоняются чёрному солнцу. Да и не обязательно секты, вот к примеру кулоны с изображением чёрного солнца в виде свастик распространено повсеместно. По многим данным, лучи такого солнца или свастики взяли начало в древне арийских странах – это восточная Азия. Мы отступили от гротескного преображения на небе, но возвращаемся к растерявшемуся Фраю. Он чувствует явление всем своим естеством и понимает, что надо поторапливаться, как бы там ни было. С этим напутствием он входит в поселение и сразу проникается местной жизнью. Анахорету сразу заметно кто жив, кто мёртв и даже кто готовится попасть в царствие Анубиса. Вот лавка бакалеи, Фрай пытается что – то уточнить, но где там он безмолвный страж, призрак прошлого, хранитель пирамиды – безмолвный сфинкс. Продавец не испытывает ни малейшей капли неудобства, однако не совсем, при приближении ближе чем на полметра, виден дискомфорт, проявляющийся в волнении, одёргивании туники, перечёсывании, шёпоте и отвода глаз по сторонам. Фрай пробует ещё, у кузнеца, что притёрся рядом, на этот раз в каменной лавке, но результат остался прежним – чувство лёгкого дискомфорта и не более. Люди снуют то здесь, то там, Фрая не замечают, им невдомёк, что для кого-то невидимого это случай, или не так, повод сгинуть из этого забытого тысячелетиями места куда подальше. Слияние небесных тел на небе ускоряет темп, время остаётся немного, что-то подсказывает Фраю, что его приключение продолжится не у пирамид, хотя… Чем чёрт не шутит, он любит багги. Машины сделаны для песка как и его прозвище для пустыни. Фрай продвигается далее, слышит бранную речь, понимает что это местный диалект, это коптский язык. Анахорет знает про существование древнеегипетского, коптского и арабского языков. Древнейшие из них египетский и коптский являются основой основ, это даёт повод отнестись к поискам со всем присущим ему рвением. Откуда он знает – тоже загадка, но это недостающий винтик в образовавшейся чахорде. Анахорет сопоставляет количество пирамид, небесных тел и, наконец, знание о местной субкультуре языка, и понимает – всё упирается в количество, ещё это схождение, дураку понятно что нужно двигаться к большему от меньшего, прикладывать усилия согласно схождению всех ЗА и ПРОТИВ. Схождение почти завершается, остаётся меньше половины солнечного диска, соответственно надо торопиться. Вечереет… Точнее вечер наступил резко, будто упало забрало на шлем. "Какое забрало, это чёрное солнце подгоняет". Вокруг чуть похолодало, но резонанс сильный, видимо термофокусы из-за того же явления. "Только как? Так быстро…" Ответов нет, ответы будут не здесь и не сейчас. Вокруг начинают летать комары, некоторые пытаются подлететь и проколоть кожу, но у них ничего не получается. "Да уж – комар носа не подточит, мгновенное воспоминание, кстати говоря как укол, опять из детства, Фрай помнит как в их родном саду, когда он сидел с "Волшебником из страны ОЗ", комары пытались проткнуть Фрая, он отмахивался, но потом мог поклясться, что места недосягаемые для летучих недоразумений реально чесались без бугорков или хотя бы капельки крови. "Да уж, комар носа не подточит – сейчас это символично звучит, ведь с такой бронёй мне и пуля не дура и штык не… Ну вы поняли… Анахорет в спешке двигает дальше. Он не заметен, но заметно затмение и люди начинают сновать туда и обратно в спешке закрывая, заколачивая ставни, готовясь лицезреть за чудом под пирамидами. Так принято, пирамиды – светило и рассеют мрак с вершины купола. Откуда он это знает, ведь параллельная реальность много чего может поменять. Жители – покупатели и хозяева лачуг, знают что – то, они перешёптываются смотрят на проекцию в зените и показывают пальцами. Ответы на поверхности, но что они ищут? Некоторые молятся прямо на улице. Анахорет идёт меж рядов лачуг и мотает на ус, интерес не просто платонический. Некоторые из жителей лачуг по прошествии Фрая сардонически ухмыляются и что-то бубнят. Фрай обращает внимание на плиточные изразцы и настенные изображения и понимает – молятся повсеместно одному и тому же, а именно Амону Ра – богу солнца. У него кстати в основном три обличая: в голубом свете, солнечный и с головой барана. Анахорет понимает, где зарыта собака, ответ как и предвещалось на поверхности. Три обличая, три сущности, три головы, ему нужно найти одну из них и закончить здесь. Он скрытый мессия, это чувствуют многие, это присутствие налагает на этих многих знание, инициация почти завершена – это чувствуется, кроме того жители ждали этого дня, все от носчиков камней до ворожей, которые догадываются и о спуске анахорета, ну или делают вид. Как мы уже сообщали хода дальше здесь не будет, следующий этап – гонка и он будет проходить не здесь и не сейчас, но это уже следующая история на пути к… Ну мы возможно узнаем, если странник найдёт все "И", "ЗА" и "ЕСЛИ" этого временного участка. "Ну, пора закругляться, в переносном смысле, да и в прямом тоже, ответа пока нет, но он где-то здесь, я знаю. Обличаи… Три обличая… тут и стоит искать… Три ипостаси…" Фрай дошёл до импровизированной площади, размерами в три баскетбольные площадки. Здесь все были заняты, кто чем. Некоторые, опять же, молились на солнце, когда вот оно, зиждется тёмным диском с маленьким ободком ярко – жёлтого, большинство уже ушли наблюдать в сторону пирамид. Как автоспорт соотносится с четвёртым тысячелетием до нашей эры, непонятно. Но это уже и не важно, дело осталось за малым, полоска света стала ещё тоньше… Ещё… Ещё малость. Вот оно свершилось – эффект полного затмения. Анахорет помнит, что наблюдать открытым взором нереально, поэтому смотрит исподлобья с прищуром, он в защите от всего, он будто мёртвый эмбрион, который почему-то ещё питается через пуповину. Оставшиеся жители же смотрят будто на лампочку накаливания не более. Хоть это и абсурд, ведь солнце-то закрыто, но защитные приборы, на сколько мы знаем, наподобие фотоплёнки, обскура, телескопа или специального бинокля нужны в обычных условиях.

"Вот и свершилось странник".

"Я тут лишний, в этих краях, я ещё увижу дом?"

… Молчание.

"А удобно вот так вот, в самом деле. Захотел спросил, захотел ответил… Тихо, мирно сам с собой я веду беседу… Или…"

"Вот опять – сомнение".

"Нет сомнений, я знаю однозначно кто правил этими местами до наложения временных отметин".

… Молчание.

"Нет, что-то тут не так, пока я занимаюсь казуистикой прямо посреди площади, происходит смещение, время уходит, надо закончить цикл, вернуть правителя пустошам, и вот опять… Запределье, теперь пустоши."

Анахорет видит церковенку, буквально лачугу с краю этой площадки, та кстати опустела, только пара низчих шляются вдоль рядов.

"Эх была не была… Чёрт, солнечный диск виден с другой стороны, всё пропало…"

Фрай Ричардс бежит через площадь и вбегает в пенаты. Всё ясно как божий день. Какая на хрен церковь, да ещё тут, в нищем квартале, кто-то тут так навертел что… Багги, мать твою…

Большую часть покоев занимали скамьи, то есть в этом от современников католиков, лютеран и протестантов не далеко ушли, как ни странно. Внутреннее пространство ровно как и убранство на удивление раздались вширь да в глубь, давая пищу для размышлений. Фрай обратил внимание на освещение. Окна были из резного инкрустированного стекла, что бросалось в глаза ещё сильнее. Мало того, это была инкрустация мозаичного типа, как раз как в церквях с родины Фрая. Свет проникал сонными тонированными снопами и падал на резные скамьи, создавая атмосферу загадочности. На этом сходство и заканчивалось. Много чего бросалось в глаза странника, но вдаваться в это уже не было возможности. Фрай сам отмерил временные рамки и был полностью погружён не в атмосферу, но взором на молебное место, там где должен был стоять падре. Теперь он здесь, не в стране песка и пирамид, но где-то на перепутье и поиски анахорета, кажется, завершены на том не богатом событиями месте, зато стопроцентной наполненностью знаниями и дланью небесной. "События из детства или? Я проживаю эпизод за эпизодом… Нужно отпустить с миром богов с Нила, чтобы перенестись обратно восвояси. Время ушло но попытка не пытка". Анахорет подбежал к амвону, за ним был алтарь но всё напоминало католичество лишь отдалённо, изображения и скульптуры богов древней страны наложились на воспоминания о церкви и представляли собой поплывшее болезненное изображение чего-то мрачного и старинного а именно: ступени перед амвоном инкрустированы иероглифами и изображениями божеств и жертвоприношений. Проносится мысль о богохульстве, наступая на оный пьедестал. "Да, но миссия ещё не закончена… Или не выполнима… Игра слов… Говорит мессия. Непереводимая игра слов перед ушедшими возможностями", – это анахорет отчеканивает вслух и, как мы знаем, эхо в таких храмах отточено на середину. За амвоном виден алтарь или престол, или сперва и то, потом другое.

Конец ознакомительного фрагмента.