Приключения богатыря Шовшура, прозванного Лотосом (с илл.)

Утолил Шовшур жажду водами ручья, утолил Оцол Кеке голод травами луга и жажду водами ручья и помчался дальше.

Проехал три месяца — опять исхудал Оцол Кеке. Опять не стало мозга в костях, жира на животе; опять падал от голода и жажды Шовшур.

Вдруг посреди безводной пустыни разлилось широкое мо­ре. Подъехал Шовшур к берегу моря, увидел огромного кита. Шовшур быстро спешился, бросился в воду и метнул в позво­ночную кость кита свое копье. Кит рванулся и поволок Шов­шура в темную глубину моря, но Шовшур не выпустил из пра­вой руки древка богатырского копья. Подбежал к морю Оцол Кеке, подал Шовшуру свой восьмидесятисаженный хвост. Ухватился Шовшур за хвост левой рукой. Понатужился конь, всадил свои передние ноги в землю по самый пах и вытащил на берег Шовшура вместе с огромным китом.

Изжарил Шовшур кита — насытились конь и седок кито­вым мясом; помчался Оцол Кеке дальше. Проехал три меся­ца — достиг вершины горы. Взобрался Шовшур на вершину, окинул оком кречета четыре конца земли, увидал под полуденным солнцем прекрасную бронзовую башню. Дал Шовшур отстоятся своему уму.

«Эта башня шире на целый аршин и выше на один палец дворца богатыря Джангара. Живет в ней, наверно, властелин этой земли. Ежели прибуду я в его ханство в богатырском ви­де, ежели узнают, что я Шовшур, прозванный Лотосом, опора страны Бумбы, — несдобровать мне!»

Так подумав, решил Шовшур затеять хитрое дело, ибо об­ладал он властью над необычайными превращениями, властью, которую вырвал он из рук свирепого шулмусского хана Шара Гюргю. Превратил Шовшур своего коня в двухгодовалого жеребенка, тощего и грязного, а сам преобразился в бесприютно­го мальчика, такого вшивого, что, почеши ему челку — станут вши десятками падать, почеши ему висок — станут вши па­дать пятерками.

Сел бесприютный мальчик на своего жеребенка, поехал по степи. В той кибитке, где ему давали побольше, он ночевал; а дневал там, где давали поменьше. Так он достиг цахара: это селение бедняков, расположенное вокруг ханской башни. Не успел он въехать в цахар, как свалился с ног тощий жеребенок около кучи кизяка и лег посреди пути. Рядом улегся и беспри­ютный мальчик. Оба крепко заснули.

КАК ШОВШУР СТАЛ

ПРИЕМЫШЕМ

СТАРИКА И СТАРУХИ

Вскоре пришел за кизяком, чтобы разогреть очаг, седой ста­рик. Вел он куцего красного вола, запряженного в арбу. Уви­дев грязного, тощего жеребенка и вшивого, шелудивого маль­чика и не выдержав смрада, исходившего от обоих, старик по­вернул вола назад и отправился домой.

Входит он в свою жалкую лачугу, а старуха, жена его, спрашивает:

— Старик, где же кизяк?

Отвечает старик:

— У кизяка валяются тощий, грязный жеребенок и вши­вый, шелудивый мальчик. Такой исходит от обоих смрад, что не выдержал я, повернул вола, так и не набрав кизяку.

— Как это за столько лет не иссякла твоя глупость! — вскричала старуха. — У нас нет детей — почему же ты не взял в дом этого мальчика? Сейчас же приведи его сюда!

Старик вернулся к мальчику, окликнул его, подал ему бадью с водой. Собрал мальчик последние силы, привстал и, лежа на боку, выпил залпом полбадьи. Остальное дал своему жеребенку.

Взвалил старик бесприютного мальчика на жеребенка, вер­нулся вместе с ним к себе в лачугу. Старуха заключила маль­чика в свои объятия, а потом смыла с него всю грязь. Привел старик его жеребенка к берегу озера, отпустил пастись на зе­леной траве.

И вот бесприютный, вшивый мальчик стал таким чистым, таким славным и милым, что старики не чаяли в нем души.

Мало ли, много ли минуло времени — стоит однажды при­емыш на пороге своей лачуги и вдруг видит трех мальчиков, играющих в бабки. Это была родовитая знать: ханский сын и дети ханских вельмож. Крикнул один из играющих:

— Смотрите, этот бедный мальчик собирается с нами иг­рать в бабки!

Ханский сын ответил:

— Если мужчина хочет принять участие в игре, то ему но отказывают в этом. Пусть играет с нами.

 Когда приемыш подошел к ним, сын одного из вельмож спросил:

— Мальчик, ты пришел играть с нами в бабки?

— Если бы вы позволили, я бы сыграл, — отвечал приемыш.

— Мы ставим на каждый кон целый мешок золота. А что ты поставишь?

— Была бы на то ваша воля — я поставил бы на один кон куцего красного вола, двухгодовалого жеребенка и своих ста­риков — отца и мать.

Сын хана повелел:

—Мала или велика эта ставка, а позволим ему с нами сыграть один кон!

Выдали мальчику три золотые бабки для метания, стали играть. Первым метал сын одного из вельмож: метнул раз — промахнулся, метнул второй раз — промахнулся, мотнул в тре­тий раз — промахнулся. Настала очередь приемыша. Прищу­рился он левым глазом, прицелился. Метнул раз — промахнул­ся, метнул второй раз — выбил две бабки, метнул в третий раз — выбил все бабки! Выиграл приемыш три мешка золота.

Сыграли мальчики еще три кона — отыграли у него один мешок золота. Все же досталось ему немало! Высыпал он вы­игрыш в отвороты рукавов своего бешмета и пошел домой.

Поставил он дома перед постелью отца свой выигрыш. Об­радованные старики закупили скотину четырех родов и стали в счастье жить-поживать, не зная горя, в своей лачуге.

Прошло некоторое время. Задал хан великое торжество в своем дворце. Вот мальчик спрашивает у отца:

—Отец, отчего собралось так много людей, что кажется, будто вырос густой камыш вокруг ханского дворца? По какому случаю задал хан такое торжество?

—Э, сынок, твой вопрос не простой, — отвечал старик.— Надо тебе знать, что наш хан Бадмин-Улан — повелитель од­ной четвертой части мира. Его дочь, прекрасная Герензал, про­сватана за богатыря Цагана, сына Ман-хана. Так сказал бога­тырь Цаган: «Выйдет она за меня или нет, а я все равно возь­му Герензал в жены!» А девушка пока не говорит, выйдет она за него или нет. Вот и жалует сюда от поры до поры богатырь Цаган со своей тысячей воинов и устраивает торжества.

 Услышав это, выбежал мальчик на двор и посмотрел на стеклянную девичью башню. Увидел он Герензал, и показалась она ему вторым солнцем. Застыл он как вкопанный, озарен­ный ее сиянием. Вдруг из стеклянной башни вышла белоликая девушка, служанка ханши. Ее бешмет, по красоте подобный неувяде-траве, развевался на ходу. Видит мальчик — девушка направляется прямо к нему. Он свернул в сторону — она за ним. Он прибавил шагу — прибавила и она. Догнала его нако­нец, улыбнулась и обратилась к нему с приветом, благоухан­ным, как лотос.

— Мир повелителю моему, да пребудет он в желанном покое! — так приветствовала она бедного приемыша.

— Послушайте, важная госпожа! — вскричал мальчик. — Если вы собираетесь шутить, то шутите с кем-нибудь из при­дворных, раздобревших в ханском дворце, а со мной шутки плохие, издеваться над собой не позволю!

Еще веселей улыбнулась девушка:

— Известно мне, кто вы такой. Вы Шовшур, прозванный Лотосом, славный богатырь страны Бумбы, сын великого бога­тыря Джангара. Дочь нашего хана велела мне справиться о вашем здоровье. Больше ничего не скажу вам.