Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки в мире малых величин (худ. Львов)
Шрифт:
Но далеко брести не пришлось: громадная черная пропасть в самом начале пути преградила им дорогу.
— Вот какие сюрпризы скрываются в вашем одеяле, — философски заметил врач, — придется повернуть лыжи.
На их счастье, в атмосфере вдруг заискрились, заволновались частые, прерывистые излучения, наполнившие ярким синим светом даже самые укромные закоулки дремучего шерстяного леса.
— Ванька Сванидзе вернулся и зажег над столом лампу, — недолго думая, решил Николка и с завистью добавил:
— Сейчас, дьявол, чай будет пить…
— Гм… вы думаете, этот свет от настольной лампы? — пропустив мимо ушей намек о чае,
— Ну-у… — недоверчиво протянул Николка, — разве Сванидзе приволок с завода электромашину?..
— Никакой машины не надо… Эти световые колебания исходят из головы вашего товарища…
— Га! Как от святого на иконке!..
— Я не смеюсь, — серьезно продолжал врач, — наш глаз в своем нормальном виде — не уменьшенном, как теперь — не способен улавливать электромагнитных колебаний, потому что он, так сказать, настроен самой природой, как антенна на радиостанции, на приемку волн только определенной длины, обыкновенных световых; а теперь мы, наоборот, вследствие громадного уменьшения нашего зрительного аппарата неспособны к восприятию световых волн, зато, как видите, воспринимаем какие-то другие в виде синего света…
Сильное освещение, разогнав тьму, представило глазам приятелей совсем иную картину, впрочем, не производившую отрадного впечатления.
Прежде всего, действительно, под их ногами зияла пропасть, где глубоко-глубоко внизу черной полоской блистала вода или какая-то другая жидкость.
— Ох, ох, в какой капитальной санитарной обработке нуждается ваше одеяло, — сказал по этому поводу врач. Вся почва состояла из переплетенных и спутанных между собой корней, бревен, перекладин и т. п.; конечно, все это были шерстяные волокна с примесью суконных, бумажных и пр., залетевших на одеяло с пылью.
Кругом высились тесной стеной великаны-стволы торчащие перпендикулярно вверх, то перекрещенные друг с другом, то почти касающиеся поверхности под разным наклоном.
Сквозь гущу этих стволов и из-за неровностей почвы уже на расстоянии 7-8 метров высилась сплошная стена; чудовища, столь храбрые во тьме, теперь куда-то попрятались. Лишь чистое безоблачное небо, переливно искрящееся синими и фиолетовыми тонами, представляло большой простор для наблюдений или, по крайней мере, хороший объект для восхищения. Однако, приятели принуждены были укрыться под сень того же гигантского ствола и оттуда лишь восторгаться красотами неба, так как дождь из падающих «безделушек», превышающих порой человеческий рост, значительно усилился.
— Ваш приятель беспокойно ведет себя, — заметил врач, — это он поднял и взмутил в воздух целые горы новой пыли…
Николка ничего не отвечал: странное беспокойство овладело им.
— Мне кажется, — через минуту начал он, — мне кажется, что я читаю чьи-то мысли…
— Ну-ну? — с заметным интересом подхватил врач. — Дуйте, это очень возможно…
Ободренный таким образом, Николка решился высказаться определенней:
— Мне кажется… Право, вы будете смеяться!.. Мне кажется, Вано Сванидзе, глядя на нашу одежду, думает… только вы не смейтесь, ей-ей, я не фантазирую! Ко мне сами собой приходят чужие мысли… И эти мысли, — я наверное знаю, Ванькины…
— Да ну же? — нетерпеливо кинул врач. — Говорите. Это очень интересно.
Мы сделаем открытие…— Ну, вот. Он думает: «…Одежда — Николкина… Одежда доктора Скальпеля… Куда они могли деться? Не спрятались же под койками? Нет… Под койками нету… Тогда…
Что же это такое?.. Бандиты, что ли, на них напали?.. Но почему же они поступили так странно?.. Вынули Николку и Скальпеля из одежды, одежду бросили, а их украли… Нет, этого не может быть. Бандиты не позарятся на такую драгоценность, как Николка и Скальпель, они поступили бы как раз наоборот… Что за чертовщина?! Может быть, мои друзья взбесились? Разделись и пошли гулять, уподобясь Адаму? Но ведь во дворе — стужа, слякоть… Вот задача!.. Ну ладно, если через полчаса ничего не выяснится, выйду на улицу и буду кричать караул…»
Врач в большом возбуждении вскочил, сослепу провалился по пояс в какую-то трясину, выскочил и завопил, потрясая растопыренными пальцами перед носом ошеломленного Николки:
— Нет, черт подери, мы уверены, что это мысли Сванидзе?!..
Николка испугался:
— Я ж предупреждал вас… Вы сами просили меня говорить… Я говорил одну правду… Мне казалось, что это происходит через волны, о которых вы говорили…
— Да знаете ли вы, молодой человек, что ваше чтение мыслей — подтверждение слов, изложенных нашим академиком П. П. Лазаревым в «Ионной теории возбуждения»?
— Положим, я этого не знаю, — Николка сообразил наконец, что Скальпель взволнован совсем другими обстоятельствами, — но я буду знать, если вы скажете…
— Так знайте, мой друг, что наш почтеннейший академик, директор биофизического института в Москве, профессор П. П. Лазарев в означенном своем труде на 128-129 страницах, и еще в «Физико-химических основах высшей нервной деятельности» на страницах 46-47…
— Доктор, — перебил Николка разошедшегося Скальпеля, — вы успокойтесь, а то я ничего не пойму…
— Хорошо, хорошо, мой друг, я уже успокоился, но, надо вам знать, что я и не волновался…
— Того гляди: «не волновался»! А в трясину-то почему попали и вот сейчас чуть было не загремели?..
— Ну, ну, это потому, что я близорук… Вы, пожалуйста, не перебивайте, а то я забуду… Ну вот! Что я хотел сказать?..
— Вы сказали, что чтение мыслей…
— Ах, да! Так вот: профессор Лазарев, установивши, что во время психической деятельности в мозгу человека возникают прерывистые химические реакции, сделал предположение, научно-обоснованное, что эти реакции сопровождаются образованием электродвижущей силы в мозгу. А эта последняя, передаваясь на поверхность головы, возбуждает в окружающей среде электромагнитные волны, распространяющиеся со скоростью света… Лучше я приведу вам его собственные слова. Он говорит:
«Так как периодическая электродвижущая сила, возникающая в определенном месте пространства, должна непременно создавать в окружающей воздушной среде электромагнитные волны, то мы должны, следовательно, ожидать, что всякий наш двигательный или чувствующий акт, рождающийся в мозгу, должен передаваться в окружающую среду в виде электромагнитной волны».
И не исключена возможность (я не помню, как это сказано у Лазарева), что химические реакции, протекающие в мозгу одного человека, через посредство электромагнитных волн, возбуждают к деятельности мозг другого человека, порождая в нем те же химические реакции, и, следовательно, те же мысли, те же чувствования…