Приключения двух друзей в жаркой степи (Плюс тридцать пять градусов)

— У меня тоже. — Дядя Володя сел. — Садись, Толюха.

Ух ты! Тут правда назревала хорошая драка. Я осторожно опустился на краешек стула, готовый вскочить в любой момент.

Директор так ни разу на нас и не посмотрел. Встал, сложил бумагу, бросил в ящик стола.

— Я уезжаю на поля.

И к двери.

— Мы будем ждать, — пообещал ему дядя Володя. — Будем сидеть здесь и ждать.

Мы остались в кабинете вдвоем.

— Дядя Володя, — начал я, — ну что толку….

Он крепко сжал мне локоть: молчи! Я понял, что директор сейчас вернется.

И директор вернулся. Оперся кулаками о стол, взглянул на нас зло:

— Знаете, как это называется'?

Дядя Володя молчал.

— Хулиганство, вот как!

Дядя Володя молчал. Директор потер бритый затылок.

— Небось, что-нибудь от меня понадобилось?

— Вы удивительно проницательный человек, — сказал дядя Володя непонятным голосом.

Директор даже обрадовался:

— Ничего не выйдет! Я вам говорил! Вы не посчитались с моим мнением, стали там копать, а теперь хотите, чтобы я вам помог.

— Наука не может считаться с мнением некомпетентных лиц.

— Ах, это я, по-вашему, некомпетентное лицо!.. Так вот, имейте в виду, что это некомпетентное лицо как-никак директор данного совхоза. Я вам говорил тогда по телефону: приезжайте в начале июня. Вы заупрямились, и вот…

— Интересно, как бы вы посмотрели, если бы вам предложили сеять зимой? — перебил дядя Володя. — Не мог же я снять студентов с сессии.

— Короче, что вам надо?

— Очень коротко: бульдозер.

— Может быть, лучше «ТУ-104»? — любезно предложил директор.

— Всего на несколько часов.

— Нету у меня бульдозера.

Я так и знал, что он откажет.

— Есть! — стоял на своем дядя Володя.

— Вы что, лучше меня знаете?

— Стоит в ремонтной мастерской.

— Ах, вы и туда успели?.. Тот неисправный.

— Нет, исправный. Уже все приварили.

Они не говорили, а кричали. В двери несколько раз появлялось испуганное лицо секретарши и тут же исчезало. Мне было чуточку не по себе. Вдруг она позовет милицию?

В самый критический момент, когда казалось, что они вот-вот схватятся, дядя Володя вдруг улыбнулся ни с того ни с сего:

— А вы знаете, что про нас с вами думает этот молодой человек? Что мы сейчас подеремся. Правда, Толюха?

Я мотнул головой.

— Ох, и дал бы я вам тогда трепки! — кряжистый директор, выпятив нижнюю губу, оглянул длинную, немного нескладную фигуру дяди Володи.

— Так как же бульдозер? — спросил дядя Володя.

Мне стало за него обидно. Если он сам про себя ничего сказать не хочет — я скажу. А то директор подумает— струсил.

— Самбо вы знаете? — вмешался я в разговор. — Возьмет вас на приемчик — пикнуть не успеете. Он был на фронте разведчиком.

Тут уж разулыбались оба. «Ну вот, — подумал я, — драки, кажется, не будет». И чуточку огорчился. Эх, посмотрел бы я, как дядя Володя бросает таких здоровенных через плечо!

— Какой фронт? — спросил директор.

— Второй Украинский.

— Будапешт? Вена?

— И то, и другое.

— О, земляк!..

И они пошли сыпать номерами воинских частей, названиями городов, фамилиями каких-то генералов и полковников. Удивительные люди, эти фронтовики! Героические случаи из них клещами не вытянешь. У папы четыре ордена, у дяди Володи целых шесть — и никогда о них ни единого слова. А вот цифры да фамилии — пожалуйста. Как будто это самое интересное из того, что было на фронте!

Первым кончил вспоминать дядя Володя.

— Так как же насчет бульдозера? — круто повернул он от войны к нашей сегодняшней жизни.

— Ох, и настырный же вы человек! Никогда не думал, что ученые с такими характерами бывают.

— Конечно, — усмехнулся дядя Володя, — вас больше устроил бы рассеянный чудак.

— Как же вам помочь? — директор, видно, не так давно побрил голову; он все время водил по ней рукой, словно поправляя прическу. — Бульдозер-то, верно, есть, да вот бульдозерист в отпуске. Честное слово! Как у вас в экспедиции с деньгами?

— Наскребем немножко.

— Хм, немножко… Знаете что, попробуйте сами договориться. Понимаете, отдыхает бульдозерист, я не могу приказать. Отличный работник, но тяжелый человек. Может, вам больше повезет. Я сейчас пошлю за ним свою машину…

И десяти минут не прошло, как открылась дверь кабинета.

— Здравия желаю, Федор Иванович! Зачем звали?

— Прошу любить и жаловать, — представил нам директор вошедшего. — Наш лучший бульдозерист…

Но мы и без того хорошо его знали.

— Здравствуйте, Савелий Кузьмич, — обрадовался дядя Володя. — Ну, с вами, я думаю, мы быстро столкуемся.

Он хитро щурился в сторону директора. Тот усмехался недоверчиво: посмотрим, мол, еще!

Дядя Володя разъяснил, что нужно сделать. Нарыть рядом с нашими двумя траншеями еще три. Неглубокие, снять только верхний твердый слой.

— Да это неважно! — сказал директор. — Если Савелий Кузьмич возьмется, он вам до самого центра земли доконает.

— Нет, надо только сверху. Иначе можно повредить находки, — пояснил дядя Володя.

Савелия Кузьмича не пришлось уговаривать. Он сразу согласился. Директор посмотрел на него удивленно:

— Что-то на тебя не похоже, Савелий Кузьмич! Бульдозерист солидно кашлянул в кулак;

— Добрым людям всегда помочь готов.

— А знаешь ты, что у этих добрых людей тощие кошельки?

— Я в чужие кошельки заглядывать привычки не имею, Федор Иванович. Одно дело — работа, за которую мне государством жалованье положено, так — нет? Другое — услуга товарищеская. За услугу я денег не беру. Ни гроша ломаного…