Приключения экспериментатора или ОН плюс ОНА равно Я

«Хорошо, что не глубоко!» — заметила Сашка, заинтересованно рассматривающая сидящего в воде Игоря. Неожиданно со стороны сада подул ветерок, принесший еще несколько лепестков, облетевших с деревьев. Один из них и приземлился Игорю на нос.

«Забавная картинка…» — промурлыкала Саша, расплываясь в улыбке.

В этот момент к парню, все еще сидящему в воде, подплыл довольный Андил и плеснув ему в лицо воды, радостно рассмеявшись опять нырнул на глубину.

— Ну, все, я с вами так не играю! — поднимаясь из воды, пробормотал Игорь. — Никто меня не любит, никто не уважает…

— Извини, — покаянно произнесла Тирель. Все еще улыбаясь, она разглядывала мокрого до нитки парня. Затем протянула ему руку и произнесла:

— Мир?

Игорь принял ее руку в свою ладонь, затем перевернул и поцеловал нежную кожу запястья. Глядя на склоненную голову мокрого парня, Тирель покраснела и попыталась выдернуть свою кисть из его захвата.

— Не надо… — вырвав кисть из цепкой ладони Игоря, спрятала ее за спину. Затем развернулась и испуганной ланью помчалась в сторону дворца. Игорь, ни на минуту не задумываясь, рванул за ней.

Оглянувшись на озеро, Порядок крикнул:

— Андил, хватит тебе уже плескаться! Давай вылезай! Такое ощущение, что ты воду сто лет уже не видел!

Парнишка подплыл к причалу, так же, как и я до этого оперся руками на доски и, подтянувшись, вылез из воды. Через пару минут при помощи ветра и направленной Порядком воздушной струи, теплым потоком согревшей Андила, на нем появились брюки, рубашка и ботинки. Глянув на нас, мальчик произнес:

— Ну, что, пошли? — и просунул свою ладошку мне в руку.

— Не, Андил, ребята, вы идите, а мне еще нужно немного свежим воздухом подышать, погулять, кое-что обдумать… — ответил я, выпуская руку мальчика.

Порядок и Чанс переглянулись, затем взяли Андила за руку, чтобы не отставал, и направились вслед за бегущими впереди эльфийкой и Игорем.

Некоторое время я сидел в беседке, затем мне это надоело и я, пройдя по причалу как по подиуму, нырнул в воду.

«Эх, хорошо…» — плавными движениями хвоста я проталкивал свое тело все дальше и дальше. Вода опять утихомирила не успевшую разыграться душевную бурю. Мысли плавно струились одна за другой. Даже периодически пофыркивающая Сашка не мешала думать. Артефакт молчал.

Наплававшись вволю, приведя общее самочувствие в норму, выбрался на причал. Не желая ждать, когда меня обсушит теплый ветерок, прикрыл глаза и представил, как я включил фен для волос, нажал кнопку ионизации (все-таки сушиться холодным воздухом приятнее, по крайнем мере им нельзя обжечься) и направил его на себя.

Через мгновение я был уже абсолютно сухой.

О чем-то задумавшись, не заметил, как сбился с дорожки ведущей к дворцу. Последний раз пнув лежащие ровным слоем лепестки, тем самым подняв их в воздух, рассеянным взглядом проследил их кружение. Однако я тут же натолкнулся на внимательный взгляд ярко синих глаз, которыми меня рассматривал белоснежный тигр. Хотя нет, все-таки еще не тигр, вернее тигр, но еще не взрослый. Тигренок, открыв пасть и свесив розовый толстый язык, не мигая, смотрел на меня.

— Мама! — пискнула Сашка. У меня от неожиданности подогнулись колени. Тело начало заваливаться на бок. Глаза закатились, и мир перевернулся с ног на голову.

Терентэль.

После разговора с прибывшими через грань мира путешественниками долго слонялся по дворцу, набираясь храбрости для разговора с матерью. Она, конечно, любит и желает мне всего только самого лучшего, но все равно, предстоящий разговор несколько напрягал. Вдруг она не одобрит моего поступка. Эта свадьба… И пророчество…

От взгляда на девушек, прибывших в составе путешественников, захватывало дух. Это не нежная красота эльфиек, которых так и хочется все время оберегать, и не хрупкая красота смертных человечек, что уж говорить об ильмах, людях-зверях? Это что-то жгучее, пламенное. Кажется, страсть так и плещется в их взглядах. Но что странно, огонь чувствуется только в одной из гостий, хотя с виду и не скажешь…

«Но почему же я не чувствую того пламенного чувства, о котором напророчил дядя? Почему сердце не сбивается с ритма, пропуская удар, не ухает вниз?» — полный подобных раздумий вышел из дворца. Оказавшись у зверинца, открыл калитку и позвал:

— Траш, выходи. Траш, гулять. — из клетки лениво переставляя вытянувшиеся за весну лапы медленно появился белый таршак — белый тигр. Увидев меня, радостно встряхнул своей лохматой башкой, поприветствовал. Затем одним плавным смазанным движением оказался рядом и потерся о штанину. Хоть и подросток тигр доставал мне уже до бедра. Поэтому для того, что погладить Траша даже не пришлось сгибаться. Животное громко заурчало и, открыв пасть, прикусил мою ладонь, а затем лизнул ее своим шершавым, как наждачка языком.

— Траш, гулять! — и оттолкнул от себя тигра. Ему только и нужна была эта команда. Сорвавшись с места, он припустил прочь от дворца. Стараясь не отставать, я побежал за ним. Наши с Трашем прогулки всегда помогали мне найти покой и восстановить мир в душе. Однако внезапная остановка тигра заставила меня занервничать и бежать быстрее. Когда я оказался рядом с ним то увидел, как подруга моей невесты оседает на землю.

Опустившись перед ней на колени, отвел с лица прядь волос, скрывшую от меня ее нежные черты. Пальцы прошлись по нежной бархатистой коже, выбившиеся из прически волосы заправил за острое ухо.

«Странно, а когда встречал, я не заметил того, что ее ушки такой красивой заостренной формы. Помню, когда я был совсем маленьким, очень обижался, когда дразнили за то, что у меня обычные, закругленные раковины. Их я унаследовал от отца-человека. Мать, утешая меня, всегда говорила: сын, любовь не смотрит на то, какие у тебя уши и не смотрит на расу, она просто приходит. Раз и навсегда. И единожды потеряв ее, уже не сможешь забыть ни сладких губ, ни затуманенного страстью взгляда, ни ласкового жеста рук…»

Подавшись порыву, склонился к губам находящейся в обморочном состоянии девушки. Скользнул легким поцелуем по уголку ее рта. Она никак на него не отреагировала, лишь только мерное вздымание ее полной груди говорило о том, что с ней все в порядке. Тогда я решился на более смелый поступок, приоткрыв рот, провел влажным языком по ее алым губкам. Подняв голову, заметил, что на меня внимательно смотрят глава цвета весеннего меда: желтые, коричневые, зеленые искорки и черная каемка по краю радужки. Постепенно взгляд стал осмысленным, девушка уже что-то хотела сказать, но я не дал ей этого сделать, вновь склонившись над лежащей уже на моих коленях девушкой, и слился с ней в поцелуе. Вначале она пыталась вырваться, но затем разом обмякла, и я растворился в поцелуе.