Приключения елочных игрушек

На этот раз Мордан сам наказал себя за воровство. Он уже успел приесть большой кусок мяса на столе и решил подобрать мясные крошки с топора. А топор был такой холодный, что язык Мордана крепко пристал к нему.

Тут вовремя подоспела бабушка. Она полила на топор теплой воды, и Мордан со всех ног бросился на чердак.

С тех пор он далеко обходил стоявший в углу топор, опасливо косясь на него.

Маленький беглец

Как-то папа сказал, что подарит мне белых мышей. Я, конечно, был очень рад, и на следующий день папа торжественно внес коробку, в которой скреблись и попискивали мыши.

Мы стали думать, где поселить их. Папа сказал, что, когда он учился в школе, белые мыши жили там в пионерской комнате в ящике под железной сеткой. Но дома у нас не оказалось ни ящика, ни сетки. Наконец папа кое-что придумал. Он принес из комнаты моего брата одну секцию книжного шкафа, мы поставили ее на заднюю стенку, и получился отличный ящик. В нем мы сделали мышам дом из коробки и ваты. Нам очень понравилось, как устроились мыши. Но брат сказал, что выкинет со своей полки эту дрянь, потому что книги теперь пылятся на подоконнике.

— Это временно, — сказал папа.

— Если временно, — сказал брат, — то пусть живут, но все равно их выкинет мама. Она ужасно боится мышей.

Когда мама пришла с работы и увидела нашу мышатню, она закрыла лицо руками и охнула. Ведь у нас жили еще синицы в клетке, рыбы в аквариуме и собака Пуся со щенятами в платяном шкафу.

А утром случилась беда: мы недосчитались одного мышонка. Видно, стенки книжной полки были слишком низки, и он сумел удрать.

Маленького беглеца удалось обнаружить под диваном. Но когда папа отодвинул диван, мышонок шмыгнул под шкаф. Было воскресенье. Весь день мы двигали из угла в угол мебель, ползали по полу, но так и не поймали нашего мышонка. В поисках принимала участие Пуся. Она унюхивала мышь и подавала нам знак лаем.

Наконец все так устали, что без ужина сели у телевизора смотреть кино. Вдруг в соседней комнате опять раздался лай. Я бросился туда и увидел, что Пуся прижала мышонка лапой к полу и стоит над ним с таким победоносным видом, будто хочет сказать: вот я какая! Вы все ловили и не поймали, а я поймала!

Вслед за мной прибежала и мама. Она оттолкнула Пусю, схватила мышонка в обе ладони и стала на него дышать. Но он только дернулся тихонько и больше не двигался. Красные глазенки его стали голубыми и мутными.

После этого я долго не мог простить Пусю. А чтобы ей не попались другие мышата, мама натянула на полку тюлевую занавеску.

Еж Ежович

Однажды мы с братом Сашей гуляли в саду, где было много бабочек и фиалок. Старый сад совсем задичал. Яблоки и вишни росли сплошной стеной без единого яблочка и ягодки.

Под одной из яблонь мы обнаружили кучу листьев. Хотели уже пройти мимо, как вдруг в куче что-то зашуршало и зашевелилось.

Мы подбежали ближе и увидели заспанные глаза и черный носик ежа. Мы очень обрадовались такой находке. Посадили ежа в мою фуражку и отнесли домой. Там он сразу же забился под диван и целый день ничего не ел. Я выманивал его яблоком, кусочком сахара, молоком на блюдце, но он не выходил. Я даже поплакал немного в чулане, потому что брат сказал, что ежа придется выпустить.

На ночь мы разложили возле дивана все мои приманки. А утром с радостью обнаружили, что они исчезли — и яблоко, и кусочек сахара, и молоко с блюдца. Но вместе с ними исчез и еж.

Его искали по всему дому. Все уже отчаялись и бросили поиски, а вечером еж сам выдал себя. Когда мы с братом пили на кухне чай, в углу, в старой черной сумке, вдруг послышалась возня и тихое хрюканье. Это был наш Еж Ежович!

С тех пор он днем спал в сумке, а ночью бегал по комнатам, стуча коготками и похрюкивая.

На зиму Еж Ежович облюбовал себе место потеплее — старый папин валенок. Вытряхнуть его оттуда никак не удавалось, достать рукой даже в перчатке тоже было нельзя, и папа купил себе для рыбалки новые валенки.

БУКВАРЬ

В Доме пионеров был сторож, которого звали Тарасычем. Зимой он топил котельную и разгребал снег у крыльца, а летом поливал из шланга цветочные клумбы, подметал во дворе дорожки и посыпал их желтым песком.

В этих делах ему помогал пес Букварь. Он сидел в стороне и глядел на своего хозяина. У пса был хвост с кисточкой на конце, толстые моржовые усы и косматые, свисающие на глаза брови. Жить с такими бровями было очень неудобно: они мешали смотреть вверх, и поэтому всех, кто был выше его, Букварь узнавал по ногам.

Ноги в больших сапогах, от которых пахло дегтем, принадлежали хозяину. Иногда они крепко сжимали Букваря, а голос хозяина укоризненно говорил сверху:

— Опять ты, Букварь, съел у ребят клейстер! За это полагается беспощадно драть и сажать на цепь. Но по доброте душевной я тебя прощаю. В последний раз, помни!

Знал Букварь и ноги в скрипучих ботинках и полосатых брюках. Когда они проходили по двору, Тарасыч почтительным голосом говорил:

— Здравствуйте, товарищ директор!

Было еще много маленьких быстрых ног. За ними можно было гоняться с веселым лаем и даже хватать зубами за пятки. Но двух загорелых, обветренных, расцарапанных ног в ободранных сандалиях Букварь очень боялся. Как только они появлялись во дворе, он нырял под крыльцо и угрожающе рычал оттуда:

— Р-р-гав!..

Но его, такого маленького, лохматого и смешного, никто не боялся. Под крыльцо летели мелкие камешки, просовывался прутик, лезла страшная колючая метла, и тогда приходилось вмешиваться Тарасычу.

— Серебряков! — кричал он. — Опять ты собаку изводишь? А ежели тебя самого той метлой?

Однажды утром тридцать пар маленьких ног вышли со двора и зашагали по улице. Букварь хотел проводить их только до угла, но там его стали звать:

— Букварь, Букварь!

И он, потеряв от радости всякое благоразумие, кинулся вслед дружно топавшим ногам. А когда опомнился, то увидел перед собой что-то необыкновенное. Широкая-широкая полоса воды рябила, переливалась, сверкала на солнце, и по ней плыло огромное чудовище с пушистым хвостом, таким длинным, что он поднимался к самому небу. Чудовище тяжело ухало, шлепало по воде и протяжно кричало: «У-у-у-у…»

Попадись такому один на один, обязательно слопает.

Поджав хвост с кисточкой, Букварь кинулся в самую гущу маленьких ног и вдруг в ужасе припал к земле. Среди других шагали загорелые, обветренные, расцарапанные ноги в ободранных сандалиях.

Букварь хотел тут же нырнуть под крыльцо, но крыльца не оказалось. Он хотел найти защиту у ног в крепких сапогах, пахнущих дегтем, но их тоже не было. И тогда он понял, что пропал. Сейчас его опрокинут на спину, начнут закручивать усы, а потом завяжут узлом на затылке длинные уши. Прижавшись к земле, он жалобно тявкнул: