Приключения Гекльберри Финна (адаптированный пересказ)

В тот вечер старик явился сильно не в духе. Он по бывал в городе у адвоката, и тот сказал, что выиграет процесс и получит деньги от Тэтчера, если удастся довести дело до суда. Существовало множество способов оттянуть разбирательство, а судья Тэтчер по праву считался большим мастером в таких делах. Адвокат упомянул, что судья со своей стороны затевает новый процесс, чтобы отобрать меня у отца и отдать под опеку вдове.

– Посмотрим, как им это удастся! – орал папаша. – Я буду глядеть в оба! Пусть только попробуют! Я-то знаю одно место, где тебя спрятать!

Ночью со стариком стало твориться неладное. Он как сумасшедший метался по хижине и кричал. Ему мерещились змеи, и он жаловался, что гады ползают у него по ногам, причем я никаких змей не видел и решил, что папаша допился до белой горячки. Потом стало еще хуже: он принялся гоняться за мной с ножом и называл Ангелом смерти.

Наконец он обессилел, повалился на кровать и задремал. Больше оставаться под одной крышей с ним было нельзя. Я снял со стены ружье, улегся в углу, прицелился в папашу и решил, когда он проснется, потребовать ключ, отпереть дверь и вы браться на свободу.

3. Побег

– Вставай! Что это ты задумал?

Я открыл глаза и оглянулся. Надо мной стоял отец. Солнце уже взошло. Значит, я все же уснул и проспал момент пробуждения старика.

– Почему ты взял ружье? – спросил он.

– Кто-то ломился в дверь, – не растерялся я.

– Почему ты меня не разбудил?

– Я пробовал, но не смог вас растолкать.

– Если кто-нибудь в другой раз будет шататься вокруг дома, разбуди меня, слышишь? Этот человек не с добром сюда приходил. Я его застрелю.

Слова отца навели меня на новый план побега. В тот день по реке плыл пустой челнок, и мне удалось выловить его и спрятать в кустах чуть в стороне от того места, где стояла наша хибарка.

После обеда отец запер меня, взял лодку и около половины четвертого отправился за виски в город, предупредив, что в эту ночь домой не вернется. Я подождал, пока его лодка отъедет подальше, и принялся выпиливать кусок бревна в углу хибарки. Работа заняла не больше получаса. Путь к бегству был открыт, и я полез в образовавшуюся дыру.

Пускаться в бега с пустыми руками мне не хотелось. Я взял свиную грудинку, забрал весь сахар, кофе, порох и дробь, ведро и флягу из тыквы, ковш и жестяную кружку, старую пилу, два одеяла, котелок и кофейник. Подумав, я прихватил отцовские удочки и спички, а кроме того ружье. Все это пришлось перетаскивать в челнок по траве, чтобы не оставлять следов.

Я сильно подрыл стену, когда пролезал в дыру и вытаскивал такое количество вещей. Пришлось как следует засыпать угол землей, чтобы не было видно опилок. Потом я вставил выпиленный кусок бревна на старое место, подложил под него два камня, а один камень приткнул сбоку. Теперь со стороны подкоп под домом казался незаметным. Оставалось представить мой побег как похищение, а еще лучше – как убийство.

Я взял ружье, зашел поглубже в лес, подстрелил дикого поросенка и принес его к хибарке. Несколькими ударами топора мне удалось взломать дверь, причем я старался изрубить ее посильнее. Подтащив поросенка к столу, я перерубил ему шею топором. На земляной пол тут же вытекла лужа крови. Я накидал в мешок камней и поволок его от убитого поросенка к дверям, а потом к реке и сбросил в воду. Возвращаясь, я с удовлетворением отметил, что трава сильно примята: сразу бросалось в глаза, что здесь тащили по земле что-то тяжелое, например, труп человека.

Для полной достоверности я вырвал у себя клок волос, намочил топор в крови поросенка, прилепил волосы к лезвию и швырнул топор в угол. Обернув поросенка курткой, чтобы не капала кровь, я отошел подальше от дома и бросил тушку в реку. Тут мне пришла в голову еще одна удачная мысль. Я прорвал в мешке с мукой дыру и поволок его через ивовые кусты к востоку от дома, где начиналось мелкое озеро, заросшее тростником. Мука сеялась всю дорогу, так что получилась тоненькая белая дорожка – ложный след, по которому я хотел пустить пре следователей. Потом я завязал дыру, и отнес мешок в челнок.

Стемнело. Я спустил челнок на воду и стал ждать, пока взойдет луна, а заодно выкурил трубочку и еще раз обдумал свой план. Отец вернется, обнаружит, что я исчез, дверь взломана, а на полу – лужа крови. Он позовет подмогу, люди пойдут по следу мешка с камнями до берега и начнут искать мое тело в реке. Другие пойдут по мучному следу до озера и по вытекающей из него речке станут ловить преступников, которые убили меня и украли вещи. Скоро им это надоест, и больше беспокоиться обо мне никто не будет.

Когда взошла луна, я лег на дно челнока и пустил его по течению. Через пару часов показался заросший лесом остров Джексона. Здесь я вышел на берег, сел на бревно и стал смотреть на воду. Я был опьянен своей свободой, очарован красотой ночной реки и, совершенно успокоившись, уснул.

Когда я проснулся, солнце поднялось уже высоко. Вниз по реке шел пароходик, битком набитый народом. С него раздавались выстрелы. Я понял, что это экспедиция, которая занимается моими поисками. В городке решили, что я мертв, а труп мой сброшен в реку. Теперь они искали тело и стреляли из пушки, чтобы я всплыл наверх. Удивительно, но наши люди никогда не верят в приметы, пока им не приспичит по-настоящему, то есть когда кто-нибудь не умрет. Потом по воде поплыли караваи. Так всегда ищут утопленников – наливают ртуть в хлеб, и он должен плыть туда, где лежит покойный, и остановиться над ним. Одну ковригу прибило к берегу, что меня очень обрадовало. Я вытащил затычку, вытряхнул небольшой шарик ртути и запустил зубы в белый мягкий хлеб.

Пароходик шел так близко от острова, что мне удалось разглядеть почти всех пассажиров: отца, судью Тэтчера, Бекки Тэтчер, Джо Гарпера, Тома Сойера с тетей Полли, Сидом и Мэри и других знакомых. Все они разговаривали про убийство, некоторые плакали.

– Здесь течение подходит ближе всего к берегу, – расслышал я голос капитана. – Смотрите внимательно: может, тело выбросило на берег и оно застряло где-нибудь в кустах у самой воды.

Я спрятался получше, чтобы меня никто не заметил. Пароход прошел мимо и скрылся из виду, обогнув мыс. Теперь можно было успокоиться – больше никто меня искать не станет. Я вытащил свои пожитки из челнока и устроил себе уютное жилье в чаще леса: даже соорудил из одеял палатку, чтобы вещи не мочило дождем. Я поймал соменка, распорол ему брюхо пилой, а на закате развел костер и поужинал. Когда стемнело, я уселся у костра с трубкой, а потом пошел на берег и долго слушал, как плещется река, считал звезды, бревна и плоты, которые плыли мимо, а потом лег спать.

Так прошло три дня и три ночи. Весь остров принадлежал мне, и я вдоволь гулял, чтобы убить время. В лесу обнаружилось много спелой земляники, зеленого винограда и зеленой малины. Один раз я чуть не наступил на змею, но она ускользнула, извиваясь в траве. Я пустился вслед, стараясь подстрелить змею, и вдруг наступил на головни дымящегося костра.

Сердце у меня бешено заколотилось от страха. Я осторожно спустил курок, повернул и побежал со всех ног к своей палатке. Душа у меня совсем ушла в пятки. Я поскорей собрал свои пожитки и перенес их в челнок, с глаз долой, потом погасил огонь и разбросал золу, чтобы костер был похож на прошлогодний, и в довершение своих предосторожностей залез на дерево.