Приключения Григория Половинки

И вот сидят Чайник и Петякантроп. Рты от восхищения рты, глаза горят любопытством ... Обо всем на свете забыли. Обо всем, кроме собственного наслаждения и радости ... И хоть сказали бабке и Сэму, что уже все поняли, но в действительности поняли еще далеко не всем. И правду говорила баба - очень и очень им еще надо готовиться к запуску на Землю, чтобы стать настоящими людьми, достойными этого слова жителями планеты.

И не только им надо готовиться, может, и ему, Котьци, тоже ...

А вот этот маленький, щуплый Григорий Половинка, в очках и с мокрым оттопыренным челкой, Грицько Половинка, который так забавно смеется, прикрыв рот ладонью, все понимает. И ему не надо готовиться. Он на Земле. Вот! ..

ГЛАВА XVII

Последний, заключительный, действие которого происходит уже в Киеве, в школе, первого сентября.

Лето ...

Кажется, всегда такое длинное-длинное, целых три месяца.

А пройдет, обернешься назад - как один солнечный день. Мельк - и нет! Только сладко щемят воспоминания о живом тепло не одетой асфальтом земли под босыми ногами, о терпковатый вкус каких лесных ягод, сорванных губами прямо с куста, о мгновенном синеглазый взгляд незнакомого девочки на борту скорой «Ракеты» ...

... У них в классе уже выработалась традиция - первого сентября приходить на полчаса раньше, чтобы успеть к торжественной линейке, до первого звонка, поделиться впечатлениями.

Когда Котька прибежал (он немного запоздал, потому что мама не смогла вовремя погладить рубашку), все уже толпились на привычном месте - у каштана при входе на площадку.

В центре, как всегда, стоял Игорь Дмитруха.

Спасокукоцкий и Кукуевицький, захлебываясь и перебивая друг друга, рассказывали о своих приключениях в пионерском лагере "Пуща-Водица».

И как они не захлебывались, приключений хватило ненадолго. Рассказав, как они бросались перед сном подушками, как однажды выпили за обедом весь девичий компот и как героически выкрутили в туалете лампочку, Спасокукоцкий и Кукуевицький замолчали.

Слово взял Валера Галушкинский. Он рассказал, как с родителями ездил на машине (в валерин родителей был «Москвич») на Закарпатье. Поездка была очень интересная, но, кроме того, что все время то «садились» скаты, то отказывал мотор, Валера почему-то ничего вспомнить не смог.

Витасик Дьяченко был на Киевском море. Купался и загорал.

Галочка Билан и Светочка Черненко тоже были на Киевском море, тоже, купались и загорали.

Ляля Иванова была в санатории.

Леня Монькин и Ярик Божко тоже были в санатории.

Макаронины не была нигде. Они получали квартиру в новом доме и делали ремонт.

Между прочим, Игорь Дмитруха получил новую квартиру в том же доме. И поэтому также никуда не ездил, все лето был в Киеве. Рассказывать ему было нечего.

Котька аж дергался от нетерпения. Так ему хотелось рассказать о себе, о своих приключениях. Таких происшествий никто не пережил. Это уже было ясно, Никто! ..

Воспользовавшись первой возможностью, когда на мгновение воцарилась тишина, Котька наконец решился, набрал полную грудь воздуха и выдохнул:

– А я ...

И Игорь Дмитруха вдруг резко перебил его и, обернувшись к Тюти, спросил:

– А ты, Тютю, чего молчишь? Ну расскажи о своих подвигах! А то они и слова тебе сказать не дают. Га-ла-ла! .. Га-ла-. да! .. Ну рассказывай, не скромничает!

Размазня вспыхнул, как светофор красным светом:

– Ай! .. Какие там подвиги! Никаких подвигов ...

Но от Игоря Алейников не так легко было отвязаться:

– Да ну! Не прибедняйся. Не могло с тобой ничего интересного не случиться. Так не бывает. Чтобы за все лето - и вовсе ничего? Что же ты - под стеклянным колпаком сидел, что ли?

Размазня быстро-быстро заморгал своими длинными девчачьими ресницами и кажется, еще больше покраснел (хотя дальше краснеть уже некуда):

– Ну ... ну ... я чуть было не утонул.

– О!
– Радостно воскликнул Игорь Дмитруха.
– Ты смотри! И молчит! Ну, фрукт! Такое приключение потрясающая! Смертельно опасная! На грани жизни! А он молчит! Это же ... ну рассказывай щвидше!

– Ну ... ну, я плавал на надувном матрасе. А какие ребята начали баловаться. Полезли на матрас. Матрас перевернулся и ... Там было с головой. Я захлебнулся и ... Если бы не одна девочка, которая проплывала ... Она подтолкнула меня к матрасу и ...

– Ой! Ой, держите меня!
– Схватился за живот Игорь Дмитруха.
– Ой! Не могу! Ну, размазня! Ну, артист! Свалился с матраса и пошел ко дну. Может, это ты ночью плавал? Может, это ты с кровати упал, а думал ... Га-га-га! Девушка его спасла. Ну, Ну, размазня! Га-га-га!

Спасокукоцкий и Кукуевицький дружно захихикали. Размазня только молча склонил голову.

В Котька то оборвалось внутри. И каким незнакомо-тонким срывающимся голосом он, волнуясь, воскликнул:

– Ну, чего вы! Ну! Ну, человек просто плавать не умеет. Что тут такого?

– Что?
– Игорь Дмитруха удивленно уставился на Котька, словно видел его впервые в жизни. За все пять лет Котька не позволил себе не то что возразить Игорю Дмитрусь, но и посмотреть на него неодобрительно.

– Ребята!
– После минутной паузы Игорь Дмитруха медленно повернулся к толпе.
– Кто тут что-то сказал? Или мне показалось? ..

Дмитруха любил пользоваться эффектными репликами из кинофильмов.