Приключения Григория Половинки
Шрифт:
– Ну и голос у тебя, Федя! Языков Иерихоне труба. Быть тебе, брат, солистом. Как Иосиф Кобзон или Лев Лещенко. Деньги лопатой загрибатимеш. Когда на «Волге» мимо проедешь и не остановишься ...
Сказал дед, хмыкнул в усы и пошел пить пиво.
А слова его остались в Федьков голове.
На другой день по телевизору передавали эстрадный концерт. И выступал Лев Лещенко. И так же же распевал, так распевал, и таким же он был хорош, что старшая Федькова сестра девятиклассница Оксана только вздыхала, глядя на него влюбленными глазами.
И
Когда концерт закончился, и Оксана ушла гулять, и в доме никого не было, Федя подошел к зеркалу, откашлялся и, стараясь подражать манере пения Льва Лещенко, затянул:
Летят, будто чайки, все дни и ночи
В синюю даль, в синюю даль ...
А сердце мне шепчет:
«Брось печаль, брось печаль ...»
Ему искренне показалось, что пел он не хуже Лещенко. Во всяком случае сам себе он очень понравился. И такая внезапная радость подхватила его на крылья, что в животе защекотало, и он засмеялся. Жизнь вдруг представилось веселым праздничным карнавалом. I уже виделось Феде, как выходит он на сцену в расклешенных белых штанах и кружевной шелковой рубашке. С длинными, до плеч, кудрями. В руках микрофон. А диктор объявляет: «Лауреат международного конкурса Федор Таратута! ..» И зал взрывается аплодисментами ... А в первом ряду сидит учительница Ольга Маркиянивна и умильно вытирает глаза и сгорает от стыда, что когда решалась ставить ему двойки по такой ненужной певцу алгебры ... И кто из зала бросает ему под ноги букет красных роз. Ну, конечно же, это Галька с пятого «Б» класса. Вот она прячется за спинами ...
Эх-х-х! .. Как прекрасно живется на свете певцам-солистам! ..
Самый верный путь к сцене, конечно, консерватория. Но в консерваторию пятиклассников не берут. А ждать, пока закончишь ту школу, - очень долго.
Остается одно - самодеятельность. Сколько выдающихся певцов пришло из самодеятельности - и Сергей Лемешев, и Евгения Мирошниченко ...
Но самому пробиваться через самодеятельность то оно не ... не то.
Ансамбль! .. Вот что надо!
Вместе всегда легче. И не так страшно.
Федька охватила решимость ...
Олесь, Сашуня, Карпо и Люсик ждали его, чтобы идти в конюшню - пионеры их отряда взяли шефство над лошадьми.
– Ребята!
– Подбегая, воскликнул Федя.
– У меня идея!
– Какая?
– Спросил Олесь.
– Гениальная! .. Мы организовываем ансамбль!
– Что?
– Переглянулись Карп и Сашуня.
– Какой?
– Удивленно нахмурился Люсик.
– Ансамбль песни. Вроде грузинского «Орэра», белорусских «Песняров» ли.
– Тю!
– Карп и Сашуня снова переглянулись.
– Так это же надо быть музыкантами, играть на разных инструментах, - сказал Олесь.
– А мы только на пузе умеем, - хихикнул
Люсик и забарабанил себя по животу.– Слабаки! Научимся!
– Невозмутимо проговорил Федя.
– А пока можно и без инструментов. Как наш украинский «Явор». Главное - петь!
– Так мы же и петь не ...
– начал Олесь, и Федя его перебил:
– Молчи! За всех не расписывайся! Буду петь я. А вы будете подхватывать. Ану айда в лес на тренировки ... то есть репетицию.
– А как же лошади?
– Переглянулись Карп и Сашуня.
– Обойдутся. Без нас жили и дальше проживут.
– Ну ...
– начал Олесь, да Федька снова его перебил:
– Цыц! По шее хочешь? Разболтался! Ну давай!
И ребята послушно побежали за Федей.
Федя был у них верховода. Он самый сильный в классе и может одной левой побороть любого.
По дороге в лес Федя рисовал ребятам увлекательные картины будущей жизни ансамбля:
– На гастроли поедем. По Украине. Затем по республикам. А тогда и за границу ...
Недоверчивые сначала ребята понемногу загорались идеей.
– А что? Самодеятельные ансамбли тоже ездят. Я знаю, - подхватил Люсик.
– Даже школьные! У меня двоюродная сестра со школьным хором ездила в Таллин, - добавил Сашуня.
– Ага, - подтвердил Карп.
– Вот увидите, как мы выкинет, вот увидите! .. На пластинку запишемся. На магнитофон!
– Восклицал Федя, уже нежно обнимая за плечи Олеся, еще хмурился (он был самолюбив и тяжелее, чем другие ребята, переносил командирськой тон Феди).
Резонанс в лесу был прекрасный - как в концертном зале. Высоченные мачтовые сосны стояли словно колонны, и это еще больше усиливало впечатление концертного зала.
И, может, через тот резонанс первая репетиция всем понравилась.
Федя громко запевал, ребята дружно подхватывали, и песня взлетала над соснами до облаков. Все лесное птиц смолкло и только с трепетом слушало.
Возвращались из леса возбужденные и веселые.
Ансамбль решили назвать «Орбита» (современно и оригинально).
... Кобыла Муська на эстраде выступать не собиралась. Она была обыкновенная лошадь, рыжая, с белой лысиной и сонными кобыльим глазами. Немолодая и понурая. Где ей было понимать Федю, своего шефа! ..
А он, после того, как решил стать солистом, кобылу Муська просто возненавидел. Скрести, чистить кобылу, убирать после нее лошадиные яблоки теперь казалось ему крайне оскорбительным для его высокого призвания.
– У-у, кляча! Чтобы тебя гром убил!
– Стиснув зубы, шипов он, работая у него.
– А ну верни! Ну!
– И он со злостью копал ее ногой. Кобыла только передергивало кожей и поглядывала на него сонным взглядом.
Репетиции ансамбля «Орбита» продолжались. Правда, единодушного восторга, как при первой репетиции, уже не было. Надо вам сказать, что голос у Феди был громкий.