Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Приключения и фантастика (сборник)
Шрифт:

Они начали, как всегда, урок с разговора о том о сем, о погоде, об астрах на клумбах. Вместе вышли в сад, потом опять вернулись на веранду, и Вася вынул из футляра скрипку профессора.

Стоило мальчику коснуться смычком скрипичных струн, и все на свете исчезало для него, оставалась только музыка, прекрасное гармоническое царство звуков, в котором так много дорог.

Вася играл «Аndantе саntabllе» Чайковского. А профессор сидел и думал, что скоро уже наступит время, когда он сможет показать Васю. Еще немного труда - но пареньке можно будет говорить, как о талантливом скрипаче, скрипаче-виртуозе огромной силы.

–  Тебе, Вася, нужна скрипка. Понимаешь? Хорошая собственная

скрипка, чтобы ты мог играть на ней, когда захочешь, а не только у меня.

Профессор умолк, вдруг оборвав мысль, не сказав больше ни слова. Вася вышел. Профессор долго смотрел ему вслед. Мальчик шел медленно, поднимая пыль босыми ногами. Профессор улыбнулся, возвратился на веранду и сел писать письмо. Он писал в Москву.

А Вася шел в порт искать теплоход, ловить монеты и таскать чемоданы. Пять рублей для мадам Кивенко заработать было не так-то легко.

ГЛАВА ПЯТАЯ

На скамье у ворот сидели и мирно беседовали два водолаза. Вернее, один рассказывал, а второй слушал.

Рассказчик, Матвей Петрович Кравченко, могучего сложения человек, был местный житель и старожил.

А слушатель, Степан Тимофеевич Огринчук, чело-век еще нестарый и тоже крепкий, с обветренным ли-ним и черными усами, похожими ка пучки иголок, сравнительно недавно переехал в этот город из другого приморского порта. Он подружился с Кравченко и всегда внимательно и с интересом слушал рассказы старшего товарища.

Сейчас разговор зашел о гражданской войне и старик вспомнил, как удирали из города белые, когда Красная Армия так била их, что они едва добрались до моря.

Ветер налетел из степи. Смеркалось.

Старик рассказывал не спеша, солидно:

–  Крейсеры и линкоры на рейде стоят, - говорил он, - французские, английские, немецкие и еще черт его знает какие. Орудия на город панели; из каждой пушки человеком выстрелить можно. В городе тишина, ни гу-гу, попрятались все, как крысы в трюме. Никто и на улицу не выходит. А за Графским молом баржа стоит. И вот туда каждую ночь везет кого-нибудь контрразведка. Ну, а кто на баржу попал, тому каюк и похороны но первому разряду. А в городе полковник Тимашов ловит правых и виноватых. Всех большевиками называет, и суд у него скорый: на баржу, колосники к ногам - и конец. Подняться бы всем народом, собрать бы всех матросов и водолазов, да Тимашова бы к ногтю, он и не пикнул бы, потому что в городе войска нет, только юнкера желторотые бегают. Но что же поделаешь, если пушки прямо на город наведены со всех кораблей…

Кравченко сплюнул в траву, несколько секунд посидел молча, словно припоминая, потом достал из кармана резиновый кисет с махоркой, вытащил из-за пояса маленькую трубку, набил ее, закурил и еще раз сплюнул. Попыхивая трубкой, выпуская густые клубы дыма, он продолжал рассказ:

–  Ну, я тоже дома сижу, чего же мне на улицу высовываться, прямо Тимашову в лапы, если меня весь город знает… Вдруг как-то вижу: идут ко мне дорогие гости. В погонах, при оружии, морды блестят. Я не из трусливых, а тогда сердце так и екнуло. Поведут меня, думаю, на баржу и припомнят все - и партизанский отряд, и пристава убитого. Кинулся к окну, убежать хотел, а они и там своего поставили. Ну, думаю, конец мне. Входит в комнату этакий шпингалет в чине поручика и говорит мне вежливо так, еще и руку к козырьку прикладывает:

–  Полковник Тимашов просит вас к себе в гости, так что прошу - с нами.

–  Что за черт, думаю. Чего это они такими вежливыми стали. Прямо как будто и в самом деле в гости зовут. Вижу я, что от этого приглашения мне не отвертеться, и говорю: - Ну, что ж. Идемте, если полковник так

по мне соскучился.

А поручик сердится:

–  Прошу не смеяться и не шутить, - говорит.
– Речь идет о репутации нашей белой армии.

«Что за черт, думаю, что ему от меня надо?» Однако ничего не поделаешь. Иду к полковнику. А они со мной рядом вышагивают, револьверы не вынимают, так что я понять никак не могу: арестован я или в самом деле в гости иду.

Ну, приходим в контрразведку. Часовые, пропуска, все чин чином, и провожают меня прямо к полковнику. Я только вошел, а он уже из-за стола поднялся и навстречу идет.

–  А, - говорит, - Матвей Петрович, я вас давно жду, садитесь, пожалуйста.

Поглядел я на него, на палача всего нашего города, - такой неприметный, бледненький, в пенсне и лысеть начинает. Посмотреть - ангельской доброты человек, а сколько людей, собака, на тот свет отправил.

–  Мы ждем от вас большой услуги, Матвей Петрович, - говорит полковник, когда я уже сел и сигару его закурил, - большой услуги. Видите, - говорит и штору на окне открывает, - вот там, на рейде возле Графского мола крейсер «Галифакс» стоит.

Посмотрел я в окно. Море синее-синее, - и так мне на свободу захотелось, потому что хоть и не арестован я, а душно мне с полковником. Вижу, стоит «Галифакс», крейсер трехтрубный и все двенадцать пушек на город нацелены.

Немного левее - баржа стоит, тюрьма самая страшная.

–  Так вот, Матвей Петрович, вчера с крейсера «Галифакс» мертвого матроса в море сбросили с гирями на ногах. Теперь надо нам того матроса достать. Поспешили похоронить его. А если вы, Матвей Петрович, иг согласитесь, - говорит полковник и улыбается так приятно, словно он мне подарок дает, - а если не ми .паситесь, то все равно придется вам за тем матросом на дно моря пройтись, но уже с гирьками на ногах.

Посмотрел я на крейсер, а там ведь около него - глубина. Никто туда никогда, - ни раньше, ни теперь, не лазил. Однако ничего не поделаешь; хоть сам лезь, хоть спустят тебя туда - одинаково весело.

–  Что ж, - говорю, - готовьте водолазный баркас и костюм и скафандр где-нибудь новый достаньте, чтобы все исправно было, потому что умирать мне не-: охота на дне морском, а матроса вашего я вам достану.

Мало у меня было охоты туда лезть, ну да они о моих желаниях не спрашивали. Быстро баркас снарядили, все будто из-под земли достали, и поехали мы с тем же поручиком к крейсеру, где матроса надо было искать. Остановились. Погода хорошая, зюйд-вест под вечер затихает, город лежит передо мной, словно вымерший, такая тишина вокруг.

На баркасе двое матросов с «Галифакса», ни черта по нашему не понимают, но, видно, водолазное дело знают: около скафандра и насосов орудуют хорошо. Только что-то замечаю я - настроение у них неважное. Молчат, мрачные, и не улыбнутся друг другу.

–  Ну, говорю, держитесь, хлопцы. Берегите нервы и не волнуйтесь. Достанем сейчас со дна морского вашего браточка.

Молчат, ни слова. Только поручик на меня прикрикнул, чтобы я не очень болтал. Ну, я и замолчал.

Снарядили меня к спуску, все чин чином, и пошел и вниз.

Там глубоко, опускаюсь себе понемногу, а течение меня все относит в сторону; знаешь, там, у Графского мола, подводное течение, где родники. Где же тут матроса искать, если сто занесло, наверное, кто знает куда.

И вот становлюсь на дно, озираюсь, и даже похолодел весь; стоит около меня женщина, к ногам ее тяжелые камни привязаны, глаза навыкате, волосы распущены, а руки вверх подняты. Качает ее течение и, кажется, что жива она и идет за мной.

Матвей Петрович вздохнул и замолчал на минуту.

Поделиться с друзьями: