Приключения итальянца в России, или 25 497 км в компании «Веспы»
Шрифт:
Размышляя над случившимся и проклиная за легкомыслие себя, а заодно и римское агентство, я добираюсь до Стары Коника, маленького селения в 30 км от Варшавы. Заезжаю в зону обслуживания, чтобы заправиться и чуть размять ноги и, прежде всего, ослабить напряжение, накопленное за 193 километра бешеной езды. Прогуливаясь, замечаю, что за маленьким магазином есть ухоженный газон. Это подходящее место, чтобы установить палатку и спать в безопасности. Сегодня суббота, посольство Беларуси откроется только в понедельник, так что нет смысла ехать в Варшаву сегодня вечером. Вхожу в небольшой магазин, я уже встречался во время оплаты бензина с Даниэлем и Себастьяном, двумя молодыми управляющими зоной обслуживания. Себастьяну, который говорит на английском, я рассказываю о печальном происшествии на границе, рассказываю о своем путешествии, которое приведет меня в Сибирь; затем прошу разрешения поставить палатку в выбранном мной месте. Даниэль кивком головы и улыбкой дает мне понять, что разрешение, которое я просил, дано, и он сам сопровождает меня, чтобы увидеть, где я обоснуюсь. Он советует не оставлять ничего снаружи палатки, а если я хочу, то могу положить багаж у них на складе. Эти два поляка действительно молодцы! Это прекрасно, что я остановился в зоне обслуживания Стары Коник: сэкономлю
Стемнело, палатка уже установлена; ужинаю сэндвичем с сыром и яблоком и засыпаю, измученный, но счастливый.
Во время путешествий мне часто приходилось сталкиваться с трудными, порой очень рискованными ситуациями, особенно в Африке. Но когда, казалось, все шло к худшему, внезапно и неожиданно все налаживалось. Я помню, как в апреле 2007 года в Гамбии, на изуродованной огромными ямами дороге, ведущей из Каранга в Барру, на реке Гамбия, меня застигла опустившаяся темнота. Я весь день ехал по Сенегалу под палящим солнцем и не остановился в отеле, надеясь добраться до Барры до заката. Однако дорога, асфальт на которой сохранился лишь местами, и едва светящая фара заставили снизить скорость, что изрядно меня задержало. Непрерывно переключаясь с первой на вторую скорость и наоборот, преодолевая ямы, я проехал несколько километров. Но в одну, больше похожую на кратер, я все же упал. Я поднялся, но через сотню метров, в чернильной тьме, сдался, потому что не мог ехать дальше. Я ничего не ел с самого утра, жара измотала, я был обессилен, морально и физически. Короче, я не знал, что делать. Слева от меня были маленькие дома, освещенные тусклым светом; я оставил двигатель включенным; измученный, я не мог принять решение; несколько раз поворачивал ручку газа, надеясь таким образом позвать кого–нибудь. А затем, услышав рев двигателя, словно ниоткуда, подошла небольшая группа мальчиков. Все улыбались, изумленные появлением в такой час белого человека, к тому же на скутере. Затем Адам, самый старший из них, сказал мне по–английски, что для него и его семьи будет честью приютить меня. Я съехал с дороги и бессознательно направился за Адамом, чтобы пережить один из самых прекрасных моментов из всего моего опыта путешественника. После того, как я помылся и освежился, меня пригласили сесть во дворе, где собралась вся семья Адама. Масляная лампа освещала лица детей и взрослых. Все хотели узнать больше о незнакомце, случайно оказавшемся в их местах. Меня забросали вопросами, на которые я старался ответить, как мог. Каждый хотел знать, откуда я, сколько мне лет, женат ли, есть ли дети, как их зовут и т. д. Я успокаивался, слушая тихие слова мальчиков, и, накопившееся за день, напряжение мало – помалу уступало место приятному внутреннему покою. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор не забыл и никогда не забуду те волшебные моменты, пережитые в Гамбии, когда оказался гостем в семье молодого Адама жаркой африканской ночью.
Неделю спустя, во второй половине дня, в Буркина – Фасо, в 200 км от Уагадугу, меня застиг в дороге ужасный тропический шторм. Я тщетно пытался укрыться под имевшимся у меня брезентом, но ветер чуть не вырывал его из рук. В ста метрах от меня виднелась группа хижин; от одной из них кто–то сигналил мне приблизиться. Когда я спускался по скользкому от дождя склону, несколько юношей, не обращая внимания на шторм, пришли помочь мне, догадываясь, что я мог бы упасть. Укрыв Веспу от непогоды под навесом, я принял приглашение сесть на скамейку в одной из хижин. В сухом помещении, в окружении десятка детей, которые отвечали на мои «merci!», неустанно повторяя «soyez le bienvenu, Monsieur!» я чувствовал, как меня охватывает благостное чувство счастья. Снаружи бушевал шторм и срывал с деревьев большие ветви, а мне повезло избежать опасности и оказаться среди людей, которым нечего было предложить мне, кроме улыбки и бескорыстного гостеприимства. Какое приятное чувство, когда, избежав угрозы, ты оказываешься в безопасности! Конечно, сердце еще продолжает учащенно биться в груди, и ты все еще дрожишь от страха, который совсем недавно заставлял тебя трепетать. Твои мысли все еще возвращаются к случившемуся, и ты все еще сомневаешься, что несчастье миновало…
Ночью я проснулся от странного шума, какого– то шороха. Пытаюсь понять, что это такое; ударяю рукой о ткань палатки. Возможно, бродячая собака пришла навестить своего сотоварища, пахнущего чем–то далеким? Хотя!.. Убедившись, что нет никакой опасности, засыпаю, убаюканный звуком капель дождя на стенках палатки.
На рассвете, проснувшись, обнаруживаю досадный сюрприз: вода проникла в палатку, намочив спальный мешок и кое–что из одежды. Скверная ситуация! Придется купить другую палатку, более надежную. В Сибири дождь летом, конечно, не редкость, и мне понадобится палатка, которая не будет промокать. Вместе с палаткой куплю новый спальный мешок: ночью я подмерз, и мне нужно для сна что–то более теплое…
За полчаса добираюсь до Варшавы. Я хотел оставить ее чуть в стороне, но неумолимый господин случай все же заставил меня приехать в этот город; положа руку на сердце, я и не возражаю. Первое, что нужно сделать в столице Польши, – найти посольство Беларуси, чтобы стать первым заявителем на визу, в понедельник, когда офисы откроются после воскресного перерыва.
Посольство располагается на улице Виртница; найти её оказалось несложно, и в понедельник я буду ждать открытия офиса в 8.30. Сажусь в седло Веспы и через З минуты случайно оказываюсь на улице Повшинска. За высокой оградой замечаю танки, выстроившиеся один за другим. Паркую Веспу и подхожу к воротам. Читаю на вывеске: Музей военной техники. Прошу у охранника в форме позволения войти. Он отвечает, что музей закрыт. Какая жалость! Я впервые вижу танк времен Второй мировой войны и хотел бы рассмотреть его поближе. Замечаю, что охранник оглядывает Веспу, затем поворачивается ко мне и спрашивает, откуда я взялся. Отвечаю, что я итальянец и еду в Россию. Он улыбается и, указывая пальцем на скутер, полувопросительно восклицает: «С этим?!». Я пользуюсь завязавшимся обменом репликами, чтобы попросить разрешения въехать через ворота и сфотографировать Веспу рядом с танками. Увековечив ее около них, благодарю охранника и снова сажусь на Веспу. Влившись в интенсивный, но упорядоченный трафик еду в северо–западном направлении, совершая несколько поворотов и маневров, и, наконец, достигаю своей цели: памятник Николаю Копернику. Это один из самых важных памятников польской столицы, он стоит перед Сташицким дворцом, в котором располагается Польская академия наук. Коперник, опираясь на наблюдения и математические
расчеты, разработал гелиоцентрическую теорию, согласно которой Земля вращается вокруг Солнца и вокруг собственной оси. Настоящая научная революция, которая окончательно вытеснила космологию Аристотеля – Птолемея, поддерживаемую и яростно защищаемую научным миром того времени и особенно церковью. Статуя изображает ученого сидящим с компасом и армиллярной сферой. Оригинальным и впечатляющим является покрытие площади, на котором на бронзовых пластинах, вмонтированных в камни, изображены орбиты планет.Прежде чем утолить голод, решил наведаться в Декатлон Редута, на востоке города, чтобы купить новую палатку и спальный мешок. Перед возвращением в Стары Коник я снова еду в район белорусского посольства, потому что рядом с ним видел Макдональдс, который при отсутствии лучших вариантов вполне может сгодиться для того, чтобы закинуть в желудок бургер и картофель фри и запить все свежим и пенистым пивом.
Приехав в Стары Коник, заменяю старую палатку на только что купленную; от старой я сохраняю внешнюю водонепроницаемую ткань, которая могла бы послужить для защиты моего багажа от дождя.
Наступил вечер, теперь пришло время проверить новый спальный мешок. На следующее утро просыпаюсь на рассвете; я прекрасно выспался в новом спальнике. Делаю кофе и выдвигаюсь в столицу. В зале ожидания белорусского посольства уже три человека, прибывшие, не знаю как, до меня. Дожидаясь своей очереди, немного разговариваю с молодым охранником. Рассказываю ему, что случилось со мной на границе, о моем путешествии на Веспе и о далекой цели в Сибири. Он говорит о своей жизни и военной службе, которая закончится через несколько месяцев. Как только закончится служба, он хотел бы путешествовать и, прежде всего, хотел бы посетить Италию. Я пишу ему на листочке бумаги адрес и номер моего телефона, чтобы он мог воспользоваться ими на случай, если решит однажды приехать в Италию. Солдат, кажется, оценил мою любезность, поскольку помогает мне заполнить визовую анкету, которую он лично передает вместе с паспортом регистратору. Вернувшись в зал ожидания, молодой солдат с радостью сообщает, что моя виза будет готова во второй половине дня.
Довольный тем, как всё прошло, я покидаю посольство и провожу полдня в ожидании паспорта с проставленной визой. Кружу по паркам: Лазиенскому – одному из самых обширных парков в Варшаве площадью 76 гектаров, по Саксонским садам, старейшему парку в столице, где, погуляв и посидев на удобной скамейке, провожу несколько часов, ожидая подходящего времени, чтобы отправиться на обед в Макдональдс.
В 16.00 возвращаюсь в белорусское посольство, получаю свой паспорт, в нем на третьей странице вижу визу в Беларусь, которая заставила меня поволноваться.
Беларусь. Россия всё ближе!
Я снова в Стары Коник, надо навести порядок в багаже и заняться обычным техобслуживанием Веспы. На следующее утро намереваюсь пораньше выехать в Беларусь. На рассвете во вторник 12 мая, в шесть утра завтракаю в баре сервисной зоны; все готово к отъезду, остается только залить полный бак бензина. Поблагодарив Даниэля и Себастьяна за предоставленную мне возможность поспать в зоне обслуживания, я сажусь в седло и уезжаю в Тересполь, 167 км. Три часа спустя уже стою в очереди на пограничном пункте. Вступаю в разговор с молодым белорусским байкером, которому рассказываю историю о недостающей визе, и он говорит мне, что ехать в Варшаву за визой было бессмысленно, потому что я мог запросить ее в белорусском консульстве в Бяле Подляске, в 30 км от Тересполя.
Прохожу таможенный контроль без сучка без задоринки, если не считать 400 лишних километров и сокращение на три дня дозволенного пребывания в России, и небольшим рывком в 15 км достигаю Бреста, города, некогда называвшегося Брест–Литовском, в котором З марта 1918 года был заключен мирный договор между большевистской Россией и противостоящими ей европейскими державами, обозначивший победу последних на восточном фронте, капитуляцию и выход России из Первой мировой войны. Очень короткая остановка, чтобы сфотографировать красивую церковь, типично восточную, белую и с множеством куполов насыщенного и сверкающего синего цвета. Я выезжаю из города и быстро беру Е30 в сторону Минска. За шесть часов проезжаю 344 км. Я въезжаю в Минск, хотя и не собираюсь там задерживаться. Город позволяет мне предугадать, какими будут российские города, в которых побываю за время путешествия: широкие улицы, огромные площади, большие жилые дома, похожие на казармы, архитектура, восходящая к сталинской эпохе. Проезжаю 15 км по проспекту Независимости, центральной городской артерии 75 метров в ширину. Здесь расположены все главные государственные учреждения, в зданиях идеального сталинского стиля. Минск, кажется, не стыдится своего прошлого, наоборот, город, похоже, гордится им и выставляет везде на обозрение серп и молот и другие символы коммунизма, начиная с огромного памятника Ленину на площади Независимости и здания КГБ, которое до сих пор сохраняет то же название. Для полноты картины перед зданием находится бюст основателя ЧК Феликса Дзержинского. Я выезжаю из Минска и еду по М2 75 км до Борисова, где принимаюсь искать отель, чтобы провести ночь. Паркую Веспу перед лестницей, ведущей в плохо окрашенный удручающей серой краской отель, что заставляет меня надеяться на низкую цену.
Вхожу, но в маленьком, тускло освещенном холле никого нет; я нажимаю два–три раза на кнопку какого–то хрипящего звонка. Из – за стойки цвета красного дерева появляется женщина; она появляется постепенно, как это часто делают куклы на сцене. Она дремала и не заметила моего прихода. Не удостоив меня взглядом, она одергивает жакет, потом наконец смотрит на меня. Я чувствую себя так, словно стою не перед женщиной, а перед военным. На ней жакет из плотной ткани военно–зеленого цвета, затянутый поясом, с металлическими пуговицами, с большими карманами и на груди, и по бокам. Она изучает меня холодным и недружелюбным взглядом, словно смотрит на кого–то, неожиданно появившегося, чтобы побеспокоить ее. Я в замешательстве еще и потому, что с того места, где я нахожусь, то есть напротив высокой стойки регистрации, я вижу только бюст «большой женщины», которая словно придавливает меня своим леденящим взглядом. Спрашиваю на английском номер, но она, кажется, не понимает. Тогда я жестом рук, соединенных под щекой, показываю, что мне требуется. Женщина берет ключ от номера 1 и направляется в темный коридор. Когда я вижу её целиком, то замечаю, что даже длинная юбка до икр того же цвета, что и жакет. Походка у нее, как у солдата, и я, позади нее, тоже стараюсь печатать шаг, а в голове звучит «раз–два, раз–два, шаг!» сержанта, который командовал мной и моими товарищами на строевых учениях во время военной службы в далеком 1978 году…