Приключения Киры: в поисках любви…

– Здорово, подруга. Ты с какой точки? Закурить есть?

– Я не курю, – ответила Кира убитым голосом. Из-за такого поворота событий хмель полностью выветрился у неё из головы, но осталась головная боль. Теперь она перебирала в плохо соображающей голове все возможные варианты спасения.

– Ты чё такая опущенная? Сутер сдал на субботник? Подумаешь, делов, отработаешь, обслужишь всё отделение в лучшем виде, в первый раз, что ли. – И брюнетка захохотала отвратительным лающим смехом.

– Может, она индивидуалка и кинула свою крышу? – произнесла вторая девушка. Она, словно специально подобранная на контрасте, была худой, как из Бухенвальда, в белых колготках на тощих ногах, с жидкими, грязными, светлыми волосами на голове. В другой ситуации этот контраст, вероятно, позабавил бы Киру, но сейчас ей было не до смеха. – По ходу, бабло скрысить решила, умная Маша, – продолжала издеваться худышка, – тогда отработаешь с двумя отделениями и ротой ОМОНа. – И она затряслась в приступе свистящего смеха – у неё не было двух передних зубов.

– Бабло побеждает зло, поняла? – Последнее слово толстушка произнесла с ударением на первом слоге. От смеха у неё потекла тушь и образовались круги под глазами. – Слышь, ты, короче, дай закурить, – повторила она свою просьбу уже менее дружелюбно.

– У меня нет сигарет, – ответила Кира.

– Слышь, Чума, ты чё, повелась, что у ентой фифы нет курева? – возмутилась девушка из Бухенвальда. – Вот я щас пошмонаю её чемодан. – И она потянулась к сумке Киры.

Тогда Кира решила взять инициативу в свои руки. Она подошла к решётке и заорала что было сил: «Тарасюк!»

Это произвело такой эффект, что третья девушка, до этого сидевшая на лавке без движения, обхватив колени руками и глядя в одну точку, повернулась к Кире и сказала на ломаном русском: «Зачем кричать?» При её европейской внешности этот сильный акцент удивил Киру. Но ещё больше шокировало её то, что, изменив позу, девушка открыла запястье левой руки с тремя свежими, едва начавшими заживать шрамами от глубоких порезов в том месте, где обычно пытаются перерезать себе вены.

На крик появился добродушный пожилой сержант.

– И что вам не спится, девки. Чего орёте? – спросил он.

– Мне нужно в туалет и позвонить, – сказала Кира.

– Может, тебе ищо чё нужно? – ухмыльнулся Тарасюк.

На шум появился знакомый Кире полный милиционер.

– А, лапуля, молодец, а то я уж про тебя забыл, – круглое лицо расплылось в улыбке, – пройдём на дознание.

Они поднялись на второй этаж, зашли в кабинет, милиционер закрыл дверь на ключ. Они сели за стол напротив друг друга.

– Ну, рассказывай, как ты дошла до жизни такой. – Развалившись в кресле, милиционер вытирал пот со лба салфетками, которые достал из ящика стола. – Будем молчать? Рассказывай, давно в Москве, на какой точке работаешь, кто мамка, кто крышует.

– Я живу в Москве уже десять лет, – начала Кира, и ей показалось, что звучит не её, а какой-то чужой голос, и она слышит его со стороны.

– Почему нет паспорта?

– Дома оставила, – произнёс всё тот же чужой голос.

– Лапуля, придумай что-нибудь поинтереснее. – Милиционер встал, открыл сейф в углу комнаты, достал оттуда бутылку водки и стакан. – Сейчас, лапа, мы будем играть с тобой в весёлую игру. Я буду Якубович, Леонид Аркадьич. Я задаю вопросы, ты отвечаешь. Если отвечаешь неправильно, выпиваешь стакан водки. Ну, поехали. Сто очков на барабане, первый вопрос: кто твоя мама? Есть такая буква в этом слове?

– Я же говорю, я работаю в компании «Инпосервис», можете туда позвонить.

– Знаем мы ваш сервис. Нет такой буквы в этом слове, ответ неправильный, – развеселился милиционер.

Он налил полстакана водки и поставил перед Кирой:

– Пей!

– Я не буду пить, – тихо сказала она.

– Нет, будешь, шлюха! Я здесь командую, будешь делать всё, что я скажу! Сейчас я тебе объявлю рекламную паузу.

Милиционер вскочил, обхватил своей ручищей Кирину голову, разжал пальцами рот и принялся вливать туда водку. Получалось у него довольно ловко, чувствовалось, что опыт есть. Чем больше Кира сопротивлялась, тем больше зверел, возбуждался её мучитель. Водка попала Кире в горло, она поперхнулась, закашляла, слёзы потекли из глаз. Почувствовав, что сопротивление жертвы ослабевает, милиционер положил девушку животом на стол, задрал юбку, сдвинул в сторону трусики, другой рукой расстегивая ширинку своих брюк.

– Стой, стой, погоди, я всё сделаю сама! – закричала Кира.

– Чего бормочешь, шлюха? – выдавил тяжело дышащий, запыхавшийся толстяк.

– Я всё сделаю сама, как надо, только дай выпить по-человечески, – взмолилась жертва.

– Что, образумилась, шлюха? Есть такая буква. – Мучитель отпустил Киру. Она поправила юбку, налила полный стакан водки.

– А закусить чем? – спросила девушка.

– Из графьёв, что ли? Закусишь вот, курятиной. – Он бросил на стол пачку сигарет.

Кира поднесла стакан ко рту и резко выплеснула всё содержимое в круглую физиономию милиционера. От неожиданности он поперхнулся, зарычал, стал протирать глаза. Кира в два прыжка подскочила к двери и начала судорожно крутить ключ, который толстяк оставил в двери. Ключ не поворачивался, Киру пробил холодный пот. «Замок с секретом», – пронеслась мысль в голове, пока она продолжала попытки повернуть ключ. Толстяк уже протёр глаза и сделал шаг к двери, когда Кира нажала плечом, и замок поддался. Девушка сломя голову побежала по коридору, вниз по лестнице. Дежурного на первом этаже не было.

Кира выскочила на улицу, и холодный, свежий ночной воздух пахнул ей в лицо. Она побежала по тротуару, но тут из-за поворота показалась милицейская машина, которая двигалась к отделению милиции. Фары ослепили беглянку. Кира перешла на шаг, но её уже заметили.

– Куда торопимся, девушка? – Из машины выскочил высокий, широкоплечий старший лейтенант и преградил девушке дорогу.

Тут из дверей отделения шариком выкатился упитанный милиционер, за ним ещё двое.

– Держи, держи эту суку! – заорал толстяк.

– Пожалуйста, помогите мне, – Кира прижалась к груди милиционера, – он пытался меня изнасиловать.

Подбежал запыхавшийся толстяк с красным, перекошенным от злости лицом.

– Ну, что, сука, всё! Тебе конец! – закричал он, замахиваясь для удара.

Высокий милиционер перехватил его руку.

– Сыч, ты что, опять нажрался? Опять в «Поле чудес» играл?

– Петренко, отвянь, я тебя предупреждал, застрелю. – Толстяк начал шарить по кобуре.

Подбежали ещё двое милиционеров и с криками «Ребята, ребята, вы чего!» повисли на руках толстяка. Затем, обняв и успокаивая его, под руки повели в отделение.

– Пустите руки, замочу гниду! – вырывался и кричал толстяк. Двое с трудом удерживали его.

Киру затрясло крупной дрожью, так что зубы застучали.

– И что же ты натворила, красивая? – спросил Киру высокий милиционер, внимательно разглядывая её.

– Ничего, в машине ехала, парень подвозил, – стуча зубами, пробормотала Кира.

– Просто так сюда не попадают, – сказал милиционер простую, но справедливую фразу, поглядывая то на Киру, то на удаляющегося толстяка с сопровождающими.