Приключения Мурзилки

Когда приятелям надоедали свои занятия, они начинали разговаривать.

— Что читал? — спрашивал Шустрик, усевшись на краю стола и свесив ножки.

— Слова, слова, слова, — отвечал Мямлик, хлопнув пузырём жевательной резинки.

— Понравилось?

— Не всё. Далеко не всё.

— А что не понравилось?

Мямлик ещё находился в материале предыдущего вопроса.

— Понравились описания.

— И всё?

— Нет. Ещё понравились статьи, письма, примечания…

— А что за описания?

— Описания природы бывают очень хороши. «Чуден Днепр при тихой погоде… Не всякая птица долетит до середины Днепра…»

— Неправда! — нахмурился Шустрик.

— Ну, это смотря какая птица, — начал оправдываться Мямлик за классика, смутно догадываясь, что выруливает куда-то не туда. — Если, допустим, автор имеет в виду некую домашнюю птицу, кур или гусей…

— Ты ещё скажи, что автор имеет в виду пингвинов. Ему так и следовало написать: «Не всякая домашняя птица долетит до середины Днепра». Надо исправить. Где это? Давай исправим в оригинале, в исходном файле.

— Глупости, не надо ничего исправлять. И так понятно, что не всякая домашняя птица летает над Днепром. Я бы даже сказал, что не всякая домашняя птица способна перелететь через изгородь.

— А я хочу, чтобы всё было правильно. Чётко и ясно.

— Тогда это будет не литература, а какая-нибудь инструкция для пылесоса.

— Всё равно, неточность необходимо исправить.

— Исправь там… — отмахнулся Мямлик, — на полке с книгами, если очень хочешь. Только легонечко, карандашиком.

Там никто не увидит… — расстроился Шустрик.

Помолчали, слушая, как посапывает в своём ящике Мурзилка.

— Подобные «неточности» вообще-то называют метафорами, — сказал Мямлик, решив всё-таки докопаться до сути. — Так иногда можно в художественной литературе.

— Если я напишу, что придумал телефон, радио или шариковую ручку — это будет метафора? — обрадовался Шустрик.

— Нет… Это, скорее всего, будет враньё.

— А про пингвинов, летающих через Днепр — не враньё?!

Мямлик подумал, что пора переменить тему разговора.

— Ты вот что… Давай о чём-нибудь другом поговорим.

— Давай, — легко согласился Шустрик. — Что не понравилось?

Глава вторая ЧТО НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

Мямлик помолчал несколько минут.

— Не понравилось содержание, — произнёс он наконец. — Вообрази, к примеру, такую ситуацию… Дамочка выходит замуж за пожилого из-за денег. Естественно, начинает вертеть хвостом у него за спиной с другим — молодым и красивым. И в конце концов, окончательно завравшись и потеряв голову, бросается под поезд.

— Как?! — испугался Шустрик. — Прямо в метро?..

— Нет, не в метро. Это давно было, она под паровоз бросилась. То есть, этого не было, конечно, это всё писатель придумал.

— Ты знаешь, — сказал Шустрик, — мне такое содержание тоже не нравится. Уж лучше эти самые… пингвины до середины Днепра.

— Или вот такой сюжет, — Мямлик вошёл во вкус. — Женщину обвиняют в убийстве, а она ни в чём не виновата. А среди тех, которые судят, — барин, который, можно сказать, довёл её до такой жизни…

— До какой жизни? — не понял Шустрик.

— Ну… в общем, до нехорошей жизни. И он знает, что она ни в чём не виновата и, мало того, он опять хочет на ней жениться.

— Вот этот сюжет мне нравится, — заметил Шустрик. — Давай, давай, рассказывай.

— А чем, ты думаешь, всё закончилось?..

— Оправдана… кидается на шею… в зале аплодируют, некоторые смахивают слезу… Свадьба, цветы и поцелуй в диафрагму!

— В какую ещё диафрагму…

— Это когда в конце фильма герои целуются крупным планом перед камерой.

Мямлик выдержал томительную паузу, хлопнул пузырь и произнёс безучастно:

— Оклеветана, осуждена, отправлена на каторгу.

От ужаса и возмущения Шустрик застыл, словно в параличе. Прошло минут десять, когда он снова обрёл способность говорить.

— Ты сам-то что-нибудь читал? — спросил его Мямлик.

— Чи-читал, ка-ажется… Да! Я читал сказки.

— Ну, вспомни хотя бы одну.

— Я много помню: «Колобок», «Три поросёнка»…

— Достаточно. Расскажи мне в двух словах «Колобок».

— В двух словах?..

— Ну, не в двух… это так выражаются, чтобы поскорее.

— Ага, понял.

Шустрик открыл на экране иллюстрации к сказке «Колобок».

— Слушай в двух словах. Колобок убежал от бабушки и от дедушки. Потом от зайца, от волка, от медведя. А потом лиса его перехитрила и съела.

— То есть, — подвёл итог Мямлик, — герой рождается полный сил для благородных свершений и, по сути ничего не успев увидеть, погибает в самом начале своего яркого жизненного пути.

— Да, — согласился Шустрик. — Это как-то… Давай исправим?

— Ну, опять ты за своё. Запомни: то, что написано пером, не вырубить топором.

— То, что пером, — нельзя. А то, что электронным кодом — можно.

— Каким кодом?

— Электронные книжки с картинками пишутся при помощи специального кода, которого не видно. Я напишу наши кибер-проекции и запущу в электронную библиотеку. Мы сами предупредим героев об опасности.

— Ты хочешь сказать, что мы, то есть, наши проекции, смогут органично влиться в ткань художественного произведения?

— Как получится.

От жары Мямлик сделался мягким и ещё более, чем обычно, непредсказуемым.

— Любопытно… — пробормотал он. — Невероятно… Заманчиво!

К вечеру всё было готово для эксперимента. Два искателя литературной правды сидели, окутанные проводами, перед компьютером. В редакции было тихо и пусто, только заблудившаяся муха настойчиво билась в оконное стекло, да ещё Мурзилка посапывал в своём ящике.

— Поехали? — спросил Шустрик.

— Поехали… — откликнулся Мямлик неуверенно.

Оба зажмурились, и Шустрик надавил клавишу «Enter».