Приключения Николая Романова до и после смерти
Шрифт:
– Женщинам это неинтересно! – недовольно пробурчала Аликс.
– Молчать! – Николай стукнул кулаком по столу.
– Нажрался уже! – мстительно прищурилась жена. – Сейчас ты король. Ты только потом, когда протрезвеешь, ничему не удивляйся!
– Ты сама ничему не удивляйся! – огрызнулся Николай.
– Ну-ну!
– А че у нас немчура не пьет?! – возмутился Милов, посмотрев на Гитлера. – Сидит тут, как петух! Давай, выпей с нами! Уважь русских людей!
– Найн! – Гитлер брезгливо отвернулся.
– Ты больной что ли?
–
– Я тебе сказал: пей! – Милов положил тяжелую руку Гитлеру на плечо.
– Найн!
– Ты на кого наехал?!
Гитлер посмотрел на Милова затравленным взглядом:
– Мне есть говорить одна человека, что бензина невкусный!
– Херню он тебе сказал! Вкусный он! – отрезал Милов.
– Не слушайте его, молодой человек! – посоветовала Аликс. – Это ж алкашня, как и мой муж! Им чем градус больше, тем вкуснее!
Милов одной рукой схватил Гитлера за шею, а второй стал разжимать челюсть.
– Николай, лей ему прямо в рот! – крикнул он. – Я его держу!
– Что ж вы творите! Алкаши поганые! – отчаянно вопила Аликс, но тщетно.
Вскоре сопротивление было сломлено. Милов разжал зубы, а Николай залил несчастному немцу бензин.
Гитлер секунду или две сидел с выпученными глазами, после чего повалился на пол и тут же захрапел.
– Теперь по старой русской традиции надо подраться! – Николай встал и стал закатывать рукава пиджака. – Кто на меня?! Выходи по одному!
– Ну, я! – грузно поднялся Милов.
– Иди сюда! – Николай сделал несколько пробных ударов кулаками по воздуху.
Милов сделал шаг, но, зацепившись за ножку стула, рухнул, как подкошенный.
– Я вам помазанник божий, а не хрен собачий! – торжествовал Николай. – Так будет с каждым, кто против меня!
Милов лежал, не шелохнувшись. Лишь могучий храп, огласивший подвал, свидетельствовал о том, что он не умер.
– А ты чего тут расселся?! – Николай повернулся к по-прежнему глупо улыбающемуся Швейку. – Пила есть?
– Нет!
– А по морде не хочешь?! –Николай принял боксерскую стойку.
– Постыдился бы при детях! Окаянный! – вопила Аликс.
Николай схватил графин и сделал приличный глоток.
– Сил моих больше нет! – Аликс бросилась к выходу. Следом за ней гуськом устремились дочери.
Николай бросил им вслед канистру, которая с грохотом ударилась о стену.
Аликс громко взвизгнула и захлопнула за собой дверь.
– Где моя пила?! – в один прыжок Николай оказался возле Швейка и рывком поднял его со стула. – Я же тебя просто убью!
– Ты не волнуйся! Здесь у меня пилы нет, но я знаю, где ее найти! – сработала у Швейка солдатская смекалка. – Ты пока поспи с пол часика, а я тебе ее принесу.
– Хорошо. Посплю, но только не больше пяти минут! – Николай и сам чувствовал, что силы оставили его. – А ты давай, чтобы одна нога здесь, другая там!
Бывший император подстелил пиджак и растянулся на полу. Через секунду еще один храп присоединился к мощному
хору Милова и Гитлера.Швейк тоже зевнул, но перед тем, как лечь спать, отстучал телеграмму:
Москва. Кремль. Политбюро.
Сверхмолния. Вне всякой очереди. Совершенно секретно.
В связи с необходимостью представления дополнительных доказательств судом объявлен перерыв до завтра.
Глава 6. Два одиночества
Юровский прошел в купе и запер дверь. Вокруг железнодорожного вокзала дымились костры. Возле них грелись красноармейцы.
– Что ж, воюйте! – подумал про себя Юровский. – Добивайтесь правды и справедливости! Бог вам в помощь! А меня считайте вышедшим на инвалидность по психическому заболеванию в связи с долговременным пребыванием в семье Романовых!
Он удовлетворенно засмеялся, достал из кармана фляжку с коньяком и с удовольствием сделал глоточек. Подержал во рту обжигающую жидкость, ощущая аромат букета. Коньяк был хороший, французский, и тепло побежало по сосудам, достигая самого сердца и согревая его.
– Как же все-таки хорошо жить, когда рядом нет ни Аликс, ни Николая! – подумал Юровский и взглянул на часы. До отправления поезда оставалось еще несколько минут.
Один из красноармейцев у костра стал наяривать что-то веселое на гармонике, несколько человек пустилось в пляс.
Юровский блаженно улыбнулся. Ему внезапно захотелось самому оказаться у костра, станцевать или спеть красивую песню. От грез его оторвал стук в дверь.
– Кто там? – Юровский вспомнил, что купе на двоих, и у него, вероятно, будет сосед.
За дверью царило молчание. На всякий случай он снял пистолет с предохранителя и открыл замок.
Сначала он ничего не понял. Ощущение было такое, что его ударили чем-то тяжелым по голове. Он закрыл глаза и снова открыл их. Это не помогло. Тогда Юровский с шумом захлопнул перед собою дверь, некоторое время постоял и снова открыл. Опять не помогло. Он до крови прикусил нижнюю губу. Ничего не помогало!
– Может, я и в самом деле двинулся мозгами? – медленно произнес Юровский, уставившись на женщину, которая стояла на пороге купе. – Никогда не думал, что со мной может такое приключиться! Призрак мертвеца, как живой перед глазами! Я положительно устал! Нет! Спать! Срочно спать!
Он попытался закрыть дверь, но призрак, нисколько его не стесняясь, ловко прошмыгнул в купе.
– Господи! Да что со мной? – не на шутку перепугался Юровский. – Спокойствие! Я просто устал! Столько всего навалилось за эти дни! Немудрено, что у меня крыша поехала! Никакой Аликс здесь, конечно, нет и быть не может. Ее видение легко объясняется последствием усталости. Я переутомился и поэтому вижу перед собой черте что. Надо лечь и как следует выспаться, а когда проснусь никакого призрака уже не будет!
Конец ознакомительного фрагмента.