Приключения оборотней
Шрифт:
При этих словах агент 013 начал бешено вращать глазами и возмущенно подпрыгивать. Но мы-то знали, ему только дай пооправдываться, он и прокурора заболтает.
— Поэтому предлагаю компромисс, — зевнул Баюн. — Я продолжаю свою сказочную деятельность, которую, по сути, и не собирался бросать, а вы забираете с собой этого надоеду с гарантией того, что он здесь больше не появится.
— В чем подвох? — на всякий случай уточнили мы.
— В том, что я ему не родня! Так… случайное совпадение генов на прапрапрапрапрабабушкином уровне времен исхода евреев из Египта. И двум таким котам в сказках делать нечего. Ну что, забираете конкурента?
Командор кивнул. В сущности, в этом и заключалось наше задание. Сам Баюн никаких преступлений
Скандал, как вы понимаете, грянул неожиданно.
Мы занесли Профессора к шефу, козырнули и, получив устную благодарность начальства, быстренько оставили их одних. Собственно, это я настояла, чтобы поскорее вернуться в свою комнату, потому что задним местом чувствовала приближение грозы. Действительно, через десять минут взбешенный кот бушевал под нашей дверью:
— Фашисты, неучи, дегенераты, и этих людей я считал своими друзьями! Он обманул вас как котят! Да, я действительно пришел к нему, пристыдил и почти вернул к работе. В свое время мы вместе учились в Харьковском университете, он проходил там переквалификацию. Вспомнили годы молодости, общих знакомых, наши шутки над педагогами, вот тут он показал мне свои дурацкие записи. Разумеется, я не смог удержаться… А он валялся у меня в ногах, ныл, упрашивал посмотреть хотя бы одним глазком! Сказать, есть ли у него литературный талант, стоит ли ему продолжать это дальше, дать совет серьезного критика. Он был благодарен за любой отзыв! А в результате? В результате я увлекся и полностью переписал ему всю эту томину. Там не осталось ни одной его строчки. Только мое! Я пером накропал за вечер больше, чем ты могла бы за неделю на компьютере. У меня все пальцы от чернил слиплись. И вот когда мы уже почти подписали договор о дележе гонорара, появляетесь вы! И, не дав мне толком объясниться…
— Вот тут ты врешь, — осторожно пискнула я. — Ты сам отказался с нами разговаривать.
— А ты вообще молчи, садистка, — истерически взвыл кот. — Знаешь, как шеф снял с меня пластырь? Одним широким движением! У меня теперь полморды депилировано-о…
— Ой. — Я действительно почувствовала себя немножечко виноватой.
— А еще гном провел со мной долгую беседу о нарушении служебной дисциплины в личных корыстных целях. У меня из-за вас выговор в личном деле!
Ну выговор-то, положим, не из-за нас, сам виноват, но говорить об этом агенту 013 уже как-то не хотелось. В общем, в тот вечер мы так и не рискнули покинуть свое убежище…
Мурзик простил нас через два дня, когда Алекс подарил ему новую боксерскую грушу с надписью «Кот Баюн». А через месяц гоблины тайно сообщили нам, что рукопись в издательстве не приняли. То есть в пролете оказались оба обманщика. Но если кто проболтается об этом нашему Профессору — секир-башка! Я уже говорила, что у нас, татар, с этим быстро…
И если совсем уж между нами, то я по-тихому была этому только рада. Дело в том, что в свое время мне удалось привести в систему свои случайные записи и, воспользовавшись псевдонимом, выпустить в свет пару книг о наших приключениях. Резонанс был большой, от восторгов до ненависти, но ведь главное, что заметили, правда?
Так вот, учитывая полученный гонорар за издания и переиздания, на фига мне при родной Базе конкуренты по литературному поприщу? Профессор и так дока в филологии, зачем ему еще книги, тиражи и писательская слава? Не нужно оно ему, слава котов портит, в этом я абсолютно уверена. Тем более что писать так, как я, он все равно не может. У него же образование, стиль, свободное владение языком, расширенный словарный запас, а я в сравнении с ним так, неграмотная татарка…
Однако меня-то печатают, а Пусика завернули, хотя он и не под своим именем работал, а как литературный негр. Пусть не зазнаётся, а мне приятно иметь внеочередную возможность щелкнуть его по носу. Кстати, буквально два дня назад, за завтраком,
он как бы между прочим поинтересовался:— Алиночка, а ты никогда не задумывалась о работе в соавторстве? Ну все-таки это существенно облегчает писательскую деятельность, весь труд делится на двоих, коэффициент полезного действия увеличивается и…
— Гонорар тоже делится надвое? — вовремя догадалась я. — Прости, напарник, я писатель-одиночка, да и то в свободное от основной службы время.
— Нас вызывает шеф, — вмешался опоздавший Алекс.
— Как, вот так прямо сорвав с завтрака?! — Агент 013 был более чем недоволен. Я благородно пожертвовала ему на ходу половину своей сосиски, но он все равно ворчал, что хорошее начальство не гоняет ценных сотрудников и в хвост и в гриву.
— Дети мои, — в несвойственной ему манере начал шеф, — у меня к вам странная, я бы даже сказал, деликатнейшая просьба. Вам предстоит найти и уничтожить в царских архивах тысяча восемьсот шестьдесят третьего года докладную записку жандарма полиции Николая Берберовича Саврасского. Этот доклад компрометирует моего бывшего заместителя, а значит, и доброе имя Базы.
— В каком смысле компрометирует, уточните, пожалуйста, — буркнул Профессор.
Мы кивнули, всем было интересно.
— Все просто, я имел глупость поддаться давлению близких и взять на работу родственника, — покаянно опустил бороду наш начальник. — Никогда не берите родственника на работу! Он завалил мне все делопроизводство, дважды присваивал фондовые деньги, пил без продыху, пытался обложить кухню данью, а я не смел даже делать ему замечания — все мои дядюшки, тетушки, бабушки, свояченицы, кузены и не разбери кто по материнской линии тут же поднимали дикий вой из-за того, что я «обижаю» младшенького! Через два месяца, когда вся работа Базы была практически парализована, я с треском уволил этого негодяя! Его выпроваживание вызвало самый большой стихийный праздник с карнавалом и сожжением чучела, какой я только помню. Мои отношения с гномьей родней бесповоротно испорчены до сих пор. Поэтому я и живу здесь…
— Понятно, — сочувственно вздохнула я. — Вы такой же изгой, как и все?
— Ну не совсем как все, — поправил меня котик. — У тебя-то, милочка, есть и дом, и родители, и братья, а вот нам, бедным…
— Так вот, именно в это время на Базу работал некий информатор, пожилой подполковник Саврасский. Он трудился, получая жалованье, как Темный Патрик в Ирландии, как бабушка Ухтыкак на Чукотке, как Лохис в шотландском озере. То есть два или три раза мы переносили его прямо сюда, отсюда же и украденная им информация. Но в отличие от наших знакомых «внештатных» агентов он оказался человеком недостойным доверия и впоследствии написал подробный донос обо всем, что здесь видел.
— Ну и что? — пожал плечами Алекс. — Прошло столько времени, кому сейчас интересен нелепый компромат на нашу Базу?
— Ученым.
Повисла нехорошая тишина. Мы вечно конкурируем с этой безнравственной конторой и не раз сажали их в лужу. В свою очередь и ученые ни за что не упустят момента урезать нам фонды. Да, новый скандал не в наших интересах…
— То есть надо всего-то зайти в архив и порвать бумажку? — уточнила я. — Никого не убивать, ничего не взрывать, ни с кем не драться? Фу-у, делов-то?! Легко!
Это была первая (и надеюсь, последняя!) операция, к которой мы абсолютно не готовились. Профессор лишь записал на листочке адрес здания архива и фамилию жандармского подполковника, чью докладную нам предстояло даже не изъять, а просто порвать на месте. Итак, мы едем на часок посмотреть революционный Петроград!
В костюмерной меня быстренько приодели сообразно эпохе. Я с видимым удовольствием любовалась на себя в зеркало. Новая стрижка — короткое каре, черная кожанка под широкий пояс с пряжкой, кожаная юбка, высокие хромовые сапоги. Последний штрих — повязать по-пиратски красную косынку, и я стала похожа на настоящую большевистскую комиссаршу.