Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)

— Еще разок сходим… этого мало. У нас нет иного выхода.

Второй поход за бутылками окончился быстрее, чем первый, и скоро палуба почти вся была завалена битым стеклом.

— Вот и капканы готовы, — весело сказал Фрике. — Что значит хорошо снабженный погреб: у нас еще осталось, чем освежиться после битвы.

— Эти французы очень храбры и находчивы, — бормотал про себя восхищенный сэр Паркер.

— Пора, господин Пьер, — сказал Андре ровным голосом.

Линия лодок была уже в одном кабельтове от яхты. Пьер быстро наклонился над двенадцатифунтовой пушкой, заряженной картечью.

— Первая! — крикнул он.

На пироги посыпался железный град. Линия наступления нарушилась, и показались обломки дерева и тонущие тела.

Затем раздался залп ружей. Пьер бежал к другому орудию, пока первое заряжали снова. Треск стал еще сильнее, и нападавшие, не ожидавшие такого приема, завыли от злобы и боли.

Хладнокровие и ловкость защитников яхты уравновешивали их силы с силами неприятеля. Но численный перевес все-таки был на стороне последнего. Долго ли могла продолжаться битва? Несмотря на понесенные тяжкие потери, малайцы подвигались вперед. Они переменили тактику, сделав бесполезными и митральезу, и пушку-револьвер. Бандиты вылезли из лодок и плыли, толкая их перед собой, так что выстрелы мало их задевали. По временам из-за бортов лодок появлялись головы и сейчас же исчезали; круг нападающих больше не размыкался.

Вот они были уже совсем близко от яхты. Андре хладнокровно подошел к сэру Паркеру:

— Не замечаете ли вы, сэр, что судно слегка колышется?

— Да, действительно. Чувствуется прилив. Через минуту мы будем подняты водой. Как жаль, что на яхте совершенно нет угля!

— Все равно мы не смогли бы продержаться до тех пор, пока разведем пары. Ох, этот штиль!.. Скажите, ваши матросы хорошо умеют управлять парусами?

— Это все народ проверенный!

— Прикажите готовить паруса. Это необходимо. Мы сделаем последнее усилие отразить абордаж. А там, быть может, поднимется и ветер.

— Очень хорошо.

Тактика малайских пиратов особенно опасна для заштилевших парусных кораблей. Если корабль с невысоким бортом, если на нем нет значительной артиллерии и многочисленного экипажа, то он обычно погибает. Пираты окружают его со всех сторон сплошной линией, которую легко прорвать, но так же легко сомкнуть снова. Они страшны количеством. Каждая пирога с тремя-четырьмя малайцами представляет собой боевую единицу. Потеря одной из них ничего не значит в общей массе, которая настойчиво продолжает надвигаться на корабль. Круг делается все теснее, артиллерия становится бессильна. Наконец пираты вскакивают на корабль с бешенством хищников и ловкостью обезьян, бросаются на защитников и, нередко превышая их числом в пятьдесят раз, подавляют их сопротивление. Таков в большинстве случаев роковой исход атаки.

Несмотря на проворство и усилия французов, их ружейный огонь заметно ослаб, пока англичане готовили паруса, и осаждающие этим воспользовались. Отвратительный авангард морских демонов вынырнул из воды и устремился на носовую часть корабля, так как защитники столпились на корме, где на палубе было набросано меньше битого стекла. Держа в зубах кинжалы, пираты карабкались на яхту, цепляясь за дерево своими длинными крючьями. При этом они испускали дикие крики, чтобы ободрить плывущих сзади.

Сэр Паркер поднял с пола щепочку, зажег и положил на шпиль. Поднялась тонкая вертикальная струйка синеватого дыма. Ветра не было. Англичанин покачал головой и сказал:

— Если через две минуты дым не наклонится, мы погибли. Не правда ли, джентльмены, вы же не хотите живыми отдаться в руки этих разбойников?

— Нет… конечно, нет, — послышались крики.

— Хорошо. Я знаю, что делать.

Тем временем пираты вторглись на корабль.

— Ну, ребята, все кончено! — воскликнул Фрике.

Волосы у него растрепались, лицо и руки почернели от пороха.

Но вдруг победные крики малайцев сменились диким воем боли. Пираты замялись и подались назад. Ноги у них были изрезаны и окровавлены: они наткнулись на битое стекло.

Задние, ничего не зная, продолжали напирать на передних, те падали. Несколько минут стояла невообразимая давка.

Пьер воспользовался наступившим смятением и развернул пушку, направив ее вдоль палубы. Но он не стрелял: ему жаль было последнего выстрела.

Фрике торжествовал: его выдумка удалась.

— Не радуйся, — говорил ему Пьер, — посмотри лучше на них: передние падают, а задние по ним переходят. Они скоро наводнят всю палубу. Взгляни, их с полтысячи наберется.

— Стреляйте же, Пьер! Чего вы медлите? — закричал Андре.

Картечь проводит кровавую борозду в толпе бронзовых тел. Но брешь в ту же минуту заполняется.

— По-моему, господа, все кончено, — сказал сэр Паркер, готовясь уйти внутрь яхты с револьвером в руке.

— Хорошо, сэр, отлично, — ответил Андре. — Я вас понимаю. Мы взлетим на воздух, да?.. Так да здравствует Англия и да здравствует…

— Да здравствует Франция! — докончил почтенный джентльмен.

Андре почтительно снял шапку перед английским флагом, бессильно повисшим на флагштоке. Сэр Паркер прибавил:

— Мы еще успеем поднять французский флаг рядом с этим. Я тоже хочу отсалютовать благородному знамени вашей родины.

Вдруг на корабле произошло что-то необыкновенное. Негодяи, которых не смогла остановить уловка Фрике, отхлынули назад. Самые храбрые бросились в море. Что случилось? Откуда-то пришла помощь? Нет. Или, если хотите, да, но только подобная помощь хуже подкрепления.

Палуба яхты горела. По ней текли потоки пылающей жидкости. Это спирт, пролитый по ошибке вместе с вином и загоревшийся от последнего выстрела Пьера.

Для «Конкордии» нет спасения: на воде — остервенелые демоны, на палубе — пламя.

Заметив свою страшную ошибку, Фрике побледнел как полотно.

— Господин Андре, — воскликнул он в отчаянии, — что я наделал! Я хотел вас спасти и… погубил.

— Успокойтесь, — перебил его сэр Паркер. — Вы только опередили меня: я сам хотел взорвать яхту.

— Но я вовсе не хочу быть взорванным. Зачем? Этого не нужно. Мы должны жить!

По ней текли потоки пылающей жидкости

— И попасть живыми в руки малайцев, которые предадут нас самым лютым пыткам?

— Не бывать этому! Говорю вам: не бывать! Во что бы то ни стало мы должны жить! Вы знаете, как мы здесь оказались?

— Нет.

— Так знайте же: по одной чрезвычайно важной для нас причине мы ехали объявлять войну борнейскому радже.