Приключения Шерлока Холмса (сборник)

Глава III Тайна Лористон-Гарденс

Должен сознаться, что я был немало поражен тем, как оправдала себя на деле теория моего компаньона. Уважение мое к его способностям сразу возросло. И все же я не мог отделаться от подозрения, что все это было подстроено заранее, чтобы ошеломить меня, хотя зачем, собственно, – этого я никак не мог понять. Когда я взглянул на него, он держал в руке прочитанную записку, и взгляд его был рассеянным и тусклым, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.

– Как же вы догадались? – спросил я.

– О чем? – хмуро отозвался он.

– Да о том, что он отставной сержант флота?

– Мне некогда болтать о пустяках, – отрезал он, но тут же, улыбнувшись, поспешил добавить: – Извините за резкость. Вы прервали ход моих мыслей, но, может, это и к лучшему. Так, значит, вы не сумели увидеть, что он в прошлом флотский сержант?

– Нет, конечно.

– Мне было легче понять, чем объяснить, как я догадался. Представьте себе, что вам нужно доказать, что дважды два – четыре, – трудновато, не правда ли, хотя вы в этом твердо уверены. Даже через улицу я заметил на его руке татуировку – большой синий якорь. Тут уже запахло морем. Выправка у него военная, и он носит баки военного образца. Стало быть, перед нами флотский. Держится он с достоинством, пожалуй, даже начальственно. Вы должны были бы заметить, как высоко он держит голову и как помахивает своей палкой, а с виду он степенный мужчина средних лет – вот и все приметы, по которым я узнал, что он был сержантом.

– Чудеса! – воскликнул я.

– А, чепуха, – отмахнулся Холмс, но по лицу его я видел, что он доволен моим восторженным изумлением. – Вот я только что говорил, что теперь больше нет преступников. Кажется, я ошибся. Взгляните-ка! – Он протянул мне записку, которую принес посыльный.

– Послушайте, да ведь это ужасно! – ахнул я, пробежав ее глазами.

– Да, что-то, видимо, не совсем обычное, – хладнокровно заметил он. – Будьте добры, прочтите мне это вслух.

Вот письмо, которое я прочел:

Дорогой мистер Шерлок Холмс!

Сегодня ночью в доме № 3 в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд произошла скверная история. Около двух часов ночи наш полисмен, делавший обход, заметил в доме свет, а так как дом нежилой, он заподозрил что-то неладное. Дверь оказалась незапертой, и в первой комнате, совсем пустой, он увидел труп хорошо одетого джентльмена; в кармане он нашел визитные карточки: «Енох Дж. Дреббер, Кливленд, Огайо, Соединенные Штаты». И никаких следов грабежа, никаких признаков насильственной смерти. На полу есть кровяные пятна, но на трупе ран не оказалось. Мы не можем понять, как он очутился в пустом доме, и вообще это дело – сплошная головоломка. Если вы приедете в любое время до двенадцати, вы застанете меня здесь. В ожидании вашего ответа или приезда я оставляю все как было. Если не сможете приехать, я сообщу вам все подробности и буду чрезвычайно обязан, если вы соблаговолите поделиться со мной вашим мнением.

Уважающий вас Тобиас Грегсон.

– Грегсон – самый толковый сыщик в Скотленд-Ярде, – сказал мой приятель. – Он и Лестрейд выделяются среди прочих ничтожеств. Оба расторопны и энергичны, хотя банальны до ужаса. Друг с другом они на ножах. Они ревнивы к славе, как профессиональные красавицы. Будет потеха, если оба нападут на след.

Удивительно неторопливо журчала его речь!

– Но ведь, наверное, нельзя терять ни секунды, – встревожился я. – Пойти позвать кэб?

– А я не уверен, поеду я или нет. Я же лентяй, каких свет не видел, то есть, конечно, когда на меня нападет лень, а вообще-то могу быть и проворным.

– Вы же мечтали о таком случае!

– Дорогой мой, да что мне за смысл? Предположим, я распутаю это дело – ведь все равно Грегсон, Лестрейд и компания прикарманят всю славу. Такова участь лица неофициального.

– Но он просит у вас помощи.

– Да. Он знает, что до меня ему далеко, и сам мне это говорил, но скорее отрежет себе язык, чем признается кому-то третьему. Впрочем, пожалуй, давайте поедем и посмотрим. Возьмусь за дело на свой риск. По крайней мере посмеюсь над ними, если ничего другого мне не останется. Пошли!

Он засуетился и бросился за своим пальто: приступ энергии сменил апатию.

– Берите шляпу, – велел он.

– Хотите, чтобы я поехал с вами?

– Да, если вам больше нечего делать.

Через минуту мы оба сидели в кэбе, мчавшем нас к Брикстон-роуд.

Стояло пасмурное туманное утро, над крышами повисла коричневатая дымка, казавшаяся отражением грязно-серых улиц внизу. Мой спутник был в отличном настроении, без умолку болтал о кремонских скрипках и о разнице между скрипками Страдивариуса и Амати. Я помалкивал; унылая погода и предстоявшее нам грустное зрелище угнетали меня.

– Вы как будто совсем не думаете об этом деле, – прервал я наконец его музыкальные рассуждения.

– У меня еще нет фактов, – ответил он. – Строить предположения, не зная всех обстоятельств дела, – крупнейшая ошибка. Это может повлиять на дальнейший ход рассуждений.

– Скоро вы получите ваши факты, – сказал я, указывая пальцем. – Вот Брикстон-роуд, а это, если не ошибаюсь, тот самый дом.

– Правильно. Стойте, кучер, стойте!

Мы не доехали ярдов сто, но по настоянию Холмса вышли из кэба и к дому подошли пешком.

Дом № 3 в тупике, носившем название «Лористон-Гарденс», выглядел зловеще, словно затаил в себе угрозу. Это был один из четырех домов, стоявших немного поодаль от улицы; два дома были обитаемы и два пусты. Номер 3 смотрел на улицу тремя рядами тусклых окон; то здесь, то там на мутном темном стекле, как бельмо на глазу, выделялась надпись «Сдается внаем». Перед каждым домом был разбит маленький палисадник, отделявший его от улицы, – несколько деревцев над редкими и чахлыми кустами; по палисаднику шла узкая желтоватая дорожка, судя по виду, представлявшая собою смесь глины и песка. Ночью прошел дождь, и всюду стояли лужи. Вдоль улицы тянулся кирпичный забор в три фута высотой, с деревянной решеткой наверху; к забору прислонился дюжий констебль, окруженный небольшой кучкой зевак, которые вытягивали шеи в тщетной надежде хоть мельком увидеть, что происходит за забором.

Мне думалось, что Шерлок Холмс поспешит войти в дом и сразу же займется расследованием. Ничего похожего. Казалось, это вовсе не входило в его намерения. С беспечностью, которая при таких обстоятельствах граничила с позерством, он прошелся взад и вперед по тротуару, рассеянно поглядывая на небо, на землю, на дома напротив и на решетку забора. Закончив осмотр, он медленно зашагал по дорожке, вернее, по траве, сбоку дорожки, и стал пристально разглядывать землю. Дважды он останавливался; один раз я заметил на лице его улыбку и услышал довольное хмыканье. На мокрой глинистой земле было много следов, но ведь ее уже основательно истоптали полицейские, и я недоумевал, что еще надеется обнаружить там Холмс. Однако я успел убедиться в его необычайной проницательности и не сомневался, что он может увидеть много такого, что недоступно мне.

В дверях дома нас встретил высокий белолицый человек с льняными волосами и с записной книжкой в руке. Он бросился к нам и с чувством пожал руку моему спутнику.

– Как хорошо, что вы приехали!.. – сказал он. – Никто ничего не трогал, я все оставил, как было.

– Кроме этого, – ответил Холмс, указывая на дорожку. – Стадо буйволов и то не оставило бы после себя такое месиво! Но, разумеется, вы обследовали дорожку, прежде чем дали ее так истоптать?

– У меня было много дела в доме, – уклончиво ответил сыщик. – Мой коллега, мистер Лестрейд, тоже здесь. Я понадеялся, что он проследит за этим.