Приключения Вани в Неявь-Мире

–Это же просто сокровище, а не сани! Ваня, они же летающие! Не нужно больше карабкаться по деревьям, нужно просто сесть в них и представить, что движешься вверх, как это только что нечаянно сделал наш Снежок!

–Фантастика! – выдохнул мальчик удивленно и восторженно одновременно. – Летающие сани! Обалдеть можно! И почему это Мастер Семен нам не сказал об этом?

–Может быть, он и сам не знает, что его сани могут летать? – предположила Живинка. – Ведь просто никто никогда не пытался!

–А наш Снежок попытался! Молодец, песик! Иди ко мне! – Ваня погладил подбежавшую собаку. – Ну, теперь-то наше дело пойдет быстрее! Давай-ка их испытаем!

Ваня и Живинка, недолго думая, уселись на мягкие сиденья саней, а Снежок наотрез отказался лезть в них, отбежав подальше. Тихонько поскуливая, он смотрел, как сани плавно поднялись в воздух, унося вверх его хозяев. Сани все поднимались и поднимались и вскоре достигли верхушки сосны, спугнув любопытную белку, которой пришлось сигануть на соседнее дерево.

–Ур-р-ра! – заорал Ваня счастливо. – Лети-и-им!!! – и шутливо растопырил руки в стороны, изображая крылья, отчего потерял равновесие и чуть не рухнул вниз с огромной высоты. Живинка вовремя схватила его за воротник тулупа.

–Ну вот, чуть не улетел! – воскликнула она испуганно и сердито. – Осторожнее, пожалуйста!

–Ну надо же, летающие сани! – Ваня продолжал радоваться, несмотря на то, что чуть не упал. – Чудеса, да и только!

Вечный Филин

(который всегда спит)

Вечный Филин был загадкой Снеговении. Седобород рассказал Ване и Живинке, что узнал о нем от своего деда, а тот – от прадеда, а тот – от прапрадеда, который в свою очередь услышал о мудрой птице от прапрапрадеда Седоборода, и так далее. Филин был настолько стар, что его возраст равнялся возрасту леса, а лес появился в момент сотворения Неявь-Мира. Как давно это случилось, никто толком не знал. Поэтому жители Снеговении прозвали его Вечным Филином. Ну, и в силу своего преклонного возраста, Филин был таким уставшим, что все время спал. Просыпался он очень редко, только когда голод становился совсем нестерпимым. Филин выбирался из своего уютного и теплого дупла, чтобы поохотиться, лишь несколько раз в году. Поэтому, когда Ваня и Живинка обнаружили его убежище, которое, кстати сказать, оказалось в том самом, первом попавшимся им дупле, до которого они вначале не смогли добраться, старый филин даже не почувствовал, что был извлечен наружу. И конечно, Вечный Филин не слышал, как Ваня, пытаясь разбудить его, громко кричал: «Эй, Филин! Фили-и-ин! Просыпайся!». И совсем не чувствовал, как его тормошили и трясли. Даже пронзительный лай Снежка не мог потревожить его глубокий сон.

–Это бесполезно, – расстроенным и охрипшим от крика голосом сказал Ваня, устав орать. – Его разбудить совершенно невозможно!

–А помнишь, Седобород говорил, что Филина нужно вынести на солнечное место? – спросила Живинка. – Здесь лес густой, и сумрачно! Нужно найти полянку!

Отыскав открытое место, залитое солнечным светом, дети вновь принялись тормошить спящую птицу.

–Просыпайся, Филин! Пожалуйста, проснись уже! – кричали они наперебой в уши, спрятанные под пушистыми седыми кисточками. Ваня попытался открыть птице глаза, поднимая веки, но те снова закрывались, и тело Филина выглядело абсолютно безжизненным. Тогда Ваня перевернул его вверх ногами и потряс как следует, да так, что голова Филина стала болтаться из стороны в сторону, точно маятник старых настенных часов.

–Да уж не помер ли он?! – воскликнул мальчик, теряя всякую надежду привести птицу в чувство.

–Оставь беднягу в покое, – сжалилась над Филином Живинка. – Давай отдохнем.

Они и вправду выбились из сил и вспотели. Ваня положил Филина на бархатное сиденье саней и сел рядом. Следом в сани взобралась и Живинка. Снежок остался сидеть на снегу, подозрительно разглядывая сани и тихонько рыча.

–Теперь я понимаю, почему Седобород вспотел, пытаясь разбудить Филина! Такой огромный и тяжелый! – сердито сказал Ваня. – Вот же какой засоня! Ничего его не берет! Я даже сомневаюсь, жив ли он?

Живинка приложила ухо к груди птицы и прислушалась.

–Живой. Дышит. – Заключила она через минуту.

–Невероятно. Ну как можно так крепко спать!– возмутился Ваня. – Устал я будить его! Да и кушать хочется! Где там наши волшебные мешки – «хлебосольники»?

–И правда, пора и пообедать, – ответила Живинка, доставая наполненные едой мешки и туески – «водохлебники».

Ваня заглянул в свой мешок и восторженно воскликнул:

–О! Пирожки! И булочки! Свежие, горячие! А ну-ка, туесок– «водохлебник», дай молочка, пожалуйста!

Берестяной туесок тут же наполнился ароматной белой жидкостью. Ваня и Живинка начали с аппетитом уминать свой волшебный обед. Ване было так вкусно, что он даже забыл о том, что кушать нужно медленно и не набивать полный рот. Он довольно чавкал и громко прихлебывал молоко из туеска. Но не успел он съесть и половины, а Живинка и вовсе лишь два раза откусила пирожок, как вдруг, к их огромному удивлению, спящий беспробудным мертвым сном Филин заворочался. Дети перестали жевать и уставились на него.

–Ты видела? – спросил Ваня с полным ртом, отчего получилось некрасивое «Фы фыдила?».

–Шевелился, – ответила Живинка, и у нее вышло «Фыфелифся».

Филин медленно открыл один глаз и посмотрел на них. Затем открыл второй. Глаза у него были огромные, круглые, выпуклые и напомнили Ване леденцы «Чупа-Чупс», которые он очень любил. И цвета глаза были такого же, янтарно-карамельного. Филин моргнул и громко ухнул. «Ух-Ух!». Затем лениво перевалился со спины на бок, кряхтя и ухая, встал на короткие лапки, больше похожие на сухие корявые сучки, и зашагал к туеску, наполовину наполненному молоком, который Ваня держал в руках. Бесцеремонно сунув голову прямо в туесок, Филин начал жадно пить молоко. Ваня оторопел. Он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть его, и сидел, замерев. Замерла и Живинка, не веря своим глазам. Даже Снежок выглядел удивленным, словно ему было непонятно, почему эта мертвая птица вдруг ожила, и даже не гавкнул, а только склонил голову набок, внимательно разглядывая воскресшую дичь. А Филин, напившись молока, поднял голову и сказал «Ух-ты!», от чего с его изогнутого клюва сорвалась большая молочная капля, и невозмутимо засеменил обратно к мягкому сиденью, к тому месту, где лежал до этого. Упав на бок и выставив перед собой худые когтистые лапки, он безмятежно сомкнул веки, закрыв круглые глаза-леденцы.

–А-а-а-ааа! – заорал Ваня, опомнившись, и кинулся к Филину, уронив туес с остатками молока в снег. Снежок, недолго думая, принялся лакать то, что не вылилось. А Ваня уже тряс Филина, держа его за лапы, и птица болталась вниз головой, вновь не подавая признаков жизни.

–Давай, Филин, не притворяйся! Я видел, что ты проснулся! А ну, открывай глаза немедленно!

Спустя минуту энергичной тряски Филин все-таки открыл и выпучил сразу оба глаза, так, что Ваня от неожиданности выронил его, и тот упал головой в сугроб, затрепыхался, забил крыльями и, с трудом выбравшись из снега, выдал: «Ух,ух!». Ване показалось, что Филин сказал: «Я сердит!».

–Не сердись, Филюшка, – извиняющимся тоном попросил Ваня.
– Уж очень долго мы тебя будили!

Живинка начала отряхивать с птицы снег и, пытаясь задобрить, погладила по голове.

–Нам так нужна твоя помощь! Нам нужно найти Великого Благовея, Повелителя Времени и Пространства. – Прошептал Ваня тихо, вспомнив, что это имя нельзя орать на весь лес. – Ты должен знать, как найти его. Помоги нам, покажи дорогу!

–Ух, фух,ты… – выдал Филин, как показалось Ване, удивленно, и начал топтаться на месте, утрамбовывая лапками рыхлый снег и поглядывая на туесок, из которого Снежок старательно вылизывал остатки молока.