Приключения Вани в Неявь-Мире

–Произошло невероятное совпадение… – пробормотала Живинка немного виновато. – Никогда ничего подобного не было!

–Дед Мороз мог бы и поаккуратнее коридор свой открывать! – сердился Ваня.– Чтобы кому не надо туда не попадали!

–Это не он открывал коридор, а Хранитель Времени и Пространства, Великий Благовей…ой!– Живинка внезапно замолчала, испуганно закрыв рот рукой, и поспешно огляделась по сторонам.

–Это еще кто? – спросил Ваня, заметив ее испуг.

Живинка молчала.

–Говори, кто открывает этот коридор? Пусть он немедленно откроет его мне, и я пойду обратно! – громко потребовал Ваня, перестав реветь.

–Тихо! Орешь на весь лес!
– Тс-с! – и Живинка перешла на шепот. – Это тайна.... И она снова оглянулась с опаской. – Это могут услышать те, кому не положено…

–Кто услышит-то? Кроме волков и птиц, больше я здесь никого и не видел.

–Да бродит тут всякая нечисть, – Живинка с подозрением разглядывала ближайшие сосны и ели, будто думала, что за ними кто-то прячется. – Особенно эта нечисть смелеет, когда Дед Мороз в Явь-Мир уезжает!

Ваня тоже начал осматриваться, но ничьего присутствия не заметил. Зимний лес был молчалив и спокоен. Розовый рассвет прогнал ночную тьму и раскрасил снежный покров в теплые тона, отчего лес уже не казался таким черным и страшным. Снежные шапки на деревьях искрились в солнечных лучах, серебрился иней на иголках. Ваня даже залюбовался красотой этого места, хотя именно здесь совсем недавно он терпел бедствие, спасаясь от острых волчьих зубов.

–Такие странные были эти волки!– сказал он, вспомнив, как натерпелся страху. – У них глаза были красные! Как угли! И клыки, как ножи!

–Тут водятся существа и пострашнее волков, – прошептала Живинка.– И в тысячу раз более злобные…

И так она это сказала, что Ване вдруг снова стало страшно.

Ведьма Леденюха

Первые робкие утренние лучики проникли в зимний лес, осторожно потеснив ночную тьму, и стволы и ветви деревьев вдруг засияли, переливаясь всеми цветами голубого и розового. Лес превращался в неописуемой красоты сказочное царство, наполняясь светом и сиянием. И все потому, что деревья в этом лесу были изо льда. Они были в точности, как настоящие, с такими же раскидистыми ветвями, хвойными иголочками и рисунком коры на стволах, но целиком ледяные. Солнечные лучи проходили сквозь прозрачные стволы и ветви, и не могли оживить их. Деревья в этом чудесном светлом лесу были мертвы. Все до единого. Они были ледяными столбами, а ветер, сдувающий с их ветвей нападавший за ночь снег, не мог пошевелить ни одну, даже самую маленькую, веточку. Весь лес был неподвижен, скованный в ледяном плену. И не было вокруг ничего живого. Ни птиц, ни зверей, ни даже их следов. По всему было видно, что живность давно не появлялась в этих пустынных мертвых краях. Кое-где под деревьями лежали ледяные глыбы, по форме своей отдаленно похожие то на сгорбившегося медведя, то на застывшего в прыжке зайца, да на ветвях прилепились ледяные шарики, которые, если присмотреться повнимательнее, напоминали очертаниями нахохлившихся лесных пташек – снегирей и синичек. Словно неведомая злая сила превратила живых существ в ледышки.

Лес был мертв, и мертвая тишина царила в нем безраздельно и полновластно. Казалось, что даже время здесь остановилось и застыло, превратившись в лед. Только изредка слышался монотонный и тоскливый вой ветра. Но, может быть, это был не ветер, а стоны деревьев, закованных в ледяной плен?

Внезапно в умиротворенной тишине послышался звук хрустящего снега, усиливающийся с каждой секундой. Это стая белых волков стремительно мчалась сквозь лес, сминая нетронутый снежный покров. Волки бежали, разинув пасти, полные острых зубов, но от дыхания их не исходило ни единого облачка теплого пара. Глаза их были похожи на бледно-голубые льдинки с красными угольками зрачков. Возглавлявший стаю Волк сжимал в зубах добычу. То было безжизненно болтавшееся из стороны в сторону тельце зайца.

У подножия старого кедра волки остановились и начали раскидывать лапами снег у корней. Через минуту под корнями открылось отверстие, похожее на вход в нору. В него один за другим залезли волки, исчезнув в темноте. Лишь последний из них остался, быстро забросал задними лапами вход, соорудив перед ним большой сугроб, и сел рядом, замерев. Волк был такой же белый, как и снег, окружавший его, и, перестав шевелиться, слился с зимним пейзажем, сделавшись невидимым. Лишь яркие горящие глаза выдавали его присутствие. Несмотря на то, что зверь был неподвижен, как все в этом лесу, глаза ни на мгновение не замирали, оглядывая окрестности, находящиеся в поле зрения. Белый волк зорко охранял потайную нору.

А между тем это оказалась вовсе не нора. Это был вход в узкий туннель, ведущий в просторную пещеру с высоким потолком и стенами из ледяных глыб, которые громоздились друг на друга в беспорядке и были самых причудливых форм и размеров, похожие на статуи людей и животных. Будто трудолюбивый и талантливый скульптор работал здесь долгое время не покладая рук.

В центре пещеры стояла высокая кровать. На ней неподвижно лежала, скрестив руки на груди, старая худая женщина. Волки прижали уши и ползком приблизившись, замерли, а тот, который нес добычу, положил ее на край кровати.

Рука женщины шевельнулась. Ее скрюченные пальцы начали жадно ощупывать тельце зверька.

–Я не слышу биение его сердца! – сдавленным натужным голосом прошипела старуха. – Вы убили его! Сколько можно твердить одно и то же – только живую добычу, только живую! Какой мне прок от мертвечины?!

Она открыла глаза, села и злобно уставилась на волков. Тот, что принес зайца, заскулил от страха и прижался к полу в ожидании наказания. Наказание незамедлительно последовало бы, но заяц внезапно вздрогнул и лягнул старуху задними лапами, норовя спрыгнуть с кровати, чтобы удрать, но вовремя был схвачен цепкими пальцами.

–Ах, да он живой!! – обрадованно вскрикнула старуха и поднесла зайца к лицу. Глаза ее жадно заблестели. Заяц неистово затрепыхался, предчувствуя недоброе, но хватка была крепка.

–Дрыгайся, не дрыгайся, а от Леденюхи не уйдешь! – старуха захохотала с нескрываемым злорадством, затем поднесла бьющегося зайца к лицу и открыла тонкогубый морщинистый рот так широко, будто собиралась проглотить бедного зверька целиком. Но вместо этого начала втягивать в себя воздух. От зайца к ее рту протянулся золотистый лучик, похожий на солнечный. Через мгновение лучик потух, а тельце зайца изменилось. Оно сделалось прозрачным и замерло, превратившись в кусок безжизненного льда. Лицо старухи тоже изменилось. Морщины разгладились, а серый цвет старой кожи посвежел. На щеках появился розовый румянец. Старуха помолодела. Она отшвырнула заледеневшего зайца к стене, в которой стало на одну ледяную глыбу больше.

–Ну что ж, спасибо за обед, слуги мои! – воскликнула ведьма Леденюха, а это была она самая. – А то уж совсем было силы мои иссякли! Так и помереть можно! Где это вас носило столько времени?

Голос женщины из хриплого и скрипучего сделался звонким и мелодичным. И ей это определенно нравилось. Она повеселела, соскочила с кровати и, закружившись в танце посреди пещеры и смеясь, запела:

Ах, я ведьма Леденюха!

Но я вовсе не старуха!

Жизнь чужую выпиваю,

Становлюсь, как молодая!

Кто мне в руки попадет

Тотчас обратится в лед!

Все тепло я отнимаю,

Силой тело наполняю,

И вот так день ото дня

Крепнет магия моя!

Ха-ха-ха-ха!

Леденюха веселилась от души. Визгливый злобный смех отражался от стен пещеры многоголосым эхом. Белые волки, сбившись в кучу, боязливо поглядывали на свою грозную хозяйку.

Ведьма подняла одну из множества валявшихся на полу пещеры сосулек, выбрав подлиннее. В ее руках сосулька начала меняться, вытянулась, покрылась серебряными узорами и превратилась в подобие посоха. Леденюха указала концом посоха на кровать, поводила им, очерчивая в воздухе замысловатые фигуры, и кровать начала вращаться вокруг своей оси. Раздался хруст ломающегося льда, и вот это была уже не кровать, а вихрь из мелких ледышек, крутящийся с огромной скоростью и поднимающийся почти до самого потолка. Через минуту вихрь замер, и льдинки, остановившись, на мгновение зависли в воздухе, а потом начали падать на пол. Падая друг на друга, кусочки льда постепенно сложились в огромный трон с высокой спинкой, увенчанной острыми пиками, словно лезвиями ножей. Причудливые узоры покрыли поверхность трона подобно узорам инея. Леденюха с довольным видом уселась на него.