Приключения Вернера Хольта
Шрифт:
Но тут, откуда ни возьмись, появился Готтескнехт, он стал рядом с капитаном, и тот неохотно повернулся к нему. Если еще и он нанесет нам удар в спину, значит, Гильберт прав и Готтескнехт подлец и зверь. Но вахмистр сказал, как обычно, не повышая голоса:
— Простите, господин капитан, я наблюдал за ними с командирского пункта. На этот раз новички меньше виноваты. Гюнше ударил первым.
— Та-ак… — недовольно протянул Кутшера; казалось, он собирается оборвать вахмистра. Но, передумав, он заявил: — В таком случае мое дело сторона. Слыхали, Гюнше? — И, обращаясь к близнецам: — Пингели, сукины дети!
— А теперь умерьте свой пыл, господа! — сказал Готтескнехт, — а не то я займусь вами: накажу всех скопом!
Когда и Готтескнехт удалился, Гюнше прошипел:
— Вы за это поплатитесь!
— Кончай звонить! — огрызнулся Вольцов. И вдруг закричал, весь перегнувшись вперед и стиснув кулаки, Хольт еще не видел его в такой ярости: — Вы меня еще узнаете! Я вам такое устрою — в больницу на карачках поползете!
— Хватит! — вмешался Хольт и утащил его прочь.
В казарме Хольт п Вольцов занялись уборкой своих шкафчиков.
— Если нас не оставят в покое, я и один с ними разделаюсь, — грозился Вольцов.
— А не много ли берешь на себя? — иронически заметил Цише. — Среди гамбуржцев есть ребята хоть куда!
— Ты что, того же захотел? — огрызнулся Вольцов, вызывающе оглядывая его с головы до ног.
— А ты, Цише, попросту сбежал! — укоризненно заметил Хольт. — Разве мы с тобой не в одном расчете служим, не под одной крышей живем?
— Я старший курсант. Не стану я из-за вас ссориться с товарищами!
— Старшим становится всякий, прослуживший полгода, — возразил ему Хольт.
Вольцов с треском захлопнул шкафчик.
— Мне житья не дает вахмистр, уж и не знаю почему, а теперь, возможно, за меня возьмется и капитан. Но я на это плюю! Пойду один против всей батареи! Пусть выходят твои старшие курсанты все на одного! Ты что? — накинулся он на Цише. — Думаешь, я испугаюсь, если кто-нибудь набьет мне морду! Да меня хоть до смерти исколоти, но уж потом так и знай: око за око, зуб за зуб, пока я в силах хоть пальцем шевельнуть!
— Прикажешь передать им?.. — спросил Цише.
— Если не возьмешь нашу сторону… — пригрозил Хольт.
— Ты еще хорохоришься, гад паршивый! Хочешь, чтобы из тебя фарш сделали? — отозвался откуда-то сзади Феттер.
— Воздержитесь, юноши! — сказал Готтескнехт, внезапно появляясь в открытых дверях. — Матушка старшего курсанта будет в отчаянии…
Он, конечно, давно уже подслушивал, подумал Хольт… Плохо жить так, на отшибе. Хоть устанавливай караульный пост!
Готтескнехт огляделся. Растерявшийся Цише с запозданием крикнул «Смирно!» и доложил. Готтескнехт принюхивался, подняв вверх нос.
— Никак, господа курили? Ай-ай, как не стыдно! Разве вы не знаете, что это запрещено? — Подойдя к открытому шкафчику, принадлежащему Цише, он вытащил двумя пальцами книгу и взглянул на корешок.
— Флекс, — прочел он, — «Путешественник между двумя мирами» Эге! Кто же из вас читает такие истинно немецкие книги?
— Я, господин вахмистр!
— Так, так! У меня тоже найдется для вас кое-что почитать, из библиотеки моей жены, она всегда умывается миндальными отрубями, познакомьтесь с проспектом,
может, у вас очистится кожа. — Юноши рассмеялись, а Цише неудержимо покраснел. — Вольцов и Хольт, за мной! — позвал Готтескнехт. Он шел впереди обоих курсантов. — Та-ак, а теперь начнем… Ну-ка, по направлению к северу — бегом, марш!Секунда недоуменного колебания — и Хольт с Вольцовом сбежали вниз с крутого косогора.
— Внимание! — скомандовал Готтескнехт. Оба вытянулись в струнку, лицом к Готтескнехту, который стоял, словно в землю врос, широко расставив ноги. — Ложись! — Они бросились ничком на вспаханную землю. — А теперь ползите вверх ко мне, да повеселей! — Они ползком взобрались на крутой косогор. — Встать! — приказал Готтескнехт.
Вахмистр заглянул им в глаза, видно было, что он нисколько не сердится.
— А Вольцов все еще зол как черт? Жаль! — И почти участливо: — Скажите, Вольцов, ведь я прав? Вы в самом деле злитесь?
— Так точно, господин вахмистр!
— Вот видите! Я угадал по вашим глазам. Это, знаете, целая наука, мне ее преподал один пастух: ему достаточно было взглянуть человеку в зрачки, чтобы определить беременность, колики в животе или паховую грыжу… Давайте же продолжим наши занятия, пока Вольцов немножечко не поостынет, в этом состоянии я не рискую с ним беседовать. А вы, Хольт, составьте ему компанию, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Ведь вы рады составить ему компанию, не так ли? — спросил он, и в голосе его опять зазвучало неподдельное участие.
— Так точно, господин вахмистр!
— Чудесно! Видите, Вольцов, вот истинная дружба! А теперь бегите вниз с откоса до самого шоссе, это сто двадцать метров по совершенно точному измерению. Потом присядьте па корточки и вверх подымитесь вприпрыжку, ну, вы же знаете, как это делается: зайчиком, прыг-скок…
— Так точно, господин вахмистр!
— Роскошно! Но только присесть надо как следует, руки вытянуть перед собой и хорошенько согнуть ножки в коленях… Ведь на здоровье вы не жалуетесь?
— Никак нет, господин вахмистр!
— Вот и отлично! Боюсь, Вольцов, как бы вам не пришлось проделывать это весь остаток дня. Я вижу, вы все еще гневаетесь! А теперь рысью!
Они спустились с откоса беглым шагом.
— Гильберт, что-то ему от нас нужно! Брось дурить!
— Пошел он… — огрызнулся Вольцов.
Потом они запрыгали вверх по откосу. У Хольта отчаянно заболели ноги, мускулы напряглись, колени дрожали. Вольцоп оставил его далеко позади. Косогор становился все круче. Хольт задыхался. А все проклятое курение, подумал он. Его так и тянуло броситься на траву и перевести дух. С онемевшими икрами и мучительной болью в спине, отдуваясь, в полном изнеможении добрался он до вахмистра.
— Ну, понравилось? — спросил Готтескнехт. Сдвинув фуражку на затылок, он курил и, казалось, был в прекрасном настроении. — Не правда ли, Вольцов, какое скотское обращение!
— Это дает приятную усталость, — заметил Хольт. — Нам, я вижу, не хватает тренировки.
— Что ж, давайте тренироваться почаще, за мной дело не станет! — Готтескнехт обернулся к Вольцову: — Ну как, отлегло у вас? — Тот промолчал. Вахмистр довольно ухмылялся.
— Господин вахмистр, — сказал Вольцов, — осмелюсь доложить, мне ваши «прыг-скок» вконец обрыдли!