Приключения зеркала
Шрифт:
– Вы себе уже что-то заказали, дорогуша? Сто лет здесь не была, – и гостья засмеялась, – тьфу, что я говорю, типун мне на язык, лет тридцать я думаю, не больше. Вот старость не радость – все исчисляю сотнями, – и приятный женский голос вновь хохотнул.
– Я заказала чай и ватрушки с творогом, – сказала Аделина и попыталась сконцентрироваться в двадцатый раз на строках меню, однако сердце так бешено билось, а тошнота так подкатывала к горлу, что в глазах стало двоиться.
– Чай – это хорошо, – добродушно сказали напротив, и изящная женская рука уверенно отодвинула меню. Аделина невольно взглянула на незнакомку.
– Да вы вся дрожите и такая бледная! – неожиданно
– Дорогая, да вы вся горите! – воскликнула гостья, глядя на уткнувшуюся в чашку чая девушку, – вы верно ничего не ели, – догадалась женщина и, нежно, но настойчиво взяв ее за подбородок, проникновенно посмотрела ей в глаза, будто желая заглянуть внутрь. Аделя пыталась отвернуться, но настойчивый пронизывающий взгляд притягивал к себе неудержимым магнитом. Не смея больше сдерживаться, Аделина взглянула на человека, которого страстно желала увидеть вот уже много лет, и единственного кто мог ответить на все ее томившие душу вопросы.
Но ничего ужасного или особенно страшного не произошло. К огромному своему облегчению, Аделина заметила, как стали растворяться ее страхи и опасения в этих прекрасных добрых глазах карамельного цвета, в которых играючи переливалась вся эта комната. Глаза дамы были похожи на зеркала, и в них, как отражениях, Аделина вдруг обнаружила себя, такую беспомощную и потерянную, уставшую от вечного непонимания и преследовавшего ее рока, что ее глаза стали наполняться слезами, и она была готова вот-вот разрыдаться.
– Понимаю, Зеркало Отчаяния, – печально кивнула милая дама, сверху вниз внимательно рассматривая Аделину и тоже отражаясь в ее больших раскосых глазах точно того же оттенка, что и у нее.
Внешность девушки действительно была необычной: многие бы отметили особенную красоту в худобе и бледности, находя сходство с идеалами прошлых эпох, когда ценились благородство, тонкость и изящество черт.
А вот другая часть человечества назвала бы Аделину чересчур бледной и даже болезненной. Платинового цвета волосы, аккуратно постриженные по одной длине, ложились на тонкие плечи, медленно переходя в такого же оттенка бледную кожу. Во всем теле чувствовалась какая-то внутренняя натянутость.
И только огромные живые глаза с восточным разрезом, будто два крупных прозрачных кристалла янтарного оттенка, горели и переливались, внимательно разглядывая окружающий мир. Все это было странно и необычно, будто девушка находясь в каком-то образе, была искусственной и даже жеманной. Будто бы она вообще прилетела с другой планеты и чудом оказалась здесь, в ресторане, среди всей этой веселой перемешанной публики.
В свою очередь, Аделина жадно всматривалась в фигуру напротив. Это была красивая дама средних лет, быть может сорока или пятидесяти. Благородство, самоуверенность, добрый нрав чувствовались во всем: в прическе, одежде, манерах. Прямой нос с широкими ноздрями говорил о сильном характере и эмоциональности натуры; румянец и продольные морщины от не покидавшей лицо улыбки делали его по-доброму открытым и располагающим к себе; глаза необычного, почти оранжевого цвета, будто подсвеченные изнутри, смотрели очень внимательно – это был взгляд старой учительницы на юного ученика. На каком-то подсознательном уровне, каждой клеточкой кожи чувствовала Аделина, что перед ней стоит кто-то очень сильный мудрый и добрый.
– Вы можете быть абсолютно спокойны, дорогая, смотрите на меня, это не опасно, – доброжелательно улыбаясь, сказала дама, отпуская подбородок Адели и усаживаясь напротив,
давая время хорошенько разглядеть себя. – Называйте меня Елена Васильевна. А вас как величать?– Аделина.
– Красивое и символичное имя для Зеркала. Вы татарка? Я вижу, у вас восточные корни.
Девушка кивнула.
– Вы хотели видеть меня, Аделина, я пришла, – тихо казала Елена Васильевна.
Все это было так странно и неожиданно, что девушка опешила и напрочь забыла все вопросы, что годами копились в ее голове.
– Пока вы размышляете, дорогуша, я закажу. А закажу я сегодня настоящий пир! Ведь у нас праздник! Не каждый день встречаются два Зеркала! Пельмени со свининой и жирной сметаной, котлету по-пожарски, щучью голову и… и черный чай с бергамотом, и мороженое. Вот! Гулять, так гулять! А потом коньяк! Могу я позволить себе праздник в такой волшебный день?!
– Зеркала? – не совсем понимая, переспросила Аделя.
Вдруг Елена Васильевна резко вскинула руку в сторону, перехватывая официанта на бегу и сильно притягивая к столику.
– Уважаемый, мы хотим все это и коньяку с сигарой.
– Да, но в нашем ресторане не курят! – воскликнул озадаченный официант, балансируя огромным подносом в руках, крепко захваченный в плен за полы пиджака.
Елена Васильевна повернула к молодому человеку свою аккуратную, уложенную в модную дамскую прическу голову, и внимательно посмотрела ему в глаза, в которых отражалось и яркое весеннее солнце, и купола церквей, и все лужи города, и сам официант с подносом, от чего молодой человек зажмурился от нестерпимого блеска в глазах.
– Сейчас сделаем, – услужливо и весело произнес он и полетел исполнять заказ.
– Елена Васильевна, почему вы так долго не отвечали на мои призывы? Извините, что начала сразу с претензий, – нервно рассмеялась Аделина, – я просто немного растерялась, у меня было столько вопросов, а теперь вы пришли, и … честно говоря, не ожидала, что Вы – это Вы.
– Аделичка, не переживайте, у нас будет очень долгий разговор, и я отвечу на все ваши вопросы. Советую вам перекусить – видно, что вы разнервничались, – рассмеялась дама, – температура тела как в кратере вулкана. Так долго не протянешь.
Аделина хотела что-то сказать, но потом вдруг умолкла. Действительно, чувства переваливали через край, настроение менялось так резко, что она не могла справиться с эмоциями.
– Вы должны мне верить, дорогая, я пришла к вам с абсолютно миролюбивыми намерениями, и чтобы наши разговоры никому не помешали, я поставила «Купол незримости». Мы в абсолютной уединенности и безопасности, как, собственно, и они, – махнула она красивой рукой с аккуратным маникюром в сторону других гостей ресторана, которые застыли словно в замедленной съемке.
Аделина посмотрела в зал и удивилась, что не обратила внимания раньше на то, как изменилась обстановка: зал стал похож на художественную картину, а люди замерли, будто нарисованные на холст. Девушка пожалела, что ей раньше не приходила в голову идея замораживать реальность, что было поизобретательнее черных очков. Да и для самих людей периодическая заморозка была бы полезней.
– Как вы это делаете? – тяжело выдохнула она, и ее бледное лицо немного расслабилось.
– Опыт, – сказала дама напротив, – я концентрируюсь на мысли, что нас нет, запускаю ее, словно мячик, туда, куда надо, и она превращается в центральную идею, будто накрывая меня куполом, все остальные мысли всего лишь вращаются и отталкиваться от него. Как бульон в супнице… – и Елена Васильевна рассмеялась, руками показывая, как помешивает бульон. – В супнице сказала, заметьте. Вот ведь голод не тетка – все мысли о еде.