Приключения звездного торговца

Я готов был взорваться и наговорить пленнику подобных же «любезностей», но сдержался.

«Мы не сделаем и шага отсюда, покуда вы не вернете наших товарищей,— сказал я. — В лагере есть барабан, который твой отец подарил нам до вчерашнего нападения. Вызови своих, Кочихар, и скажи им, что мы хотим провести обмен пленными. Только после этого мы вступим в переговоры».

Кочихар упрямо молчал. Я подозвал Мануэля и сказал по-английски:

«Нет смысла продолжать этот разговор. Нужно организовать надежную оборону вокруг лагеря. Вторично нас не должны захватить врасплох. И пошли флиттер на поиски отряда туземцев, они не могли уйти далеко».

Но Мануэль неожиданно стал спорить.

В подтверждение этого Мануэль смущенно кивнул.

— Действительно, я поначалу не согласился с планом капитана,— вздохнул он,— Мне казалось, что разведка с воздуха бессмысленна, мы ничего не обнаружим среди сотен гектаров лесов, холмов и ущелий. Тем более что эти мохнатые дьяволы могли разделиться на несколько групп. А под покровом леса их не мог бы обнаружить даже инфракрасный локатор. Но я уступил, помня о дисциплине.

— О да, вы уступили,— криво усмехнулся Пер.— Но мне стоило это многих нервов. Я потребовал, чтобы в воздух были подняты все флиттеры. Но я не хотел, чтобы летели лично вы: в лагере тоже было много важных дел. Помню, я кричал, размахивал руками, бранился... Со мной творилось что-то неладное, казалось, что мой мозг погружался в какой-то темный омут... Мой план должен был, в частности, подорвать моральный дух пленников-лугалов. Но это было ошибкой. Каинитам незнакомо чувство солидарности. Если Кочихар и остальные попались в наши руки — что ж, тем хуже для них. Мы, люди, рассуждаем иначе, и Шивару понимал это. Потому туземцы и взяли троих заложников. «Кочихар,— продолжил я.— Мои люди поднимутся в воздух на флиттерах и будут охотиться за вашим отрядом. Разве жалкие охотники смогут противостоять могучим летающим машинам? Они погибнут, если не вернут наших людей. Возьми барабан и предупреди отца и остальных об этом. Отказ будет дорого стоить тебе! Я прикажу любыми средствами сломить твое упрямство. Любыми, понимаешь?!» То что я говорил, было отвратительно. Но Гувер и Мурама-то были моими друзьями, и к тому же я был здорово накачан наркотиками. Сознание стало вновь покидать меня, и в лазарете я вновь провалился во тьму. Я еще успел услышать протесты дока: мол, такие дозы обезболивающего могут свалить с ног и верблюда. Это последнее, что я помню... Остальное вам расскажет Мануэль.

К концу своего повествования Пер побледнел и совсем охрип. Он бессильно откинулся на спинку кресла, так и не допив свой вермут. Гарри заботливо обнял его за плечи, не зная, что предпринять.

Ван Рейн даже бровью не повел.

— Ну-ну, не смотрите на меня как на зверя,— бодро сказал он, протягивая слуге опустевшую кружку.— Мне надо было услышать о катастрофе от непосредственных очевидцев, другого пути нет. Ничего, сынок, скоро обед, и нет лучшего лекарства, чем зажаренный с кровью бифштекс. Когда ты немного очухаешься, приезжай в мой дом в Джакарте, и мы закатим там славную оргию!

— Куда мне участвовать в оргиях,— слабо усмехнулся Пер.— Я больше ни на что не способен, словно каиниты выпустили из меня всю кровь.

— Э-э, не говори так! — вмешался в разговор я, обеспокоенно глядя на молодого капитана,— Вновь переживать подобные трагедии — сущее наказание, знаю по своему опыту. Но не стоит казнить себя день и ночь, это пустое занятие. Послушай, Пер, если бы ван Рейн считал, что миссия провалилась из-за твоей ошибки, то ты не пил бы сегодня в такой приятной компании, а продавал бы мясо людоедам в самой захудалой галактической дыре.

Пер неуверенно улыбнулся в ответ.

Ван Рейн повернулся к его помощнику:

— Ну, дон Мигель, теперь мы послушаем вас.

Мануэль вежливо улыбнулся, но поправлять хозяина не стал.

— Вы льстите мне, сеньор, я не дон,— ответил он.— Мой отец был простым охотником в Сьерра-лос-Бокес. Мне хотелось добиться большего, и я отправился в космос вместе с другими наемниками. Кое-что повидал, получил сержантские нашивки. Затем перешел на службу к вам. Что касается этой проклятой планеты... Боюсь, мне нечего добавить к рассказу моего капитана.

— Не говорите глупостей! — рявкнул ван Рейн и прикончил очередную кружку пива.

По-моему, он уже выпил литра три или четыре. Что касается меня, то после третьего стакана город за стеной стал казаться мне едва ли не красивейшим в мире, а звезды на небе затеяли какую-то веселую пляску. Чтобы хоть немного протрезветь, я достал трубку и закурил.

— Я читал официальные сводки вашей экспедиции,— продолжил ван Рейн.— Они сухи, как глотка трезвенника. А мне нужны детали, я уже сто раз говорил про это! Я должен представить эту планету во всех ее цветах и запахах, и тогда, быть может, мой старый котелок отыщет разгадку. Она где-то рядом, я чую ее. Что молчите, Мигель? Смейтесь, пойте песни, стойте на голове, делайте все, что хотите, только рассказывайте, рассказывайте!

— Как пожелаете, сеньор. Только мое имя Мануэль,— пожал плечами помощник капитана,— Итак, когда капитана вновь унесли в лазарет, Игорь Уженков подошел ко мне и спросил:

«Ну, кто поведет флиттеры?»

«Никто»,— ответил я.

«Послушайте, мы получили приказ!»

«Капитан ранен и испытал сильное потрясение,— возразил я,— Нам не стоило его поднимать с постели». Повернувшись к стоявшим неподалеку людям, я спросил: «Разве я не прав?»

Поколебавшись, они согласились со мной. Тогда я наклонился над ямой и спросил Кочихара, будет ли он передавать наши условия соплеменникам.

«Нет,— гордо ответил он,— что бы вы со мной ни делали!»

«Я ничего не собираюсь делать»,— усмехнулся я,— Сейчас вам принесут еду».

Остаток дня я пробродил среди заснеженных холмов. Нет, я не думал о каинитах, а вспоминал о далеком доме, о девушке по имени Долорес... Мои люди тоже ничего не делали, а просудачили весь вечер в кают-компании.

На следующее утро я стал готовиться к походу. Для начала я поговорил с каждым из членов экипажа. Все они были хорошими специалистами, но мало кто имел хоть какой-то охотничий опыт. А он был нам необходим: туземцы, отступая, пересекли широкую каменистую равнину, на которой не осталось совершенно никаких следов. К счастью, Хамид ибн Рашид и Жак Нголо оказались бывалыми охотниками. Моя группа стала собирать все необходимое снаряжение, а я отправился в лазарет навестить капитана, но он спал.

Когда я вернулся к яме, уже наступила темнота. На фоне звездного неба четко вырисовывались силуэты четырех охранников.

«Вы свободны, парни»,— сказал я им, извлекая из кобуры бластер. Удивленно переглянувшись, они ушли. Из глубины ямы донесся голос Кочихара:

«Ты пришел, чтобы пытать меня?»

У каинитов глаза видят во тьме не хуже, чем у кошек. Мне даже казалось, что они презирают нас за неспособность ориентироваться в ночное время.

«Нет,— ответил я.— Просто хочется с тобой поговорить по душам — если ты знаешь, что это такое».

Кочихар промолчал. Я запахнул меховую доху, дрожа от холода. Звезды мирно сияли на небесном куполе и казались такими чужими, что я невольно стал сомневаться в успехе своего замысла. Было бы очень хорошо склонить сына Шивару на нашу сторону, но...

Я глубоко задумался и на мгновение потерял бдительность. Все произошло с дьявольской быстротой. Мне казалось, что лугалы спят, но они выжидали удобного момента. Один встал на плечи другому и дотянулся до края ямы. И таких пар были десятки. Я выстрелил в ближайшего из беглецов, но промахнулся.

Двое лугалов подмяли меня и начали избивать. Я изо всех сил пытался оторвать их руки от горла, к которому они жадно тянулись. Один из рабов заткнул мне рот пучком травы, мешая кричать. Тем временем часть пленников выбралась из ямы и убежала.

Наконец мне удалось высвободить одну ногу, и я ударил одного лугала коленом в живот, а другого угостил ребром ладони по шее. Они обмякли и тяжело отвалились в сторону. Тогда я вскочил на ноги и закричал. Немедленно завыла сирена и зажглись прожектора. Со стороны корабля и палаток побежали люди с оружием в руках.