Прикоснись к моему сердцу
Шрифт:
– Ты на кого поглядываешь? – Ленка толкает меня локтем. – Ой, как интересно…
– Что тебе интересно?
– Это же Кирилл Беркутов, и он сейчас… на вон ту серую мышку смотрит?
У Ленки от удивления аж кусок с мясом едва не слетает с вилки. Признаюсь, я тоже не ожидала, что такой парень, как Беркутов, отдаст свое сердце обычной девушке, ведь она далеко не супермодель с обложки глянцевого журнала. Может, внешность обманчива…
Девушка сжимает крепче папки, неуверенно поднимает руку и машет кому-то.
– Ди! – это уже Орлов. Он отвечает на ее приветствие
– Ничего себе, – шепчет Ленка.
Я отворачиваюсь. Где-то в груди скребет вполне себе знакомое чувство, которое хочется послать к черту. Я снова напоминаю, что есть правила и границы, которые нельзя пересекать. Это не обсуждается. Нет смысла сейчас строить из себя обиженку. Матвей может улыбаться кому угодно, даже вот этой девушке.
– Ди! – снова заботливо зовет он ее.
Я случайно замечаю реакцию Беркутова, который садится за стол без ничего, берет в руки телефон и пишет сообщение. Брюнетка вытаскивает из кармана мобильный, но тут же засовывает его обратно. Кирилл щурится, во взгляде его так и читается: «Тебе хана, малышка». Между ними точно что-то есть, что-то, судя по всему, тайное, порочное.
– У них что, любовный треугольник? – не унимается Ленка.
– Лен, да я откуда знаю? – откровенно раздражаюсь я.
– Орлова, – неожиданно произносит Беркутов. – Вы бы подошли, а то ваш братец сойдет с ума от одиночества.
– Ты сегодня заткнешься? – рычит Матвей.
– Огорчу тебя, братишка, – затыкания не по моей части.
– Так это его сестра, – подводит итог Ленка.
Тугой узел, сжимающий грудь, ослабевает, и мне становится легче, а потом опять ругаю себя. Разум готов растоптать сердце, пнуть его в прошлое и напомнить обо всем не самом хорошем.
– Лен, пошли уже? – я поднимаюсь, аппетит вдруг пропадает.
Остаток дня проходит настолько напряженно, что я мечтаю лишь о горячей ванне и бокале вина. Что, собственно, я и сделаю, как только переступлю порог квартиры. Надо только заполнить кучу форм и документов, которые благополучно подсунула Анна Дмитриевна, когда я закрывала аудиторию и мысленно открывала бутылочку белого сухого. Не уверена, что это должна делать я, но спорить с ней – то же самое, что пытаться заставить Наумову замолчать. А это значит, мои шансы ничтожно малы.
Выхожу на улицу. Одной рукой подхватываю кипу бумаг, а второй пытаюсь достать ключи от машины, как вдруг все валится из рук и несколько документов падают прямо в лужу.
– Черт! – громко ругаюсь я. Что еще меня сегодня ждет?
– Не слышал прежде, чтобы ты выражалась, – звучит до боли знакомый голос, и моя рука застывает в воздухе.
Быть не может. Вскидываю голову, и сердце замирает за считаные секунды. Знаете, бывает так, что прошлое остается в прошлом. В самом дальнем углу шкафа, дверцу которого ты не откроешь даже под угрозой смерти. Ты ощущаешь его присутствие, каждый день просыпаешься с мыслью, что все позади, и идешь дальше, уверенный, больше нечего бояться. Но в моем случае иначе. Прошлое с ноги выбило дверцу проклятого шкафа и грозит разрушить
настоящее, которое я с таким трудом отстраиваю. И в данную секунду это прошлое стоит прямо передо мной.– Ну здравствуй, Агата, – мой бывший муж протягивает руку, нежно касаясь моей щеки.
Я вздрагиваю и моментально прихожу в себя. Его холодные, как лед, пальцы приводят в чувство похлеще ночного кошмара.
– Ты что здесь делаешь? – цежу я сквозь зубы, в то время как тело пробирает озноб и сковывает каждую мышцу.
– Как что? Решил по старой памяти заглянуть к своей жене. Ты сбежала и даже не попрощалась. Я соскучился, – Артем бросает окурок сигареты и тушит его носком кроссовка.
– Во-первых, бывшая жена. Во-вторых, то, что я сбежала на другой конец города, говорит само за себя: отстань от меня. От тебя ничего не было слышно на протяжении полугода, а тут ты являешься как гром среди ясного неба и говоришь, что соскучился? Я больше не наивная дурочка и не верю ни единому слову.
– Мне всегда очень нравилось, как ты злишься, Агатик, – на его губах расцветает кривая улыбка, от которой мне становится тошно.
– Мне пора. У меня нет времени на тебя.
Наспех собираю документы и запихиваю их в машину, совершенно не заботясь, что они все грязные и могут испачкать салон. Грязь – меньшее из бед, а вот бывший муж с горой вранья и личной выгоды – подобен цунами.
– Агата, – зовет меня Артем, когда я открываю машину. – Нам нужно поговорить.
– Ошибаешься. Мы чужие друг другу люди, и я тебе ничего не должна.
Хлопнув дверцей, завожу машину и уезжаю как можно быстрее, пока очередная волна его лжи не накрыла меня и не утащила вслед за собой.
Глава 17 – Матвей
– Орлов, зайди ко мне, как приведешь себя в порядок! – прилетает в спину приказ тренера. – Анисимов, еще пять кругов вокруг поля.
– Что? Почему? – жалобно стонет Леха, переставая поливать себя водой из бутылки. – Дмитрий Иваныч, у меня планы на сегодняшний вечер.
Дмитрий Иванович останавливается около выхода со стадиона и, скривив губы, засовывает папку с планом тренировки под мышку. Анисимов сразу напрягается, так как прекрасно знает, что тренер не любит возражений.
– Ты видел свой удар? Как ты собрался обыграть соперника в следующий раз, если задыхаешься после мало-мальски тяжелой тренировки? Хочешь вернуться на скамью запасных? – тренер испепеляет его взглядом, а затем уходит, напоследок бросив: – Марков, помоги ему отработать удар по воротам.
Леха раздосадованно запрокидывает голову и тяжело вздыхает.
– Я рад, что Иваныч что-то видит во мне, но, клянусь, без Беркутова он словно с ума сошел, – друг переводит на меня усталый взгляд и взъерошивает влажные волосы. – Мот, может, вы урегулируете свои проблемы? Весь клуб на ушах из-за вас стоит.
– Отстранение – только его заслуга, наша личная неприязнь тут совершенно ни при чем, – застегиваю сумку и закидываю себе на плечо. – Ты бы сосредоточился на своем ударе.
Анисимов плотно сжимает губы и отворачивается.