Прикосновение греха

Трикси бросилась к себе в комнату и добавила к содержимому багажа кое-что из своей одежды: платье, смену нижнего белья, две пары чулок. В чемодане еще оставалось место для вещей Криса на тот случай, если его откроют. Не имея пока конкретного плана, Трикси понимала, что Берли-Хаус придется на некоторое время покинуть.

Когда Трикси открыла ящик письменного стола, чтобы взять жалкие остатки денег, ее взгляд наткнулся на адреса, оставленные Пашей. Ее занесенная рука застыла в воздухе над листком бумаги со списком имен и номеров, приковавших ее внимание. Импульсивно выхватив из ящика список, она сложила его пополам и тоже сунула в чемодан. Франция в данный момент не занимала ее мысли, а Паша был скорее случайным знакомым, чем другом, на которого можно рассчитывать. Нависшая над ней опасность затмевала все остальное, и ни о чем другом, кроме бегства, она не могла думать.

Было важно уйти от врагов прежде, чем они достигнут Дувра. Тогда ей с Крисом удалось бы затеряться где-нибудь на задворках Англии и выждать, пока ее возвращение домой не станет безопасным. Она могла бы наняться на работу в качестве гувернантки. «Или в качестве инструктора по дрессировке лошадей», — промелькнула у нее шальная мысль. Столь радостная перспектива вызвала на губах Трикси широкую улыбку, прогнав все ее страхи. Но страх тотчас вернулся. Навалившись на нее с новой силой, он вмиг оттеснил мимолетную радость. Ожидавшие внизу люди были ее реальностью, от которой некуда было скрыться. Захлопнув чемодан, она выскочила из комнаты и опрометью бросилась в детскую. Уилл вместе с другими слугами ждал ее в коридоре. Она быстро отдала последние распоряжения. Они не могли сбежать по черной лестнице, поскольку Арчи пришлось бы за это отвечать. Поэтому Трикси велела Уиллу незаметно следовать за каретой с двумя лучшими рысаками, прихватив с собой все драгоценности и деньги, какие он найдет.

— И римские монеты вашего батюшки? — справился Уилл.

Трикси на секунду задумалась.

— Он продал бы за вас, ваша милость, и вашего ребенка душу, — добавил Уилл поспешно, желая развеять ее сомнения. — Он был бы рад, если бы вы смогли ими воспользоваться.

— Очень хорошо, — согласилась наконец Трикси. — Принеси их.

— Я бы мог поехать напрямик, — предложил Уилл, — и снять несколько досок на мосту перед долиной Клостера.

— И когда все пойдут посмотреть, что можно сделать…

— Вы и Крис останетесь возле кареты.

— Куда ты доставишь лошадей? Может, нам с тобой стать разбойниками с большой дороги, Уилл? — пошутила Трикси. — Похоже, у нас мысли работают в одном направлении.

— Ваш батюшка тоже всегда на ходу соображал. Вероятно, это и помогло ему выжить во время путешествий в дальние страны.

— Возьми с собой несколько пистолетов, — хладнокровно велела Трикси.

— Уже взял.

— Арчи помочь не сможет, но мешать не станет.

— Лучше ему даже не пытаться. Мы были друзьями пятьдесят лет. А теперь ступайте, — приказал Уилл. — Орди сказала, что у вас всего десять минут.

Трикси кивнула.

— Мы вернемся, как только сможем, — объявила она, с трудом сдерживая слезы.

Кейт старалась продемонстрировать такое же мужество, но ее подбородок дрожал. Джейн плакала, не скрывая слез. Она была слишком молода, чтобы справиться с подобной душевной травмой.

— Мы позаботимся о Берли-Хаус, Мисси. Да пребудет с вами Господь.

Трикси обняла всех по очереди и, отослав прислугу прочь, вошла в детскую. Объявив Крису, что они едут в Дувр на экскурсию, она взяла его за руку и повела вниз по лестнице, развлекая по пути рассказом о достопримечательностях, которые они увидят. Свой чемодан Трикси предусмотрительно несла сама. В то время как вещи Криса нес следовавший за ними Арчи.

Оказавшись в компании мужчин, Крис старался держаться возле матери, прячась за ее юбкой. Жером велел Трикси и Крису покинуть дом, мужчины в молчании вышли за ними. Минуту спустя они стояли между домом и каретой, маленькая группка доведенных до отчаяния людей, связанных единой целью: спасти жизнь маленького мальчика. Перекинувшись несколькими словами с Жеромом Клуаром, Гарри Гросвенор ускакал прочь, даже не удостоив взгляда четырехлетнего малыша, которого собирался обречь на жалкое прозябание.

В карете никто не разговаривал. Клуары сидели напротив Трикси и ее сына и, казалось, не замечали их. Филипп дремал. Жером глазел в окно. Трикси смотрела, как за окном быстро проплывает знакомый пейзаж, и считала минуты, остававшиеся до моста. Поместив их багаж в сетке за каретой, Арчи вскарабкался на козлы рядом с возницей. Трикси не осмелилась просить внести ее чемодан в салон. Оценив на глаз расстояние с ее места до чемодана, она молча считала секунды и количество шагов, обдумывая, что скажет Крису, чтобы он не испугался.

Ей стоило огромных усилий сохранять самообладание.

«Кто мог предположить, — думала она, — что из-за Тео мне придется сражаться за собственную жизнь?» В тяжелое время глубокой депрессии, когда на протяжении трех долгих лет она ничего другого, кроме грубости, не знала, Тео стал для нее истинным утешением. Он воплощал в себе веселье и радость, когда она уже полностью отчаялась. И теперь эти люди, что сидели напротив, из-за денег Тео готовы были покуситься на жизнь Криса.

Она знала, что такое приют, в прессу время от времени просачивались скандалы, и всплывали на поверхность грязные подробности злодеяний, имевших место в том или ином приюте. Но справедливое возмущение быстро затихало, и бизнес по избавлению от нежеланных детей по-прежнему процветал.

«Нужно найти способ добраться до оружия», — подумала Трикси.

За окнами кареты проплыли две маленькие деревушки, раскинувшиеся на пути от Берли-Хаус к дороге на Лондон. Когда дорога пошла под уклон и они приблизились к долине Клостера, у Трикси участился пульс. Еще полмили, и они достигнут спуска в долину.

Вскоре она почувствовала, что возница затормозил. Колеса жалобно заскрипели. Карета несколько раз дернулась, дремавший человек проснулся и поднял сверкающую плешью голову. Он недоуменно заморгал глазами, щурясь от яркого солнца.

— Где мы? — пробормотал он сонно.

— Все еще у черта на куличках, — отозвался его брат и выглянул в окно. При виде крутого склона и резкого обрыва по левую сторону дороги он еще больше помрачнел. — Кучеру надо бы постараться удержать эту штуковину на дороге.

Его тон окончательно вывел Филиппа из заторможенного состояния. Распрямившись, он выглянул в оконце.

— Может, нам лучше пойти пешком? — пробормотал он со скрытой тревогой в голосе.

— Бога ради, прояви мужество!

От грубого замечания румянец на щеках Филиппа стал еще ярче.

— Мне следовало остаться дома, — заявил он обиженно, — а ты продемонстрировал бы свое мужество в одиночку.

— Мог бы и не ездить, все равно толку от тебя никакого.

— Кстати, я что-то не заметил, чтобы ты сделал что-нибудь полезное. Мы с таким же успехом могли отправить за мальчишкой кого-нибудь другого.

— Не могли. Кто-нибудь другой не справился бы. Я должен был сделать это сам, как, впрочем, делаю и все остальное, в то время как ты хнычешь, скулишь и жалуешься. Заткнись, черт тебя подери.