Прикосновение зла

Наконец Аид поднял на нее глаза. Они были темны, но едва заметный огонь оттенял зрачки, словно осколок луны. Ей хорошо был знаком этот взгляд – не предупреждение, а скорее мольба: «Я люблю тебя, теперь я с тобой. Все остальное не имеет значения».

Она это знала – верила в это всем своим сердцем, но когда игра продолжилась, заявлений, по которым она могла выпить, было крайне мало – особенно по сравнению с Аидом.

– Я никогда не… ел еду с чьего-то обнаженного тела, – произнес Бен, а потом добавил, бросив прямой взгляд на Сивиллу: – Но мне бы хотелось.

Аид выпил, и Персефону затошнило.

– Я никогда не… занималась сексом на кухне, – сказала Елена.

Аид выпил.

– Я никогда не занималась сексом на людях, – сказала Сивилла.

Аид выпил.

– Я никогда не имитировала оргазм, – сказала Елена.

Персефона не знала, что на нее нашло – но она подняла бокал и сделала глоток вина. Когда она поставила бокал на место, Аид приподнял бровь, и его глаза потемнели. Она почувствовала натиск его энергии – с требованием. Он хотел заставить ее говорить – ощутить вкус ее кожи и подтвердить, что она солгала.

Она не ожидала, что Аид бросит ей вызов на глазах у всех:

– Если это правда, я с удовольствием исправлю ситуацию.

– О, – поддразнил Гермес. – Кого-то сегодня поимеют.

– Заткнись, Гермес.

– Что? Тебе повезло, что он не утащил тебя в подземное царство в то же мгновение, как ты подняла бокал.

Это все еще было возможно, если учитывать, как на нее смотрел Аид. У него были вопросы, и он жаждал получить ответы.

– Давайте поиграем во что-нибудь другое, – предложила Персефона.

– Но мне нравится эта игра, – заныл Гермес. – У меня только начало получаться.

Она пронзила его свирепым взглядом.

– Кроме того, Аид как раз составляет список всех способов, как хочет заняться с…

– Хватит, Гермес! – Персефона встала и вышла в коридор. Зайдя в туалет, она закрыла дверь и, прислонившись к ней, села на пол. Богиня закрыла глаза и выдохнула – это была провальная попытка отпустить странное чувство, что возникло у нее внутри. Она не могла его описать, но оно было тягучим и тяжелым.

Воздух вокруг вдруг всколыхнулся, и она напряглась, почувствовав, как тело Аида окружило ее со всех сторон, его щека коснулась ее щеки, а дыхание защекотало ей ухо.

– Ты должна была понять, что твои действия разожгут во мне пламя, – его голос был низким и грубым, и у нее потянуло низ живота. Его тело было напряжено, едва сдерживая силу. – Когда это я оставил тебя неудовлетворенной?

Богиня тяжело сглотнула, зная, что ему нужна правда.

– Ты мне не ответишь?

Он поднял руку к ее горлу, – не сжав, но заставив посмотреть ему в глаза.

– Я предпочла бы не слышать о твоих сексуальных утехах в игре с моими друзьями, – произнесла она.

– И ты решила заявить, что я тебя не удовлетворил, в тех же условиях?

Персефона отвела взгляд. Ладонь Аида все еще лежала на ее горле, и когда он наклонился вперед, его язык скользнул по ее уху.

– Может, мне стоит лишить их сомнений, что я могу заставить тебя кончить?

Он задрал на ней юбку и разорвал кружевное белье.

– Аид! Мы же в гостях!

– И что? – Он поднял ее с пола, прислонив спиной к двери. Его движения были четкими, но грубыми – проблеск жестокости, пробудившийся под кожей.

– Это невежливо – заниматься сексом в чужой ванной комнате.

Аид облизнул ее губы, прежде чем приоткрыть их языком, и ее возражения заглушил страстный поцелуй – она едва могла дышать.

«Зачем я его спровоцировала? Потому что я этого хотела, – подумала она. – Потому что мне это нужно».

Персефона желала разозлить его, ощутить на своей коже его гнев, пока не забудет прошлое, где ее не было рядом с ним.

Ее сердцевина сжалась, когда богиня почувствовала, как головка члена Аида уперлась в нее, и в следующее мгновение он уже целиком погрузился в нее. Персефона запрокинула голову, из груди вырвался стон – откровенный и бесстыдный, – когда на нее накатила волна удовольствия.

А потом в дверь постучали.

– Мне ужасно неудобно прерывать то, что у вас там происходит, – крикнул Гермес. – Но мне кажется, вы двое обязаны это увидеть.

– Не сейчас, – зарычал Аид, уткнувшись в изгиб шеи Персефоны. Все его тело было напряжено. Это была попытка самоконтроля.

И ей хотелось, чтобы он уже избавился от этой привычки.

Она повернула голову к нему, скользнула по его уху своим языком, а потом прикусила зубами. Аид сделал вдох, его ладони сжали ее ягодицы.

– Ладно, во-первых, невежливо заниматься сексом в чужой ванной комнате, – произнес Гермес. – А во-вторых, я говорю о погоде.

Аид застонал, а потом прорычал:

– Дай нам секунду, Гермес.

– И как долго длится ваша секунда? – уточнил тот.

– Гермес, – предупреждающим тоном ответил Аид.

– Ладно, ладно.

Они остались одни, и Аид вышел из нее. Она сразу же ощутила его отсутствие – и ноющую боль.

– Проклятье, – выдохнул он, поправляя одежду.

– Прости, – произнесла Персефона.

Аид нахмурил брови:

– За что ты извиняешься?

Она открыла рот, чтобы объяснить: может, за свою ревность, или за то, что им пришлось остановиться, или за бурю, – она и правда не знала. Богиня закрыла рот, и Аид наклонился к ней.

– Я не злюсь на тебя, – он поцеловал ее. – Но твоя мать еще пожалеет о том, что помешала нам.

Персефоне хотелось узнать, что он имеет в виду, но не стала задавать ему вопросов, когда они вышли из ванной. Они шли по коридору, когда до них донесся голос из телевизора:

– По всей Новой Греции объявлено штормовое предупреждение. Надвигается ледяная буря.

– Что происходит?

– Пошел ледяной дождь, – ответила Елена. Она стояла у окна, приоткрыв занавески.

Персефона подошла к ней. Она услышала легкий стук льда о стекло. Богиня нахмурилась. Она знала, что погода ухудшится, но не ожидала, что это случится так скоро.

– Это бог, – сказал Бен. – Нас проклял кто-то из богов!

Персефона встретилась взглядом с Аидом. В гостиной повисло напряженное молчание. Смертный повернулся к Аиду и спросил: