Прикосновение звёзд

А когда проснулась, увидела лицо молодой женщины, которая склонилась к ней, что-то ласково проговорила. Гретхен повела глазами, - она находилась в крохотной комнатушке, заполненной толи утренним, толи вечерним светом. Гретхен лежала на узкой постели, и у неё было какое-то чрезвычайно приятное ощущение, которое она не сразу смогла понять. Слабой, неверной рукой она провела по лицу и волосам и поняла, что это ощущение чистоты. Много дней она не могла даже умыться как следует, и мучительно было чувствовать грязь на своём теле. Морская вода оставила на лице, одежде и волосах мельчайшие кристаллики соли, которые постоянно разъедали и раздражали кожу, смешиваясь с потом, и Гретхен превратилась в чумазое существо с потрескавшимися от жажды губами, с грязной, спутанной копной волос, с разбитыми ногами, покрытыми засохшей грязью и кровью.

"Неужели я ничего не чувствовала, когда меня купали?" - с недоумением спросила себя Гретхен. Она попыталась напрячь память, и ей показалось, что она смутно помнит блаженное ощущение тепла, плеск воды, струйки на лице она жадно ловит их губами... Пить! Пройдёт ли когда-нибудь чувство жажды? Рядом, на маленьком столе Гретхен увидела кружку, стенки её блестели от влаги, и Гретхен потянулась к ней. Женщина мягко отстранила её руку, приподняла вместе с подушкой голову и плечи Гретхен и поднесла кружку к губам.

Вот в этой комнатушке, где она была окружена заботливым уходом, ни в чём не испытывала нужды, где не было обстоятельств, которым надо было противостоять, к Гретхен вернулись все чувства, ощущения и воспоминания, и она перестала цепляться за жизнь. Дни и ночи стали для неё одним бесконечным временем без мыслей и желаний. Различались они лишь тем, что ночью её оставляли в покое. Днём её то дело заставляли возвращаться, будили сознание, требовали каких-то усилий. Часто появлялась та самая молодая женщина, и всякий раз память Гретхен с усилием выталкивала её имя. Сандра постоянно о чём-то говорила с ней, то настойчиво предлагала поесть, и она что-то проглатывала, тогда скорее прекращалась эта докучливая забота. Смысл же слов почти всегда проходил мимо сознания Гретхен, но иногда Сандра становилась настойчивой, тогда Гретхен прилагала некоторое усилие, чтобы сосредоточиться и понять, и односложно ответить, в конце концов её снова оставляли в покое.

Иногда к Гретхен приходила догадка, что она всё же умерла, только как-то странно - всё в ней было пусто, так не может быть живому, а тело отчего-то жило. И тогда она поражалась нелепости случившегося - зачем осталась жить оболочка, лишённая содержания? Кроме этого недоумения в ней жила ещё досада - почему она не погибла вместе с ним? Как она жила раньше, без него? Или она и не жила вовсе? Может, раньше было вот как сейчас, только тогда она ещё не понимала, что может быть по-другому... И потому не страдала в такой степени. Но теперь, когда судьба, позволив ей вкусить от плода счастья, испытать восторг и упоение его сладостью, всё отняла назад, оставив "наслаждаться" полынной горечь и жгучими шипами горя, и помнить при этом об испытанном восторге... Это было не милосердно!

Глава одиннадцатая

в крестьянский дом являются гости

Воспоминания о прошлом терзали душу, настоящее погружало Гретхен в чёрную тоску, будущего просто не было, поэтому чаще сознание её плавало между явью и небытием, и в состоянии этой прострации Гретхен не реагировала на происходящее вокруг неё, она просто ничего не замечала. Точно так же, как не заметила появления в доме посторонних людей.

Их было трое. Они пришли, укрытые поздними сумерками. Сначала о приближении гостей известил приглушённый стук копыт, потом снаружи, за стеной послышалось фырканье лошадей, звяканье уздечек, скрип сёдел... Хозяева поспешили навстречу, радушно встретили их, и по всему было видно, что прибыли желанные гости. Пока Сандра с матерью хлопотали у стола, а двое разговаривали с хозяином, третий из приезжих заглянул в тесный закуток за дощатой перегородкой. Широко открытые глаза Гретхен не обратились к вошедшему, а он остановился в проходе, с изумлением рассматривал её, и пытался узнать в ней жалкую, чумазую нищенку, похожую на несчастного птенца с перебитым крылом, которого они подобрали на глухой лесной дороге.

Вместо странного, при последнем издыхании существа неопределенного возраста, на постели лежала юная прелестная женщина. Огонёк свечи мерцал в больших глазах и в тёмном шёлке волос, рассыпанном по подушке. В неярком свете изящные руки, лежащие поверх одеяла, казались алебастрово-матовыми и полупрозрачными, как китайский форфор. Жалкий измученный птенец вдруг обернулся прекрасной дивой, неведомо из какой волшебной сказки попавшей в скудную крестьянскую хижину. Она была непередаваемо хороша, её красота казалась нереальной, не принадлежащей этому миру, а густые тёплые тени положили на бледное лицо печать столь глубокой скорби, что оно тронуло бы даже каменное сердце. И в самом ожесточённом сердце пробудилось бы желание служить этой женщине, сделать всё, чтобы печаль ушла с её лица, и как о мгновении счастья мечталось бы увидеть его, освещённое улыбкой...

Гость медленно провёл ладонью перед её глазами - ничего не изменилось в лице Гретхен. Помедлив, он повернулся и неслышно вышел.

Тронув Сандру за плечо, он указал на перегородку.

– Беда мне с нею, - озабоченно проговорила женщина.
– Как мёртвая. Только и удалось добиться, что зовут её Гретхен - Гретти, она сказала.

Приезжий провёл рукой перед своим лицом.

– Нет, с глазами у неё всё в порядке. Только она как будто не здесь не видит, не слышит, не говорит. Я думаю, с ней что-то случилось, какая-то большая беда. Но она не плачет. Если бы могла заплакать, ей стало бы легче.

Мужчина прикоснулся к своему плечу.

– Руку надо ещё поберечь, но она уже двигает ею. Мне кажется, она забыла, что у неё была повреждена рука, - Сандра недоуменно пожала плечами: - Странная она очень...

Когда настало время ужина, девушка с миской и кружкой скрылась за перегородкой.

– Гретти, - позвала она, присаживаясь на край постели, взяла безвольную руку в свои.
– Гретти, надо поесть.

Она легонько похлопала по руке, и Гретхен медленно, нехотя, выплыла из своего небытия.

– Ты ведь проголодалась, правда?
– улыбнулась Сандра.
– Я принесла тебе что-то вкусное.

Ласково приговаривая, она приподняла Гретхен, подложила под спину подушку.

– Тебе удобно так?
– спросила она, не рассчитывая на ответ.

Гретхен подняла глаза и за спиной девушки уловила движение неясного силуэта. Она прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, и снова открыла их прислонясь к перегородке, за спиной Сандры стоял человек. Теперь на нём не было сутаны священника, но неизвестно, заметила ли это Гретхен. Она увидела маску, и бледность мгновенно разлилась по лицу, брови сдвинулись. Глаза её отчаянно метнулись к Сандре, потом она отвернулась к стене.

– Боюсь, вы испугали её, - проговорила Сандра.
– Вам лучше уйти.

– Гретти, - позвала она.
– Здесь больше никого нет, посмотри. Пожалуйста, поешь чуть-чуть.

Уговоры Сандры успеха не имели: Гретхен закрыла глаза и ни словом, ни жестом не реагировала на её увещевания.

Позже один из приезжих сообщил девушке:

– Мы заберём её с собой. Тебе придётся тоже поехать с нами, потом Морти проводит тебя обратно.

Глава двенадцатая

открывает перед Гретхен новую дорогу

с самыми нежеланными спутниками

Сандра разбудила Гретхен задолго до рассвета.

– Пожалуйста, Гретти, послушай меня и пойми, чего я от тебя хочу. За тобой приехали, и сейчас ты должна ехать. Но я - тоже, я по-прежнему буду с тобой. Ты поняла меня?

Некоторое время взгляд подопечной оставался равнодушным, и Сандра подумала, что Гретхен не поняла её. Потом в лице молодой женщины что-то мимолетно дрогнуло, Сандре показалось, что она услышала жалобное: "Зачем?.." Но нет, Гретхен лишь коротко и безучастно сказала: