Прикосновение звёзд

– Неужели в это можно поверить?!

Ларт молчал. Гретхен рассмеялась:

– Выходит, я - сумасшедшая?

– Лучше сказать - душевнобольная.

– Весьма неожиданная роль... но в нее вписывается любой мой поступок... Это предусмотрительно. А какую роль придумали вы себе?

– Для здешних обитателей я - безумно любящий вас брат.

– Вы тоже живете здесь "давно"?

– Нет. Я совсем недавно приехал навестить свою сестричку. Только три дня назад закончился мой долгий путь сюда, к вам.

– Не хотите ли вы сказать, что вас и во Франции не было?

– Именно это я и сказал.

– И все приготовили другие?

– Да.

– Так у вас куча сообщников?

– Соратников, баронесса.

– Если их действительно много, может быть, я кого-то знаю?

– Знаете. Но не время раскрывать их имена. Вы все узнаете, но еще не теперь.

– А имя вашего хозяина? Как долго вы будете скрывать его?

Ларт внимательно посмотрел на нее.

– Надо мной хозяин - один Бог.

– Я имела в виду вашего нанимателя.

– Такого человека нет.

В Гретхен внезапно вспыхнуло раздражение и, будучи не в силах скрыть его, она отвернулась к цветущей стене из роз, протянула руку к пурпурному бутону. "Негодяй, потерявший чувство меры! Как хочется ему увить ловчую сеть вот такими цветами, но в них скрыты шипы!" Гретхен в гневе сжала кулак и... вздрогнула от боли. Сейчас же будто тисками стиснуло ее запястье, побелевшие пальцы сами собой разжались - стебель розы цеплялся за ладонь, вонзив в нее длинный шип. Ларт быстро выдернул его и поднес ранку к губам. Гретхен отобрала руку и спрятала за спину.

– Дайте сюда!
– голос Ларта был столь резким и властным, что Гретхен опешила.

Она кривилась от боли, не смея более перечить ему, но, в конце концов, не вытерпела:

– Достаточно. Мне больно.

– Вот и прекрасно! Я бы с удовольствием еще и отшлепал вас! Вы знаете, что бывает, если в рану попадает грязь?
– так же резко проговорил он и, не выпуская ее запястья, почти поволок Гретхен назад в дом. Вырывая руку, она остановилась, насмешливо проговорила:

– Вы, господин Ларт, может быть думаете, что безумно напугали меня? Вы ошибаетесь.

– Нет, это вы напугали меня. Я не хочу так нелепо потерять вас.

– Меня? Или свой заработок?

Помедлив, Ларт мягко тронул ее за руку, попросил:

– Идемте, ладонь надо перевязать. Ранка кажется безобидной, но эти шипы так коварны. Не возражайте, прошу вас.

– Надеюсь, теперь все будет в порядке, - сказал Ларт, завязывая концы бинта.
– Этот компресс вытянет всю грязь.

Помолчав, он проговорил:

– Я вам не враг, баронесса, и хотел бы доверяться вам во всем. Но сейчас вы сами себе враг. И я должен быть осторожным, чтобы не позволить вам навредить себе. Я вынужден так поступать.

Гретхен задумчиво посмотрела на него, потом вздохнула, проговорила с сожалением:

– Что взять с душевнобольной.

– Ваша душа больна страданием и обидами, которые вам наносили.

Гретхен судорожно вздохнула, взгляд ее стал враждебным.

– А знаете, в ту ночь, в замке, я какое-то время думала, что вы наемный убийца. Я подумала, что барон, наконец, решил от меня избавиться.

– Надеюсь, вы не слишком долго думали, что рядом с вами убийца.

– Совсем недолго. Я отбросила эту мысль, поняв, что барон не стал бы прибегать к услугам постороннего. Во-первых - ненужный свидетель, во-вторых - лишние расходы, в третьих... Ланниган не отказал бы себе в удовольствии...

– Довольно, - Ларт накрыл ее руку ладонью.

– Не надо об этом.

– Вы ведь могли не успеть, господин Ларт, - усмехнулась Гретхен. Барон уже вполне созрел для последнего шага.

– Дорога к вам была слишком долгой. Я прибыл лишь утром того дня, когда мы встретились с вами. Товарищи уговаривали меня повременить, осмотреться... Но я знал, что для вас каждый день... а более того - ночь, - страшная пытка. Возможность избавить вас от нее раньше хоть на сутки, оправдывала мой риск.

Не поднимая головы, Гретхен проговорила:

– Думаете, я боялась умереть? Ничуть. Я даже предлагала ему, что напишу записку, чтобы он мог устроить так, будто я сама...

– Достаточно. Не мучайте себя.

– Ваш слух оскорблен?
– скривив губы в усмешке, проговорила она.

– Нет. Но я и без того знаю обстоятельства вашего несчастья быть супругой негодяя Ланнигана.

– Знаете? Да как вы можете знать?!

– Рядом с вами постоянно был человек. Он не имел возможности стать вашим явным покровителем и защитить от издевательств... Но немалую их часть он от вас отвел. Очень часто в питье барона оказывалось снотворное. И он бы не позволил Ланнигану совершить непоправимое...

В памяти Гретхен мелькнуло смутное видение, которое она приняла тогда за бред меркнущего сознания: неясная фигура за спиной барона... Ланниган так неожиданно разжал пальцы и ткнулся головой в пол... Мимолетность неверного видения, ее собственное состояние в ту минуту заставили о нем сейчас же забыть. Так неужели не показалось? И кто этот человек, что смотрит на нее с таким сочувствием - друг? враг? Гретхен уже ничего не понимала. Верить ему? Но сколько раз жизнь заставляла ее в очередной раз понять - верить нельзя!.. Довериться, чтобы получить очередной жестокий урок? Нет. Это твердое "нет" Гретхен старательно положила на соответствующую чашу весов.

Немного позже Ларт показал ей "ее территорию", в пределах которой она могла чувствовать себя совершенно свободно, и которую ограничивали надежно запертые двери и окна. Впрочем, территория эта была отнюдь не маленькой кроме столовой здесь была прекрасная библиотека, и Гретхен почувствовала, что в ней она хотела бы провести гораздо больше времени, чем это позволит ее пребывание в доме. Уютная гостиная привлекала огромными мягкими креслами у камина, устроившись в которых так приятно мечтать, глядя в огонь, или читать, или заниматься любимым рукодельем. Еще в ее распоряжении был музыкальный салон с прекрасно настроенным роялем и просторная застекленная галерея, откуда открывался широкий вид на окрестности. Здесь же начиналась лестница, по которой можно было спуститься в сад.

– Вы вольны свободно пользоваться всем этим, я вынужден попросить вас только об одном - не пытайтесь вступать в какие-либо отношения с другими обитателями дома.

– Я постараюсь не дать вам повода быть мной недовольным.

– Я тоже искренне надеюсь на это. Может быть, тогда вы перестанете считать себя узницей, а дом - тюрьмой.

Гретхен обезоруживающе улыбнулась:

– Тюрьмы исчезли бы вовсе, если бы все тюремщики были подобны вам.

Ларт огорченно вздохнул.

– Да-да, разумеется, как же я забыл упомянуть о том амплуа, что вы отводите мне? Скажите мне, бедная узница, как вы себя чувствуете? Как ваша рука?