Прикосновение
Шрифт:
— Почему же? — Сильвия наклонилась вперед, опершись локтями на перила. Ей было приятно слушать Балмера, пытаться заглянуть в те уголки его души, которые были до сих пор скрыты от нее.
— Ну, дело в том, что меня учили в соответствии с той философией, согласно которой нужно знать все о каждом органе человеческого тела, но никогда не следует забывать, что это — лишь отдельные части единого организма. Мои учителя постоянно повторяли одну старую мудрость — весь организм это нечто большее, чем сумма отдельных его частей. Задача наша не в том, чтобы лечить сердечное заболевание у такого-то
— Это похоже на софистику.
— Да, я тоже вначале думал, что это просто игра слов. Но когда апробируешь эти два разных подхода на практике, оказывается, что между ними существует целое море отличий. Однако, если вернуться к вопросу о педиатрии... Я убедился, что могу более успешно заниматься педиатрией в качестве семейного врача, нежели просто как педиатр.
Сильвия рассмеялась. Среди педиатров, которых она знала, мало кто мог бы с этим согласиться.
— Я говорю серьезно. Вот один из наиболее ярких примеров, который я мог бы вам привести. Несколько месяцев тому назад ко мне привели девятилетнюю девочку с болями в желудке. Она теряла в весе и стала получать плохие отметки в школе. Если бы я был педиатром, я назначил бы ей кучу анализов, а в случае если бы они ничего не прояснили — рентген желудка. Но я не стал этого делать.
— Вы доверились своей интуиции? — спросила Сильвия, вспомнив недавний разговор и боли в желудке у Джеффи.
— Совсем нет. Ибо за этот год я трижды видел на лице ее матери ссадины и кровоподтеки. Каждый раз она говорила, что упала, но я-то знаю, как это выглядит, когда человека бьют по физиономии. Я расспросил ее, и она призналась, что ее муж за последние годы стал крайне агрессивен. Я послал их на консультацию по семейным вопросам. Когда же через некоторое время я осматривал девочку вновь, боли в желудке у нее прошли, она восстановила свой вес, и ее успеваемость в школе заметно улучшилась.
— А вы не предполагаете, что педиатр смог бы достичь того же?
— Конечно. Я не хочу сказать, что являюсь лучшим педиатром. Говорю лишь о том, что в силу того, что мне приходится лечить всю семью, я больше осведомлен о том, что происходит у них дома, и это открывает передо мной такие перспективы, которых не имеет ни один из специалистов.
Сильвия разглядела внизу в холле Вирджинию Балмер и Чарльза. С чувством удовлетворения она отметила, что, увидев ее и Алана, стоящих у всех на виду, они явно успокоились.
К ним подошел Лу Альберт — дядя Сильвии и бывший партнер Алана.
Алан, по-видимому, тоже заметил их.
— Мне кажется, будет лучше, если я провожу вас вниз, к вашим гостям, — сказал он.
Не прозвучала ли в его голосе нотка сожаления?
— Если это необходимо... — грустно улыбнулась Сильвия, глядя ему в глаза.
Алан подал ей руку.
Она вздохнула и позволила ему свести ее вниз. Действительно, пора было возвращаться к гостям: Свитцер и Каннингхэм вскоре должны были вцепиться друг в друга, а она никак не хотела пропустить это зрелище.
Не успел Алан соскочить с последней ступеньки лестницы, как его подхватил под руку Майк Свитцер.
— Алан! —
воскликнул он. — Ты победил!— Что? О чем ты говоришь? — растерянно переспросил Алан. Сильвия улыбнулась, пожала ему руку и отошла в сторону.
— Законопроект о «Своде норм»! Его возвратили в комитет на доработку.
— Это хорошо?
— Ну конечно же! Это означает, что он не будет включен в систему медицинского социального обеспечения и, таким образом, о нем на некоторое время вообще позабудут.
Настроение Алана вновь упало.
— Значит, все же он еще жив.
— Да, но сильно ослаблен. И в настоящее время это самое лучшее, на что мы можем надеяться. — Майк хлопнул Алана по спине. — И ты, приятель, помог нанести ему главный удар!
— Я и сам получил от этого большое удовольствие.
— Великолепно! Только не выступай теперь против меня в моем округе.
— Не беспокойся, — сказал Алан совершенно искренне. — Я намерен никогда больше не появляться в помещении комитета.
— Мне приятно это слышать! — Свитцер вдруг протрезвел. — Но смотри — остерегайся прихлебателей сенатора. Они будут виться вокруг тебя и наверняка предложат тебе войти в команду, чтобы максимально эксплуатировать твои бесценные способности. Они будут предлагать тебе должности в каких-нибудь исследовательских группках и всякое, такое в этом роде. Не поддавайся на их уловки.
— Но почему? У меня, естественно, нет времени для всего этого, но почему же я должен игнорировать их в принципе?
— О, это старый трюк! — перешел Майк на нарочито таинственный шепот. — Сначала ты сбиваешь с толку своих самых ярых врагов, делая вид, будто открыт для их новаторских идей, затем включаешь этих самых врагов в свои исследовательские группы, суб-субкомитеты, мозговые тресты и тому подобное. В конце концов хоронишь их в горах бумаг и бюрократических форм.
— В хорошеньком же местечке ты работаешь, ничего не скажешь!
Майк пожал плечами.
— Если тебе известны правила, то можно играть в эти игры, не опасаясь за последствия.
— Когда отголоски этой чертовщины достигают моего приемного покоя, — отрезал Алан, — то выясняется, что это уже далеко не игры.
Конгрессмен Свитцер отошел в сторону, чтобы потолкаться с другими гостями, а к Алану снова приблизился Эксфорд.
— Итак, в какой же области медицины вы работаете?
Алан попытался завязать с Эксфордом светский разговор. В действительности же ему было интересно поближе узнать человека, сумевшего заинтересовать Сильвию Нэш.
— Исследования в области нейрохирургии.
— В институте? В фармацевтической компании?
— Нет. — Эксфорд покачал головой. — В частном заведении. Фонде Мак-Криди.
— О Боже!
Эксфорд лишь улыбнулся в ответ.
Алан не сумел скрыть кислого выражения своего лица.
— Но Мак-Криди... Люди подобного типа выманили из Англии множество хороших врачей.
Эксфорд развел руками.
— Пресловутая утечка мозгов? Не знаю, и будь я проклят, если меня это волнует. Программа оздоровления нации уже существовала, когда я поступал в медицинский институт... Да и вообще, в жизни я всегда иду туда, где платят деньги.