Прилив

— Я слышал.

— И?

— Что я должен сказать?

— Я знаю, что ты готов на многое, Бертиль, но на убийство?..

— Никто не сможет связать его с нами.

— Но мы же знаем.

— Мы ничего не знаем… если не хотим. Почему ты так переживаешь?

— Потому что убит ни в чем не повинный человек!

— Это твое толкование.

— А какое твое?

— Я решил проблему.

На этом месте Гранден уже понял, что встреча посвящена не его продвижению в Европу прямо в объятия Саркози и Меркель. Он попытался выиграть время.

— Можете отмотать немного?

Мужчина нажал на кнопку проигрывателя. Запись пошла по новой. Гранден внимательно слушал.

— Это твое толкование.

— А какое твое?

— Я решил проблему.

— Убив журналиста?

— Остановив распространение массы недостоверного мусора о нас.

— Кто его убил?

— Не знаю.

— Ты просто сделал звонок?

— Да.

— «Привет. Это Бертиль Магнуссон, нужно убрать Яна Нюстрема»?

— Что-то вроде.

— И потом его убили.

— Он погиб в автокатастрофе.

— Сколько ты заплатил за это?

— Пятьдесят тысяч.

— Столько стоит убить человека в Заире?

— Да.

Мужчина отключил запись и посмотрел на сосредоточенного Грандена. Сзади бурлила вода в бойлере. Кто-то механически рисовал в блокноте.

— Журналиста Яна Нюстрема убили двадцать третьего августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года в Заире. Как мы только что слышали, убийство было совершено по указанию Бертиля Магнуссона — в то время исполнительного директора компании «МВМ». В это же время вы сидели в правлении предприятия.

— Все верно. — Нижняя губа Грандена снова выехала вперед.

— Что вы знали об этом?

— Об убийстве?

— Да.

— Ничего. Но я помню, что Нильс Вент позвонил мне после убийства и рассказал, что этот журналист был у них в офисе в Киншасе с очень критичным репортажем об африканском проекте «МВМ» и попросил дать комментарий.

— Он получил его?

— Магнуссон с Вентом обещали дать комментарий на следующее утро, но журналист так и не появился.

— Его убили.

— По всей видимости. — Гранден покосился на магнитофон.

— Вент еще что-нибудь говорил?

— Он вдруг сам заявил, что этот репортаж во многом правдив, что он устал от методов Магнуссона и хочет уйти.

— Из «МВМ»?

— Да. Он собирался покинуть компанию и исчезнуть. «Уйти под землю», как он говорил. Хотя сначала он хотел гарантировать себе жизнь.

Мужчина показал на проигрыватель:

— Он спрятал диктофон и заставил Магнуссона признаться в заказе убийства.

— Вероятно.

Гранден умолчал о еще одном разговоре с Бертилем Магнуссоном, на следующий день. Тогда он рассказал об исчезновении Вента, и вместе с ним — почти двух миллионов долларов со счета «для непредусмотренных нужд». Счет этот, о чем знал Гранден, был скрыт от ревизоров и использовался для приобретения услуг не очень щепетильных людей в случае возникновения проблем. А с Яном Нюстремом, безусловно, возникла проблема.

— От кого вы получили запись? — спросил Эрик.

— От Метте Ольсетер из управления. Наверняка она узнала о вашей возмущенной записи в «Твиттере» сегодня и решила дать нам возможность прослушать вот это и поговорить с вами раньше, чем это окажется в СМИ.

Гранден кивнул. Он обвел группу взглядом, медленно, и снова никто не взглянул на него. В конце концов Эрик встал и посмотрел вокруг.

— Теперь я здесь лишний?

Он уже знал ответ.

О высоком посту в Европе Гранден мог забыть, запачканный близким сотрудничеством с Бертилем Магнуссоном. Как лично, так и официально. К тому же он сидел в правлении «МВМ» в то время, когда было заказано убийство.

Эрик широкими шагами покинул правительственное здание и пошел в район Старого города. Он знал, что его политическая карьера превратилась в руины. Скоро начнется травля. Травля того, кто так долго жил, задрав хвост и строча высокомерные посты в «Твиттере». Они освежуют его живьем, Эрик знал это.

Он бесцельно бродил по узким переулкам. Теплый ветер поднимал его тонкие светлые волосы. Одетый в синий, с иголочки, костюм, Гранден шел, сгорбившись, один, словно привидение. Исторические здания склонялись над высоким худым телом.

Больше в «Твиттере» он писать не будет.

Внезапно Гранден очутился у салона на Щепмангатане, где его принимал собственный парикмахер. Он вошел в зал и кивнул на стул, где мастер покрывал гелем темные волосы дремлющего мужчины.

— Привет, Эрик! У тебя небось, как всегда, нет времени? — спросил парикмахер.

— Нет, я просто хотел взять бритву; у меня тут на шее появилось несколько волосков, которые нужно убрать.

— Конечно… бери вот эту.

Парикмахер показал на маленькую стеклянную полку, где лежала старинная опасная бритва с бакелитовой ручкой. Гранден взял бритву и направился в туалет в глубине салона. Он запер дверь.

Один за всех.

* * *

Метте вошла в помещение последней и окинула взглядом группу. Все были на месте, крайне сосредоточенны. Ночное самоубийство стало в некоторой степени холодным душем.

Ольсетер взяла бразды правления в свои руки.

— Предлагаю рассмотреть все с самого начала. Тезисы и гипотезы.

Она встала в передней части комнаты, у доски. Там висели фальшивое письмо Аделиты Венту, рядом с ним — его собственное «объяснительное письмо» из Маль-Паиса. Прямо под ними было прикреплено фото Вента и Аделиты, которое Аббас забрал из бара в Санта-Терезе.

— Если начать с записанного разговора восемьдесят четвертого года, то в нем Бертиль Магнуссон признает, что он заказал убийство журналиста Яна Нюстрема, — сказала Метте. — Поскольку Магнуссон мертв, можем пока оставить эту линию, она еще встретится в другом контексте. Зато мы знаем, что Нильс Вент покинул Киншасу сразу после убийства и исчез. Его бывшая сожительница заявила об исчезновении в полицию неделю спустя.

— Он отправился напрямую в Коста-Рику?

— Нет, сначала поехал в Мексику, в Плайя-дель-Кармен, где познакомился с Аделитой Риверой. У нас нет точных данных, когда он появился в Маль-Паис, но мы знаем, что он находился там в восемьдесят седьмом.