Прима

Но, Боже правый. Этот поцелуй.

Как я смогу снова смотреть ей в глаза? Как я смогу находиться с ней в одной комнате и не вспоминать, как она таяла в моих объятиях от жара этого поцелуя? Именно по этой причине я знал, что не должен сближаться ни с кем на работе. Было бы просто невозможно снова оказаться рядом с Кларой, не задаваясь этими вопросами, не говоря уже о том, что пришлось бы иметь дело с воспоминаниями об этих мягких губах и невероятном теле, прижатом к моему.

Представив, что Юрий узнает об этом поцелуе, я еще больше замкнулся в себе. Если бы он узнал об этом, то у моего младшего брата появился бы реальный повод устроить мне ад. Он тоже будет наслаждаться каждым моментом, а этого мне хотелось меньше всего.

Но это было бы заслуженно. Я не мог пренебрегать правилами, дразнить дьявола и не ожидать, что меня отправят в ад.

9

Клара

Сердце бешено колотилось, когда я держалась за перекладину за кулисами, ожидая своего первого выхода на сцену. Сегодняшнее выступление означало начало моей новой карьеры. Это делало все мои недавние решения гораздо более страшными, гораздо более реальными, и вся сила моей новой жизни начинала сказываться на мне.

Тренировки — это одно. Было достаточно трудно завоевать расположение других танцоров — и в этом я хоть немного преуспела, — но это была битва, которую я продолжала вести изо дня в день. Я также прекрасно понимала, что завоевать уважение балетного мира в целом будет совсем не так просто.

Бездумно переходя от одной позиции к другой, чтобы хоть чем-то себя занять, я использовала это время для успокоения нервов, пытаясь взять себя в руки. Я знала, что стоит мне выйти на сцену, как я снова окажусь в центре внимания, и все, что с этим связано.

Мне было страшно не только за себя. Хотя мне очень не нравилась мысль о еще большей негативной рекламе, я беспокоилась о том, как этот негатив отразится на других людях, которые этого не заслуживают. Я также боялась за свою бабушку и ее здоровье. Она была в восторге от моего возвращения к тому, что всегда приносило мне радость, особенно когда увидела, насколько серьезно я отношусь к своему возвращению. Но я боялась, что мне придется оставить ее одну. До сих пор она была в порядке. Мы прибегали к помощи медсестер на дому, и все было хорошо, однако в данный момент я все еще была рядом. Но так будет не всегда. Если сегодня все пройдет хорошо и спонсоры снова заинтересуются мной…

— Хорошо, Сименева, — сказал Юрий тихим, но твердым тоном, лавируя между канатами, светом, реквизитом и танцорами, словно их не существовало. — Я тут подумал. Поскольку об этом маленьком шоу узнало больше прессы, чем те, с кем мы связались, и поскольку мы стараемся двигаться вперед и не оглядываться назад, я уже решил, что до открытия спектакля мы не будем давать интервью. И в зависимости от того, как пройдет сегодняшнее представление, возможно, ни одного после.

Я не знала, что мне делать: вскочить и обнять этого человека, поблагодарив его за то, что он спас меня от уродства, которое, как я прекрасно знала, может скрываться за якобы невинными вопросами, или в гневе накричать на него, спрашивая, о чем, черт возьми, он думает. Интервью были не только частью концерта, но и частью моего контракта. Алексей ожидал от меня не только безупречного выступления на сцене, он рассчитывал, что я буду выкладываться и развивать балетную труппу. Я ничего не сказала, когда Юрий сообщил мне, что интервью перед спектаклем отменены. Даже если кто-то из танцоров посчитал это признаком того, что мне не доверяют, чтобы не разрушить репутацию труппы, я убедила себя, что в том, чтобы немного приоткрыть завесу тайны, есть свои преимущества. Но если я не покажусь после закрытия занавеса, как меня увидят другие танцоры? Я потеряю всякое уважение, которого добивалась последние несколько недель. К тому же оставался вопрос о штрафе, который мне придется заплатить за невыполнение условий контракта. И хотя вопрос о том, что это будет за штраф, так и остался без ответа, я не горела желанием его выяснять.

Загадки были в двух концах, и я не была готова к тому, чтобы узнать, какую цену Алек потребует от меня. Он избегал меня с тех пор, как увидел меня голой… вернее, с тех пор, как он трахнул меня глазами на расстоянии, а затем практически засунул свой язык мне в горло, после чего резко отпустил меня и выскочил из комнаты. Я почувствовала, как мое тело нагревается при этом воспоминании, и мгновенно перекрыла этот путь, подняв глаза на Юрия, готовая спорить с ним.

Но когда я оглядел других членов компании, они, казалось, кивали в знак согласия с Юрием, как будто полностью понимали его логику. А может быть, они его боялись. Я не была уверена. Мне еще только предстояло составить верное представление об этом человеке.

Я не знала, что делать в данный момент. Когда я была прима-балериной, я могла делать предложения, и, хотя они не всегда были успешными, по крайней мере, ко мне всегда прислушивались. Но, к сожалению, я потеряла это право, когда перевернула свою жизнь. У меня было ощущение, что если я сейчас начну болтать без умолку, то окажусь в изоляции и докажу, что слухи о моей трудной судьбе правдивы.

Я знала, что каждый день нахожусь на испытательном сроке. Юрий надирал мне задницу на репетициях гораздо чаще, чем кому-либо другому. Но я не жаловалась, потому что мне это было нужно. Я не боялась тяжелой работы и была полна решимости заслужить свое место на сцене.

Вытеснив из головы все свои мысли, я продолжала внимательно слушать, понимая, что чем больше Юрий говорит, тем меньше я с ним согласна. Я слышала, что многие танцоры балета Волкова ушли из-за капитанского стиля Юрия, но я делала все возможное, чтобы это не влияло на меня. Я потеряла гораздо больше, чем кто-либо другой. Это был мой единственный шанс. Если мне придется уживаться с людьми, которые мне не нравятся, и держать свое мнение при себе, то я откушу себе язык и сделаю это.

— Итак, — сказал он с широкой улыбкой на лице, оглядывая людей, которых он ежедневно часами тренировал. часами. — Вы все готовы. Так что, как говорится, ломайте*… — Он сделал паузу, его глаза метнулись ко мне, словно вспомнив, что в последней компании, где я когда-то работала, эта идиома превратилась в ужасающую реальность. Я уже готова была в очередной раз заявить о своей невиновности, как он удивленно усмехнулся. — К черту прошлое. Всем удачи. Все ясно?

*Break a leg — (сломайте ногу) удачи

— Да, сэр, — хором ответили десятки голосов, когда все мы сделали последний круг растяжки перед тем, как начать выстраиваться в порядке, необходимом для первого акта.

Внезапно, когда шум толпы затих, а в кулисах зазвучали первые ноты струнных оркестра, разминающихся на разогреве, в голове пронеслись газетные заголовки.

Опальная танцовщица Симёнева возвращается на сцену.

Выбросит ли Прима снова свою диву?

Клара Симёнева принесет свое запятнанное прошлое в некогда уважаемый театр, разрушая его наследие.

В животе забурлила тошнота, а уровень уверенности в себе резко упал. Когда я проснулась утром, я чувствовала себя готовой к победе. Я хотела доказать людям, которые верили в меня, что я этого достойна.

Неожиданный поцелуй, который я разделила с Алеком несколько недель назад, всплыл в моей памяти, хотя и не выходил за пределы моих мыслей. Мне так хотелось, чтобы все сложилось удачно для человека, который дал мне этот шанс. Я чувствовала себя польщенной тем, что мне предоставили такую возможность, и казалось, что я могу захватить весь мир. Что меня ничто не потревожит. Я могла отмахнуться от всего и сосредоточиться на безостановочных тренировках, которые я проводила, чтобы подготовиться к этому моменту. Но теперь вся эта уверенность исчезла.

Какого черта я здесь делаю? Почему я вообще решила, что это хорошая идея?

Мне хотелось, чтобы моя бабушка сидела где-нибудь в толпе, но я настояла на том, чтобы она осталась дома. Несмотря на ее заверения, что с ней все будет в порядке, я знала, что артрит был слишком болезненным. слишком болезненный, чтобы она могла долго сидеть на одном месте. Несмотря на то, что мне было бы в миллион раз легче, если бы она была рядом, я пообещала ей воспроизвести каждый шаг, как только вернусь домой. Этого должно было быть достаточно, но я не могла побороть в себе эгоизм и желание, чтобы она была рядом. А еще меня интересовало, где сейчас Алек.