Приметы любви

Заметив Вуда с бумагами в руках, Кэролайн нахлопала в ладоши, и ради этого молодой человек был готов ежедневно ругаться в гостиницах с персоналом.

— Кажется, у нас появилась новая цель, — произнес он. — Пришел ответ от мистера Кастла, в списке десять человек, и один из них нам подходит. Некий Кайл Кавендиш, ровесник Лоуэлла, с которым тот дружил с десятилетнего возраста, сейчас проживает в Солсбери.

Артур открыл железнодорожный справочник, а Кэролайн прижала пальцы к вискам…

— Солсбери, Солсбери… Там как раз сейчас начинается ярмарка. Многолюдно, значит, можно без труда скрыться.

Глава 8

Пылал камин, тяжелые шторы на окнах отгораживали пространство гостиной от всего мира. Элис перебирала шелковые нитки в поисках нужного оттенка для лепестка фиалки, Ребекка раскладывала на столе по кучкам луковицы тюльпанов.

По лестнице простучали каблучки, и в дверь впорхнула Патриция.

— Сестре лучше? — не отрывая взгляда от ни ток, поинтересовалась Элис.

Пэт покачала головой.

— Она говорит, у нее совсем нет сил встать, но в целом чувствует себя сносно. Не тревожьтесь, тетушка, думаю, с Лиззи ничего серьезного.

Ребекка скептически хмыкнула:

— По-моему, она просто лентяйничает. Между прочим, если ты так и будешь суетиться вокруг нее, Элизабет и вовсе разучится вставать с постели.

Пэт вспыхнула.

— Но Лиззи и правда нездорова. Она не лентяйка и никогда ею не была.

Девушка лихорадочно перебирала в голове варианты, на какое недомогание Лиззи сослаться, дабы избежать визита врача.

— Если Элизабет утром снова не выйдет к завтраку, пошлем за мистером Доусоном, — словно читая ее мысли, отрезала Ребекка. — Пусть он выяснит наконец, что с ней такое.

— Пэт, дорогая, пойми, мы ведь не меньше твоего тревожимся о нашей Элизабет, — мягко добавила Элис, стараясь, как обычно, сгладить резкий тон сестры.

Патриция кивнула, не поднимая глаз, и устроилась за столом рядом с Ребеккой — помогать той сортировать луковицы.

— Если не будет дождя, завтра приготовим клумбы, — на лице суровой мисс Эндрюс появилась мечтательная улыбка. — Вот увидишь, Патриция, весной вы с Лиззи залюбуетесь красотой сада и поймете, что все наши усилия не прошли зря.

— Конечно, тетя.

Пэт кивала, а голова ее меж тем лихорадочно работала. «Что же делать? Понятно, что мистер Доусон ничего не обнаружит — слишком рано. Но не дай бог кто-нибудь что-то заподозрит… Всю правду про случившееся с Лиззи и этим… — Пэт даже в мыслях избегала называть Лоуэлла по имени, такое недоверие вызывал у нее сестрин возлюбленный, — этим негодяем рассказывать нельзя ни под каким видом никому. Но, может…» Она судорожно сжала пальцы, и луковица, от которой девушка пыталась отделить детку, выскользнула у нее из рук и покатилась к каминной решетке.

Пэт вскочила, наклонилась, чтобы подобрать ускользнувший зародыш цветка, и, внезапно рухнув на колени, разрыдалась. Напряжение последних дней оказалось непосильным для маленькой хрупкой девушки, и силы оставили Патрицию совершенно неожиданно.

— Пэт, да что происходит с вами обеими?! — всполошилась Элис, откидывая рукоделие и пытаясь привстать в кресле.

— Сиди-сиди, — бросила ей сестра и сама склонилась над всхлипывающей Патрицией. — Девочка, успокойся. Вытри слезы, — протянула Ребекка платок племяннице, — и расскажи толком, что происходит.

Пэт сжала руку тети, протягивающей ей клочок батиста, и ощутила успокаивающее поглаживание по плечу.

«Может… Может, они все-таки не проклянут нас… не проклянут Лиззи, если я расскажу им хотя бы про каргас?.. — подумала девушка, чувствуя, что уже не в силах в одиночку поддерживать отчаявшуюся сестру, которая убивалась по пропавшему Эдвину. — Но признаваться, как мы их все эти недели обманывали… ох, как стыдно!»

Она всхлипнула в последний раз, решительно поднялась, вытерла глаза предложенным платком и уже почти не дрожащим голосом попросила:

— Тетушки, обещайте, что не станете слишком сильно ругать Лиззи. Пожалуйста, — тише добавила она и посмотрела на опекунш.

Тревожный взгляд Элис и вопросительный, но не гневный — Ребекки придали Пэт решимости, и она также тихо продолжила:

— Мы очень виноваты перед вами. Обе. Мы… мы обманывали вас… насчет прогулок Лиззи. Она…

Пэт снова мучительно покраснела и замолчала.

— Ну что в церковь ее постоянно провожала не ты, а некий джентльмен, мы и так знаем, — поняв, что девушка никак не решится продолжить, заговорила Элис. — Но не хочешь ли ты сказать, что, кроме этих вполне невинных прогулок, вы утаили от нас что-то еще?

Глаза Патриции стали огромными.

— Вы… вы знали?! — она даже слегка заикаться начала от изумления. — Но почему…

— Почему не препятствовали? — подхватила Элис, не обращая внимания на нахмурившуюся Ребекку. — Девочка, неужели вы всерьез думали, что в маленьком английском городке можно такие вещи сохранить в тайне? Местные кумушки сразу же доложили о том, что у одной из наших подопечных появился ухажер. И про матушку его насплетничали, как водится. Однако этот молодой человек проявлял себя джентльменом и ни в чем предосудительном не был замечен, а кроме того, визиты в церковь все-таки я бы не стала запрещать, — и Элис лукаво улыбнулась. — И потом, дорогая Пэт, не думаешь же ты, что мы, не имея возможности устраивать вам нормальный выход в свет, стали бы препятствовать вероятности найти жениха из хорошей семьи?

— С последним даже я не стану спорить, — согласилась Ребекка, — хотя мне эти тайные прогулки были все-таки не по душе. Если он порядочный джентльмен, то должен официально представиться семье.

Пэт изумленно переводила взгляд с одной тетки на другую, не в силах вымолвить ни слова. Жгучий стыд за свое и сестрино поведение усугубило раскаяние — почему, почему они с Лиззи сразу не поняли, что вся суровость, с которой их встретили в этом доме, была напускная?! Они же видели, что сестры Эндрюс от души заботятся о них, так почему не сказали им правды? Возможно, тогда ничего бы не произошло: и память об отце осталась бы с ними, и с Лиззи не случилось бы…

Глубоко вздохнув, Пэт произнесла:

— Мы утаили от вас кое-что еще. Привезенный нами из Индии драгоценный каргас… ритуальный нож такой. Мы боялись, что вы станете настаивать на немедленной продаже — за него и правда можно выручить немало денег, — но это же… единственная память об отце. Он оставил его нам перед самой смертью… как приданое…

Пэт смешалась и смолкла. Обе тетки внимательно смотрели на нее, ожидая продолжения. Казалось, в глазах их было написано: и где же он? Откашлявшись, Пэт прошептала: