Принц без королевства

На холсте был изображен мужчина, стоящий посреди гостиной. Он смотрел на карманные часы, у его ног лежала львиная шкура.

— Вам нравится?

На лестничной площадке возник Макс Грюнд. Муше вскочил с банкетки. Авиньон, не отрывая взгляда от картины, спросил:

— Это вы на портрете?

Грюнд не ответил. Он сделал Авиньону знак следовать за ним.

— Подождите меня здесь, Муше, — пробормотал Авиньон, доставая два документа из кожаного портфеля.

— Но у меня же еще протоколы. И другие фотографии…

— Ладно, идемте.

Муше заторопился. Пока они поднимались по лестнице, Грюнд орал на грузчика, который толкался около картины. Муше отлично понимал немецкий; Макс Грюнд требовал убрать мужчину с часами: «Избавьте меня раз и навсегда от этого еврея!» Наверное, его не впервые путали с бывшим владельцем особняка.

Муше и Авиньон вошли в кабинет.

— Какое у вас дело? — спросил Грюнд. — Я очень занят.

Он сел за письменный стол, но им сесть не предложил. Секретарша, которая встречала их внизу, теперь сидела за пишущей машинкой у двери. Муше внимательно разглядывал комнату. Видимо, совсем недавно она была спальней: на стене еще виднелись остатки бархата и дерева от изголовья кровати. Три высоких окна впускали много света. Балкон выходил во двор.

Авиньон подошел к столу и положил на него две фотографии.

— Арман Жавар и Поль Серрини.

Грюнд закурил. Стоило произнести слово, как пишущая машинка начинала стучать.

— И что? — спросил Грюнд.

— Вы их знаете?

С первых дней службы в гестапо на берегу Боденского озера Макс Грюнд демонстрировал отличную память и организаторский талант.

Именно благодаря им он за десять лет прошел все ступени карьерной лестницы и несколько месяцев назад был назначен на высокий пост в Париже. Французский он выучил за четыре недели.

— Я могу даже назвать вам даты их рождения, — сказал Грюнд. — Жавар родился 15 сентября 1908 года…

— Это ваши люди?

Грюнд покачал головой и показал на портрет маленького усатого брюнета с безупречным пробором.

— Его.

— Так что мне с ними делать? — спросил Авиньон, который сразу узнал Адольфа Гитлера.

— Вы оставите их в покое.

— Они пытались ограбить банк на улице Помп.

Муше достал из портфеля протокол.

— Вы оставите их в покое, — повторил Грюнд.

Авиньон притворно улыбнулся. С самого начала оккупации он ежедневно оказывался в таком положении. Половина уголовников Парижа пользовалась покровительством немцев. А в пятнадцати минутах ходу отсюда, на улице Лористон, обитала целая банда, безнаказанно орудовавшая по всему городу. Но Авиньон был связан по рукам и ногам.

— Еще что-нибудь? — спросил Грюнд.

— Нет. Благодарю вас. Пойдемте, Муше.

Они направились к двери.

— Подождите, — приказал Грюнд.

Секретарша печатала каждое сказанное слово, и это очень нервировало Авиньона.

— Вы получили от меня пригласительный билет?

— Нет, я…

— Господин комиссар, — перебил его Муше, — господин Грюнд имеет в виду приглашение на Новый год…

— Я не знаю, о чем речь, — скривившись, ответил Авиньон.

Пишущая машинка снова застрекотала.

— Я послал вам в префектуру приглашение, — сказал Грюнд. — Тридцать первого декабря состоится ужин в дружеском кругу. Будут те французы, которых я собираюсь поблагодарить. Хочу показать, как плодотворно сотрудничают два наших народа.

Авиньон вернулся к столу.

— Господин Грюнд, буду с вами откровенен. Я совсем недавно стал комиссаром. И мне неловко перед префектом полиции, а также господами Бриноном и Буске [28] . Я предпочту, если вы пригласите комиссара Давида; уверен, он будет рад.

— Тем не менее приглашены вы, комиссар, а не кто-то другой. До свидания. Я на вас рассчитываю.

Когда они вышли на улицу, Авиньон повернулся к Муше.

— Вы меня сейчас чуть не погубили!

28

Фернан де Бринон и Рене Буске — высокопоставленные деятели французского правительства, сотрудничавшие с нацистской Германией.

— Да, комиссар.

— Я просил вас забыть об этом приглашении.

Он говорил сквозь зубы.

— Если будете продолжать в том же духе, я переведу вас охранником в Дранси [29] .

— Да, комиссар.

— Вот что, Муше: вы сейчас быстро всё уладите. Найдите мне список приглашенных. Я не хочу прослыть коллаборационистом [30] . Я делаю свою работу, как могу. Война есть война.

— Но у меня поезд через час, господин комиссар.

29

Дранси — нацистский концентрационный лагерь и транзитный пункт для отправки в лагеря смерти, существовавший в 1941–1944 годах в пригороде Парижа.

30

Коллаборационисты — люди, сотрудничавшие с оккупационными властями в странах, захваченных Германией в период Второй мировой войны.

— Никаких поездов. Вы никуда не едете. Скажите жене, что сами виноваты.

— Но, господин комиссар…

— Забудьте вы эти довоенные радости! С ними покончено!

— Мне надо поехать на вокзал, предупредить жену. Все наши пропуска у меня.

— Ладно, жду вас в полдень на набережной Орфевр. Я вас предупредил, Муше!

— Да, господин комиссар. Я мигом.

Муше остановился посреди тротуара. Утро давно наступило, однако вокруг по-прежнему стояла необычайная тишина. Ее нарушали лишь удалявшиеся шаги комиссара.

Тишина в городе воцарилась с лета 1940 года. От редких проезжавших машин по улицам долго металось эхо. Некоторые парижане вспомнили о существовании лошадей, и теперь эти клячи таскали повозки с дровами и другой поклажей, распространяя по городу запахи деревни.

Муше пересек проспект, спустился в метро и направился к платформе, с которой поезда шли в сторону Венсенского леса. На перроне рядом с ним стоял мужчина и читал толстую книгу, обернутую в газету. Они вместе вошли в вагон и сели на одну скамью.

— Я уже никуда не еду, — сказал Муше.

— Почему?

Мужчина держал на коленях раскрытую книгу.

— Потом объясню. Но кто-то должен отвезти чемодан.

— Мы встретимся с остальными на вокзале. В буфете.

На следующей остановке Муше пересел в другой вагон.

Он сошел на станции «Лионский вокзал». В буфете его ждали трое — молодая женщина и двое мужчин. Все четверо обнялись и расцеловались, словно близкие родственники.

Им принесли черную жидкость, отдаленно похожую на кофе. Муше сразу же расплатился. Вошел мужчина с книгой и сел за соседний столик. Он незаметно поглядывал на входную дверь и слушал их разговор.