Принц без королевства

Юноша поймал его руку и помог сойти на пол. Зефиро со вздохом посмотрел на него.

— Нас обоих поддерживает только гнев. Чем же мы займемся после?

Ванго не знал, что ответить. И верно: на что будет похожа их дальнейшая жизнь?

Они сели к огню. У стены стояли огромные железные буквы, которые предназначались для фасада. Ванго устроился на ночлег между ножками буквы А.

Зефиро улегся под двумя перевернутыми L, образовавшими для него нечто вроде крыши.

Когда-нибудь эти буквы сложатся в имя, горящее над городом. Ведь каждая башня на Манхэттене являет собой монумент в честь какого-то человека. За несколько лет до этого один механик из Канзаса, Уолтер Крайслер, построил башню высотой около трехсот метров, дабы напомнить всему миру, что он стал магнатом меньше чем за двадцать лет. Благодаря подобным историям Нью-Йорк зарастал каменно-кирпичным лесом.

Легкий ветерок обдувал деревянные подмостки. Зефиро крепко спал. Тлеющий уголек костра отражался в стальной перекладине буквы L, укрывавшей его от дождя. Огонь в бадье давно погас. Ночная тьма скрывала лицо падре.

Ванго медленно подошел к нему, сжав кулак. Он начал нагибаться, но тут же почувствовал, как ему в горло уперлось лезвие.

— Стой!

Глаза Зефиро были открыты. Он выпрямился и узнал Ванго.

Падре продолжал держать нож у шеи своего друга.

— Никогда не подкрадывайся к людям в темноте, малыш. Что тебе нужно?

— Ваш план насчет Виктора… он и вправду обойдется вам очень дорого?

— Да, малыш. Иди-ка спать.

— Насколько дорого?

— Оставь меня в покое.

Ванго разжал кулак.

— Как вы думаете, этого хватит?

В его ладони лежали четыре рубина, каждый величиной с фасолину.

5 Ох уж эти дани!

По другую сторону океана, Эверленд, Шотландия, в то же время, май 1936 г.

Это была золотистая лань, без единого пятнышка на спине, с глазами обольстительницы. Она стояла в кухне. За окном светало. Лань лакала молоко из большой салатницы, смаргивая белые брызги, застревавшие в ее длинных ресницах. Она не обращала внимания на обитателей замка, которые бегали взад-вперед, разыгрывая обычный утренний спектакль.

Андрей, сидевший на стуле в уголке, с завистью глядел на нее… Мэри приказала ему снять башмаки и посадила отдельно от всех, среди медной утвари. Он отсутствовал шесть месяцев и вернулся только сегодня на рассвете. Его никто не ждал, и было ясно, что примут его плохо.

— Я хочу опять поработать здесь. Мне нужно поговорить с мистером Полом.

Но Пола, брата Этель, вот уже много недель как не видели в замке.

Итак, домоправительница Мэри усадила Андрея в кухне, отругала (что всегда доставляло ей удовольствие), а потом сняла с него грязную фуфайку.

— Лучше я выстираю ее сейчас, — объявила она, — ведь вряд ли ты тут задержишься. Ладно, я выясню, захотят ли хозяева с тобой разговаривать. Но даже если и захотят, Эндрю, я тебе не завидую.

Лилли стояла рядом с ними. Мэри попросила Андрея присмотреть за ней.

— Ей нельзя забираться наверх, в хозяйские комнаты. В этом доме чего только не вытворяют. На Рождество привязали лошадь к пианино!

Андрей не спускал глаз с Лилли, которая разбрызгивала вокруг себя молоко. Он завидовал ей во всем. Лилли была свободна, жила, как хотела, не грешила, никому не вредила, и к ней тут относились по-доброму.

Он же чувствовал, что вот-вот угодит в железные челюсти капкана. Он вспоминал о своей семье в Москве, которая неизбежно заплатит жизнью за все, что он натворит, о младшем брате и сестренке, о матери и отце Иване Ивановиче, — как же тот хотел, чтобы он, Андрей, пошел по его стопам, став механиком. Думал о свирепом Владе-стервятнике: Андрею так и чудились глаза этого бандита, нацеленные ему в затылок, точно двустволка.

Андрей вернулся в замок, чтобы разыскать Ванго и выдать его Владу.

Мэри скрылась где-то в коридорах. Андрей увидел, как Лилли, боднув миску, опрокинула ее и слизала разлившееся молоко. Потом благовоспитанно утерла мордочку ногой, словно салфеткой, подняла голову и поскакала к двери.

— Лилли!

Андрей не знал, дозволено ли ему покинуть свой угол.

— Лилли, иди сюда!

Лань явно не понимала по-русски. Она выскочила из кухни.

Андрей побежал следом. Вместе они пересекли две маленькие гостиные и кабинет, сплошь уставленный книгами. В распахнутые окна лился прохладный майский воздух. На голом паркете лежали квадратные солнечные лоскуты. С подоконников свешивались ковры. Каждое утро Эверлендский замок как будто зевал и сладко потягивался, очнувшись ото сна.

Маленькая Лилли весело гарцевала по залам этого королевства, то и дело оскальзываясь на дубовых, навощенных до блеска порожках. Андрей замешкался, натягивая башмаки, и слегка отстал от нее. Теперь он шел за ланью на цыпочках, подзывал ее шепотом и озирался, из страха попасться на глаза Мэри.

Ему следовало лучше присматривать за Лилли, ведь это было первое поручение Мэри с момента его неожиданного возвращения. Он был готов на все, лишь бы ему разрешили остаться.

Андрей замедлил шаг, увидев, что Лилли остановилась возле этажерки, на которой стояла небольшая кожаная шкатулка.

— Ну хватит, — сказал он. — Иди сюда…

Лань взглянула на него с тем же простодушием, которым он восхищался несколько минут назад.

— Иди сюда, Лилли, Лилечка…

Он стоял метрах в трех от нее, глупо улыбаясь и протягивая к ней руку. Лилли приподняла мордочкой крышку шкатулки, вытащила оттуда три сигары и принялась их жевать. Андрей беспомощно кусал губы. Крышка захлопнулась. Да, здесь Лилли явно чувствовала себя как дома. Breakfast time [2] . Жизнь проще некуда.

2

Время завтрака (англ.).

Внезапно лань встрепенулась и кинулась к двери.

Когда Андрей выбежал в холл, он сразу понял, что прогулка далеко не окончена. Лань топталась перед ступенями, ведущими наверх. Это была парадная лестница, устланная толстым ярко-красным ковром. Дожевывая последнюю сигару, Лилли бросила на Андрея довольный взгляд и начала взбираться наверх. Видно было, что с лестницами она тоже давно освоилась. В несколько прыжков лань оказалась на площадке.

Андрей колебался, не решаясь подняться следом. Может, лучше вернуться в кухню, найти Мэри, попросить ее о помощи и поплакать у нее на плече? Лилли как будто почуяла его нерешительность. Она вовсе не желала, чтобы он ее покинул, и потому начала жевать золотистую бахрому портьер. Андрей испуганно заохал и бросился в погоню.

Лилли бежала от него по широкому коридору. Перед каждым окном она слегка замедляла ход, чтобы понежиться на солнышке, и в его лучах было видно, как вздымаются ее золотистые бока. Она поднимала голову и блаженно прикрывала глаза. Казалось, лань вот-вот уляжется на пол, разомлев от удовольствия. Но каждый раз какой-то таинственный порыв побуждал ее мчаться все дальше и дальше. В конце коридора она последний раз вдохнула теплый воздух, толкнула какую-то дверь и скрылась за ней.

Андрей долго стоял в замешательстве. Он знал, что вся эта эскапада — чистое безумие. Но даже в самых безумных приключениях наступает момент, когда отход назад гораздо опаснее упрямого наступления.