Принц драконов

— Ее имя?

Криго покачал головой.

— Я не знаю.

— Не так уж много лет прошло с тех пор, как ты уехал из Крепости Богини. К тому моменту она должна была ходить в учениках. Думай, черт тебя побери! Как ее зовут?

И вдруг без всякого принуждения в его мозгу всплыл образ рыжеволосой девушки из Крепости Богини и его самого — тогда молодого «Гонца Солнца». Он помнил ее!

— Сьонед… — прошептал он.

— Сьонед, — повторил Ролстра. — Если бы убрать ее от Андраде…

— Леди здесь? — выдохнул Криго.

— Не твое дело.

Верховный принц подошел и заглянул в полупустой кувшин.

— Пей, Криго, — сказал он с холодной улыбкой. «Гонец Солнца» схватился за кувшин, как только Ролстра вышел из шатра. Андраде здесь! Но охвативший его ужас вдруг сменился радостью. Он мог уничтожить верховного принца, сообщив, что фарадим, которого давным-давно считали мертвым, жив. Эта мысль заставила Криго тихо рассмеяться. Он ухватился за нее, как наконец дождавшийся свидания любовник, но тут же снова задрожал от страха. Дранат! Ролстра никогда не привез бы его сюда, если бы боялся предательства. Криго не имел над ним власти, он был жалок и слаб. Как всегда, игру вел только верховный принц.

Утром Тобин поцеловала мужа так крепко, что он, не открывая глаз, попытался снова затащить ее в постель. Она засмеялась и стала отбиваться. Чейн поднял ресницы, и у него изумленно расширились глаза. Она была полностью одета, волосы собраны в пучок, на поясе пухлый кожаный кошелек… Чейн застонал.

— О Богиня! Ты опять разоришь меня…

— Зато прекрасно проведу время! — поддразнила она. — Успокойся, и встань, пожалуйста. Ты пропустишь восход солнца. Сам прекрасно знаешь — то, что я потрачу на ярмарке, ты выиграешь, когда придешь первым на скачках. Аккаль никому не позволит обогнать себя!

— Ты тратишь так много, что у меня просто не остается другого выхода, — засмеялся муж.

— Как ты меня хорошо знаешь! Но тут не все наше. Кое-что дала мать, да и Рохан не поскупился. Он сказал, что я могу тратить деньги как хочу, но попросил кое-что купить для Сьонед.

— Она идет с тобой?

— Конечно. — Тобин снова поцеловала его. — Опять угадал. Это означает, что я становлюсь предсказуемой. Тебе скоро станет скучно со мной, милый.

Выходя из шатра, Тобин бросила ему одежду. Теплый солнечный свет и аромат незнакомых запахов заставили ее чихнуть. Принцесса пошла к шатру, в котором ее ждали Сьонед и Камигвен. С ними был молодой фарадим, представленный ей как Меат.

— Если ваше высочество согласны, то я буду сегодня сопровождать вас, — сказал он с поклоном, не менее элегантным, чем у Чейна.

— Очень мило с вашей стороны, — ответила Тобин. — Вы будете нести покупки. Меат вздохнул.

— Именно это и имела в виду Ками, ваше высочество…

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы обращались ко мне по имени, называли на «ты» и забыли о титулах, — сказала Тобин, когда они направились в путь.

— Спасибо, — застенчиво сказала Камигвен. — Друзья называют меня Ками… Клянусь Богиней, если Сьонед не пообещает купить себе что-нибудь, я расскажу, как ее дразнили в детстве!

— Не смей! — со смехом запротестовала Сьонед. — Учти, я о тебе знаю не меньше. И перестань волноваться: я собираюсь потратить все до последней монеты. Я никогда не была на ярмарке. Неужели все, о чем нам говорили, случится, ва… Тобин? — с улыбкой поправилась она.

— И даже больше, — пообещала принцесса.

Они присоединились к веренице людей, ожидавших очереди, чтобы пройти по мосту на ярмарку. У пристани покачивалась на воде барка верховного принца. Как ни странно, фиолетовые паруса не были спущены. Тобин отвела взгляд, чтобы какие — нибудь политические соображения не испортили первый день Риаллы.

— Пожалуйста, девочки, присмотрите что-нибудь для моих сыновей. У нас в Радзине тоже хватает товаров, но я хочу подыскать для них что-нибудь особенное.

Меат принялся плечом прокладывать им дорогу сквозь толпу в передний ряд, но Тобин объяснила, что сегодня все равны и не имеет смысла тратить время на глупые прения о достоинстве и престиже. Такие формальности уместны в других местах, а на ярмарке все равны. Когда они пересекали мост, мрачная Камигвен не смотрела ни вправо, ни влево. Заметив это, Тобин улыбнулась.

— С тебя достаточно одного вида воды, верно?

— Не могу смотреть без содрогания, как волны ударяются о скалы.

— А как ты, Сьонед?

— Вы никогда не заставите ее признаться, — хихикнул Меат.

— Я привыкла к этому, когда жила дома!, — объяснила девушка. — Имение моего отца называлось Речной Поток, поэтому я все детство провела у воды.

У Тобин поползли вверх брови. Речной Поток был имением семьи принцев Сира: таким образом, кровь Сьонед была намного благороднее, чем думала леди Радзинская. Для нее это не имело особого значения, но в глазах вассалов невеста благородного происхождения была намного предпочтительнее безродной фарадимки. Она напомнила себе, что не мешало бы широко распространить важную новость, и удивилась, почему Рохан и Андраде до сих пор не сделали этого.

Меат оказался превосходной вьючной лошадью. На ярмарку везли товары отовсюду, и у Тобин разбегались глаза. Камигвен тоже внесла свою лепту. Иголки, нитки для вышивания, свечи, посуда, фиронский хрусталь, ларцы, оловянные коробочки для специй… Обе женщины без устали покупали все подряд и передавали упакованные покупки Меату. Вначале он рассовывал их по карманам, но вскоре там уже не было места, и фарадим достал мешок. Тот быстро заполнился, и пришлось купить другой. В конце концов Тобин приказала купцам отправлять покупки прямо в шатры принца Рохана, и в глазах Меата вспыхнула горячая благодарность.

Сьонед перебирала товары, но ничего не покупала. Правда, в полдень она угостила всех вкуснейшей едой: свежим хлебом, фруктами, сыром — и вручила каждому по маленькой бутылочке вина из моховики. Они присели поесть под навесом у реки, смеясь над рассуждениями Меата, поддерживается ли свод деревянными балками или покоится на цветущих виноградных лозах.

Сьонед открыла вино, сказав:

— Такое вино делают в нашей части Сира. Я не пробовала его с тех пор, как была девочкой. — Она сделала хороший глоток, прикрыла глаза и счастливо рассмеялась:

— Замечательно!

— Тогда поскорее откройте мою бутылку, — сказал Меат. — У меня в глотке сухо, как в Пустыне!

Они засиделись под навесом, наслаждаясь прохладным ветерком с реки, напоенным запахом росших над их головами красных и голубых цветов. Мимо то и дело проходили знатные посетители, и Тобин, отвечая на приветствия, объясняла своим попутчикам, кто есть кто. Сьонед многое узнала о людях, с которыми ей придется общаться в качестве хозяйки замка Стронгхолд. А три было мало — разве что самые знатные, те, кто был в фаворе у своих принцев, или молодые, искавшие себе невест — как лорд Эльтанин из Пустыни. Тобин спросила Сьонед, почему здесь нет ее брата, крупнейшего из вассалов принца Сирского.