Принц и Ницше, или Всегда говори «никогда»

Алена рассмеялась, приподнявшись и опираясь на локти. Рабочий телефонный звонок вбил звонкий клин в разговор, но был ниспослан в вечность, в небытие, большим пальцем, нажавшим на красное.

– Дурилка ты, братиш!

Алена рассматривала изысканную белоснежную лепнину потолка. Видела ее много раз, но всякий раз открывалось что-то новое, воздушное, бесконечное, вознесенное искусством над житейскими мелочами.

– Я-то в норме, чего не скажешь про тебя, – негодовал Алекс, сигаретку докурив.

– Еще она мне рекомендовала сменить обстановку. Вот и думаю от тебя отдохнуть.

– Ты вроде как недавно прилетела с Бали или я путаю? Не отдохнула? У тебя ведь такая напряженная работа. Как ты только справляешься с просиживанием двух часов в «Инсте»?

– Скорее трех. Очень тяжко. Думаю, начать удаленно бездельничать.

Алена улыбалась, подумав, что, в общем-то, это не такая плохая идея.

– И с кем же ты будешь тусить и где, позвольте спросить.

Алекс нутром почуял неладное, тут же заподозрив сестру во всех тяжких.

– С ее внуком. Он медиум.

– Медиум? Проводник? Между какими мирами? Богатых и бедных?

– Ага. Научит меня читать мысли.

Алена за несущественностью утаила деталь: Алекс знаком с Вовой заочно, но едва ли он вспомнит о том, что Вова подвозил их, лихих и хмельных.

– О, это важное умение. Я уже владею им. Сейчас прочту твои, – Алекс приставил указательные пальцы к забритым вискам и закрыл глаза. – Так. Бабки. Шмотки. Секс. Путешествие. СПА. Релакс. Клуб. Бабки. Нужно позвонить подружке. Рассказать про секс, бабки, бабки, шмотки, шмотки. Не думать про бизнес, не думать про работу. Не слушать брата. Тратить. Тратить. Релаксить. Кайф. Кайфовать. Ни в коем случае не разрывать порочный, спасительный круг.

Пороки, материализовавшись из слов брата, выстраивались в плотную очередь, наперебой галдя.

– Это больше похоже на твои мысли, – сестра, приподнявшись, села, опираясь на занесенные за спину руки, подмигнув обузданному гедонизму брата. (Алекс взялся за голову касательно бизнеса года три-четыре назад, но и то это касалось исключительно первой половины будних дней.)

Прохладная полоска тени сбежала на изгиб шеи Алены, плавно и певуче перетекавший в плечо.

– Если бы это были мои, то где тачки? Где бизнесы? Где кенты? Где сисястые знойные кобылы-модели? Где качалка? Где легкие, бодрящие и крайне полезные таблеточки и порошочки, без которых и жизнь не жизнь? А-а-а? – кичливо язвил брат, а внутренние демоны уже по новой тасовали колоду пороков, раскладывая роял флеш.

– А ты дальше читай. Ладно, я ухожу в ванную. Возьму бокальчик «Шато Лафит» и буду смотреть сериал. А потом, напившись, буду звонить медиуму. Он, кстати, вполне ничего такой, начитанный, подтянутый, философ и к тому же хорошо целуется, – как бы невзначай кокетливо обмолвилась Алена.

– Это как целовать взасос дохлую чумную крысу. Хотя после приворотного зелья я бы так же про него сказал. Ты же пила что-то в гостях у бабки? Что-то, после чего у тебя в голове помутнело?

Алекс прищурил подозрительный глаз, зная, что сестра будет врать и что врать она не умеет, – всякая ее ложь вопила в желании быть раскрытой.

– Нет, просто поболтали, – голос Алены дрогнул на «просто», она сама это заметила и налилась красным, заметным даже сквозь матовую бронзу загара.

– Ну тогда ладно, раз не пила приворотное, то иди купайся и звони суженому. Привет ему от меня.

Алекс, размазав приторный смешок, приветственно поднял накаченную руку, окаймленную узорчатым орнаментом татуировки.

– Дурак ты, братик, – Алена, уходя, разбавила фразу фальшивой улыбкой.

В просторной ванной комнате с темными стенами, приглушенным светом аромасвечей и рожденными им танцующими, пахучими тенями Алена, погрузившись в квадратную бурлящую ванну, больше походящую на небольшой бассейн, долго размышляла на предмет приворотности выпитого зелья, потаенного шарлатанства бабы Томы и излишне частых встреч с Вовой, где сумма совпадений явно равнялась целой закономерности. Но вино, полярные значения усреднив, уравновесило чаши весов, где страхи в одной сцепке с рисками боролись с желанием впустить в свою жизнь что-то новое. Кого-то нового.

8

Мокрый день пах сиренью. Алена, еще чувствуя поглаживания заморского солнца на плечах, ехала в своей машине, полностью защищенная от любых капризов погоды. Гавайская музыка, леопардовые босоножки, перед глазами вчерашний кинокадр, стаканчик кофе в руке.

– Привет, подбросить? – дерзко бросила Алена брату, деловито стоящему возле двухэтажной элитной автомастерской AleXX-TuninG, тонувшей в навязчивых огнях неоновой рекламы, по крупным буквам которой бугрились и сползали вниз капли, расставляя многомноготочия.

– До центра за сотку, – сказал выверенно гоповатым тоном брат. – И то только потому, что дождь. Привет. Чмок.

Алекс сел в тонированный «по кругу» мерседес сестры кроваво-красного цвета, ударив модными белыми кроссовками друг об друга, чтобы сбить с подошвы мелкие белесые прилипшие камушки, которыми были обильно посыпаны все прилегающие к СТО территории – идея Алекса для придания «европейского» вида. В бизнесе нет мелочей.

– Давно тебя не забирала. А что твои подопечные такие мрачные стоят? Я помню этих ковбоев крайне веселыми.

Алена всмотрелась в усталые лица курящих на улице автомастеров, прятавшихся гурьбой под большим железным козырьком. Украдкой пробежала любопытным взглядом по камуфляжно замасленным рукам и торчащим из карманов рабочих штанов накидным ключам. Взгляд скользил дальше – на крыше «прадика» без двигателя, беспробудно спящего под навесом, сидел абсолютно симметричный кот, являющийся носителем хорошей плохой приметы – черная шерсть с белым пушком на самых кончиках лап, который замечаешь в самый последний момент, уже суеверие на себя примерив. В соседних с СТО широких светлых павильонах элитные марки оклеивали автовинилом – модные стильные парни, бесконечно влюбленные в себя и в свои зарубежные элитные автомобили, создавали страшную суету внутри, в то время как их девушки, смазливые симпатяжки-голубки, ворковали на широком оранжевом диване, вальяжно перелистывая глянец журналов.

– Они становятся мрачными, когда видят твою пунцовскую «мегамашину». Ты даже не представляешь, насколько она ужасна.

Алекс покачал головой, с искусственным отвращением оглядев салон авто, дизайн которого всегда грел ему душу. Но важнее задеть сестру за живое.

– Есть машины, а есть мерседес. Слышал такую истину когда-нибудь? И не пунцовская, а пунцовая. А если еще точнее – вишневый металлик. А субарик твой это норм?

Сквозь речь просачивались трели пневмоинструмента, высекающие атональные, едкие созвучия, и обволакивающе гремел гром басов из цеха по акустической подготовке будущих разрушителей снов спальных районов.

– Субарик это ствол. Впрочем, она – это самая любимая «жена», но остальных из моего люксового гарема я тоже люблю неистово, – рассыпал слова с золотым отливом Алекс.

Алена нажала на педаль газа своей миниатюрной ножкой, и мощная машина податливо тронулась, тихо разбрасывая редкие капельки, глаз невольно отвлекающие, дворниками.

– Хочется верить. А то вы про любовь только красиво говорить умеете. И это касается не только машин. На одной покатался – тебя люблю. На другой – тебя, и так далее.