Принц и Ника

Дарто-iphonе пиликает, он берет его в руки и быстро печатает нечто похожее на скупое «ОК», затем снова поворачивается на меня. Желваки на его лице начинают отплясывать танец гнева и, заводя мотор, он зло произносит:

— Ты сейчас со мной. В моей машине.

— Да ладно? И снова вау… А ты всегда констатируешь факты для лучшего осознания действительности? — невинно уточняю я. — Помогает?

Даниил выезжает с такой скоростью, которая не дает усомниться — шины оставят свой свирепый след.

Несколько минут мы едем молча, и я вдруг осознаю, что у меня не уточнили адрес. Не припомню, чтобы тетя Люда успела снабдить его точными координатами моей квартиры.

— Ты решил меня добросить до ближайшего метро?

— Нет. Я отвезу тебя, куда скажешь. Только извини, но вначале нам надо будет заехать в одно место. Это недалеко и недолго.

«Извини»? У него в астро-словаре и подобные термины имеются?

— То есть, ты сорвал меня с теплого семейного ужина, — печально вздыхаю, — Потому что тебе самому надо было уехать?

Темный господин кидает в меня добродушную ухмылку и почему-то мое сердце вероломно начинает убыстряться. Он же был само вселенское зло, а сейчас как успел стать за минуту Энакином-няшкой?

— Вся твоя поза за столом кричала о желании сбежать. К тому же я слышал часть твоего телефонного разговора. — не давая мне вставить и слова, добавляет Дарт. — Случайно! Поэтому захотел помочь.

— В угоду себе?

— Ты красивая и умная девушка, Ника. — взгляд, который он мельком бросает, обжигает. — Это ценно в наше время. — но тут же цинично добавляет. — Похудей только немного или что у тебя за проблемы с телом, раз ты его кутаешь в мешок?

— Шрамы! — зло и необдуманно выдаю первое пришедшее в голову объяснение, мысленно добавляя «от вероломных языков родни, а так, тело шикарное, не переживай.»

Но Даниил меняется в лице, превращаясь вновь в сосредоточение мрачной силы.

— Извини. — густые темные брови сдвинуты, взгляд без тени шутки, скулы напряжены.

Становится неловко за свой своевольный язык, но этот стервец не желает брать свои слова обратно и позволяет лишь промычать невнятное:

— Ничего.

Минут через пятнадцать машина поворачивает влево, въезжая на закрытую территорию, и я понимаю, что мы едем к пафосному комплексу Калина. Место тусовок золотой молодежи, решившей отъехать от Москвы, но пожелавшей не отходить от шика и дорогой икры. Там вода стоит, как отдельное закрытое государство.

Не мой формат ни мероприятия, ни общества.

Даниил паркует машину на свободном месте, которых осталось всего ничего, но одно практически напротив входа в здание основного клуба.

Музыка долбит так, что стекла безысходно пытаются бежать.

— Я быстро. Никуда не уходи. — командует он, стремительно покидая машину.

Вот значит как. Почти поверила в наличие остатков света в его темной душонке… А он пойдет тусить с друзьями, тогда как мне надо, как верной собачонке, ждать в машине?

Проходит пять минут. Потом десять. Беру телефон и со злостью открываю приложение Uber, раздумывая, не проткнуть ли напоследок все четыре колеса этому… Названия крутятся на языке, каждый раз совершенствуясь, а потом раздается шум и я, оценив сумму за такси, поднимаю глаза. Из клуба выходит Даниил, поддерживая за локоть картошку фри (так я называю всех расфуфыренных в габбана и дольче цыпочек, последовательно не доедающих каждый день). Фря-блондинка в коротком змеином платье, обтягивающем тело второй кожей, на высоченных каблуках, чье второе имя «разбейся», идет, пошатываясь за повелителем ситхов и широта улыбки свидетельствует о наличии удостоверения «давно подчиняюсь во всех угодных господину позах.» За ними следуют три нетрезвых бугая и один, криво улыбаясь, пытается, что-то жестикулируя, объяснить бесстрастному во всех смыслах Дарту, но тот молча движется к машине, останавливаясь только при пошатывании блонди, и ни один мускул его лица не дергается.

Поняв, что объяснения не влияют на Даниила, парень в синей рубашке с рисунком «размноженный огурец», решает применить осязательный контакт и неожиданно хватает блондинку за другой локоть.

Глава 6

Картошечка возмущённо отряхивает руку пьяного огуречника, и Дарт, решая увеличить скорость движения из пункта А в пункт Б, закидывает Блонди себе на плечо одним быстрым движением.

Хмурюсь, обдумывая, как бы пригодились сейчас солнцезащитные очки… От свечения вечно зовущего розового маяка я отворачиваю глаза, потому что боюсь, как бы химозно-малиновый цвет белья блондинки не прожег мне сетчатку.

Задняя дверь открывается и происходит посадка груза, вместе с которым салон наполняется запахами дьюти-фри неумело скрещивающими духи с алкоголем.

— Я сейчас вернусь. — кидает куда-то в пространство злой Дарт и захлопывает дверь, обдавая салон резкими дуновениями своей темной сексуальности и унося тем самым фрю в блаженные дали.

Ее полоумная улыбка соскальзывает с лица, а ноги принимают более или менее приличный вид, лишь когда в поле ее зрения неожиданно попадаю я.

— Ты кто? — вспомнив о том, что надела платье со змеиным рисунком не просто так, умело шипит новоприбывшая.

Мне безусловно хочется нежно съязвить в ответ, назвав себя сегодняшней эротической фантазией Дарта, но оценив нездоровый блеск в глазах интересующейся и волны покачивания, проходящие по ее телу, серьезно заявляю другое:

— Никто. Тебе кажется.

— А, — легко соглашается девушка. — Тогда ладно. — ее взгляд устремляется куда-то за мою спину, и она, хмыкнув, добавляет. — Жалко Серёжку…

Кто такой Сережка и не потеряла ли она эту самую сережку спросить не удаётся, так как она тут же, по волшебному щелчку выключается на заднем сидении.

До слуха долетают мужские крики в основе которых особо выделяется сердечное «Блядь!» и снова поворачиваясь к парням, я застываю с открытым ртом.

Что мне не свойственно. Важно для протокола.

Картина маслом называется: «Мажорское побоище и удаляющийся, небрежно стряхивающий пыль с пиджака Дарт Вейдер»

Еще бы пламя за его спиной и считай клише-момент из западного боевика.

Эти трое, без сомнения, были сильно пьяны, но как он успел так быстро их уложить?

Сила и правда зовет его на свою сторону?

И с чего это я так широко ему улыбаюсь, когда он к машине подходит?

Не родину мою спас и не мой цветочек, так что шоу моих очаровательных белозубиков сворачиваем.

Даниил садится, бросает озабоченный взгляд на заднее сидение и заводит двигатель.

— Твоя рыбка? — вернув себе спокойствие мастера Йоды и кастрировав на корню радужную улыбку проснувшегося во мне лабрадора, спрашиваю я, указывая на мирно посапывающую гундосую особу.

— Не люблю рыбалку. — отвечает Даниил, выезжая с места битья огуречного царя.