Принц и пилигрим (сборник)

Он здесь, в легендарном городе, в самом центре королевств большой земли. Давным-давно он мечтал об этом, загадывал, строил замыслы. Во власти страха и недоверия, внушенных Моргаузой, он попытался бежать прочь от Камелота, но его привезли сюда, точно намеченную жертву к черному алтарю ее Богини. А теперь он и не помышлял о бегстве. Все его былые амбиции, все мальчишеские мечты потоком хлынули вспять, запечатлелись в сознании, обрели форму. Ему нужен этот мир; он станет частью этого мира. Чего бы это ни стоило — отвоевать место в королевствах этого короля, он все сделает, пусть даже…

А Моргауза все говорила и говорила с непривычными интонациями смирения. И теперь, когда разум озарился новообретенным, холодным светом, Мордред слушал и думал: «Каждое ее слово — ложь. Нет, не то чтобы ложь, факты по большей части соответствуют истине, но самая суть ее и все, что она пытается сделать… все это фальшь, притворство. И как он это терпит? Ведь не может же он обмануться! Только не этот король. Только не Артур».

— Так что молю, не вини меня, брат, за то, что приехала сейчас и не стала дожидаться до завтра. Как могла я ждать, если огни Камелота так близко, на другом берегу озера? Я должна была приехать и убедиться, что в сердце своем ты не держишь на меня зла. Взгляни: повеление твое я исполнила. Я привезла всех мальчиков. Слева от меня — Гавейн, старший из оркнейских принцев, мой сын и твой слуга. А это его братья. А справа…

Это Мордред. — Моргауза подняла взгляд. — Брат, он ничего не знает. Ровным счетом ничего. Он…

Артур наконец-то стронулся с места. Жестом он оборвал сестру на полуслове, затем шагнул вперед, протянул руку. Моргауза, резко переводя дух, замолчала и вложила в нее свою ладонь. Король помог сестре подняться. И мальчики, и слуги, наблюдающие от ворот, облегченно задвигались. Гостей приняли. Все будет хорошо. Мордред, поднявшись на ноги, тоже почувствовал, что напряжение отчасти схлынуло. Гавейн просиял улыбкой, и Мордред непроизвольно улыбнулся в ответ. Но вместо ритуального поцелуя, объятий и слов приветствия король сказал только:

— Мне нужно кое-что сказать тебе, и слова эти не для детских ушей. — Артур обернулся к мальчикам. — Добро вам пожаловать ко двору. А теперь отойдите к караульне и подождите там.

Принцы повиновались.

— Дары, — воскликнул дворецкий, — скорее дары! Похоже, не все идет ладно.

Он выхватил ларец из рук слуги, выбежал вперед, положил его к ногам короля, смущенно попятился. Артур и не взглянул на сокровища. Он обращался к Моргаузе, и хотя те, что наблюдали от ворот, не слышали ни слова и лица королевы разглядеть не могли, они видели, как в облике королевы вызывающая надменность сменилась мольбой и даже страхом, и все это время король стоял пред нею недвижно, как камень, и с каменным лицом. Только Мордред новым, проясненным взором читал в нем горе и усталость.

И вдруг их прервали. Из-за ворот донесся цокот копыт. Шум стремительно нарастал. Вверх по накатанной дороге спотыкающимся галопом промчался всадник. Раздался хриплый голос. Один из часовых прошептал себе под нос:

— Гонец из Глевума! Клянусь громом, быстро обернулся! Должно быть, привез важные вести!

Оклик, ответный возглас, ворота со скрипом и грохотом приоткрылись. Взмыленный конь процокал внутрь, распространяя вокруг запах пота — последствия изнурительной скачки. Гонец, задыхаясь, отрывисто произнес что-то и, не задержавшись, промчался дальше, прямиком к тому месту, где стояли король и Моргауза.

Всадник не то спрыгнул, не то рухнул с седла и опустился на одно колено. Король нахмурился, недовольный тем, что помешали, но гонец принялся что-то горячо объяснять. Помолчав, Артур поманил стражников. Двое выступили вперед и встали по обе стороны от Моргаузы. Король обернулся, сделал знак гонцу следовать за собой и зашагал по дороге назад. У дворцового крыльца он остановился. Несколько минут эти двое, король и вестник, беседовали промеж себя, но от караульни невозможно было ничего расслышать или рассмотреть. Затем король резко развернулся и крикнул что-то.

В следующее мгновение застывшая напряженность ночи разлетелась вдребезги; от тревожного спокойствия дворец пробудился к подобию боевой готовности. Двое конюхов, повисая на поводьях, вывели статного боевого коня; серый скакун рвался вперед и заливисто ржал. Выбежали слуги, неся королю плащ и меч. Ворота распахнулись. Артур вскочил в седло. Серый жеребец заржал, высоко вскинул под факелом передние копыта, почуяв шпоры, скакнул вперед мимо мальчиков и вылетел за ворота со скоростью брошенного копья. Конюхи увели прочь взмыленного коня, верхом на котором прискакал гонец. Сам вестник, прихрамывая, побрел следом.

В караульне царила суматоха, отрывисто звучали приказы. Воины Мельваса уехали восвояси, а мальчиков, вместе с дворецким и слугами королевы, торопливо увлекли вверх по дороге, мимо того места, где Моргауза так и осталась стоять между двумя стражниками. Едва гости достигли дворцовых ворот, навстречу им вылетел отряд вооруженных всадников, растянувшись вереницей, галопом промчался вниз по холму, вслед королю, и исчез.

Цокот копыт затих. Внешние ворота снова с лязгом захлопнулись. Эхо угасло, воцарилась тишина. Замок постепенно, все еще словно подрагивая, возвращался к подобию покоя.

Мальчики, оставленные дожидаться у дворцовых ворот вместе со слугами и стражей, жались друг к другу — недоумевающие, сбитые с толку. Подступал страх. Гарет расплакался. Близнецы о чем-то перешептывались, время от времени бросая на Мордреда взгляды крайне недружелюбные. Гавейн озадаченно насупился. Делая вид, что ничего не замечает, Мордред ощущал куда острее, чем прежде, собственную чужеродность. Мысли трепыхались, точно пойманные птицы. Все уже успели замерзнуть.

Наконец какой-то здоровяк с румяным лицом и властными манерами вышел к гостям. И обратился прямиком к Мордреду:

— Я — Кей, сенешаль короля. Ступайте со мной.

— Я?

— Все вы.

Гавейн оттолкнул сводного брата в сторону, выступил вперед, заговорил — резко и отрывисто, едва ли не высокомерно:

— Я — Гавейн Оркнейский. Куда вы нас уводите и что сталось с моей матерью?

— Приказ короля, — коротко отозвался Кей, и прозвучало это не слишком-то утешительно. — Моргаузе предстоит дождаться его возвращения. — Сенешаль обернулся к Гарету, и голос его смягчился, — Не бойтесь. Никакой беды с вами не случится. Вы же слышали, король сам сказал вам «добро пожаловать».

— Куда он уехал? — потребовал Гавейн.

— А, так вы не слышали? — удивился Кей, — Похоже, что Мерлин таки жив. Гонец встретил его на дороге. Король поскакал ему навстречу. Ну же, идете вы или нет?

Глава 14

Мальчики пробыли в Камелоте совсем недолго; вскорости пришло распоряжение о переезде двора в Каэрлеон на Рождество.

А тем временем принцев разместили отдельно от прочих отроков и юношей и вверили попечению Кея, молочного брата Артура, посвященного во все его замыслы. Кей позаботился о том, чтобы слухи, что так и носились в воздухе среди обитателей Камелота, ушей мальчиков не достигли. Пока Артур сам не переговорит с Мордредом, тому не полагалось ничего знать.