Принц и Разбойница

– Каждый ряд выбирает себе капитана, который будет отвечать на вопросы других команд, - громко заявила молодая учительница истории, стараясь перекричать расслабившихся школьников. Я сонно приподнялась с парты, оглядываясь по сторонам и думая, что все-таки спать у окна не так полезно, как убеждала нас замдиректора - сейчас в горле чувствовалось неприятное першение, предшествующее жуткому кашлю. Надеюсь, все не настолько запущено.

Десять тысяч, отданные на следующий же день, значительно улучшили мое отношение к Ульянову. Пересчитав бумажечки и отыскав на каждой водяные знаки, я весело подмигнула Ярославу и отправилось к Маринэ, которая никак не могла понять, что же нас связывает с одноклассником. Разумеется, она сразу же попыталась все выведать, но у меня был иммунитет к её искусству вытаскивания сплетен, а потому девушка уже через пару дней закрыла эту темы без надежды на продолжение.

Сидя спиной к стене на своем месте, я почувствовала на себе чей-то взгляд и автоматически посмотрела на последнюю парту нашего ряда, где когда-то давно сидела я. Сейчас же там единолично присутствовал лишь Ульянов, который как раз-таки и смотрел на меня каким-то задумчивым взглядом. Я ухмыльнулась и внезапно поняла, что мне скучно. Очень. Просто безумно. А еще ко мне пришло замечательное осознание того, что Ярослав слишком быстро отделался, а я слишком быстро сдалась.

Не дело это, не дело.

Я резко вскинула руку, а учительница удивленно уставилась на меня.

– Соловьева?..
– она на секунду задумалась, а потом махнула рукой в сторону двери, - Да, выйди.

Мордашка обиженной ляльки получилась особо старательно, наш 11 “А” даже проникся и хохотнул. Посмеяться надо мной любили, да и я любила посмеяться надо всеми. Особенно, над одним человеком…

– Нет, у меня предложение! Хочу выдвинуть капитаном нашего доблестного ряда Ярослава, как самого умного и сообразительного человека в нашем классе.

Насчет умного - это я погорячилась, да. А вот насчет сообразительного… Вон, как понятливо смотрит на меня своими гневными глазками. Еще скандал пусть устроит, вообще замечательно будет. Принцесса.

Все одноклассники, сидящие на нашем ряду, согласно закивали, а учительница с неожиданной паникой метнулась взглядом к Ульянову. Черт, он и её подкупил!

– Эмм… Нет, у Ярослава и без того много оценок, а вот у тебя, Соловьева, только одна, - выкрутилась женщина и вызвала меня на эшафот у доски.

После окончания урока, который на тот момент был последним, наша Принцесса схватила меня за руку и у всех на глазах потянула в мужской туалет. Я сначала на автомате удивленно пошла за ним, а после удивленно вытаращилась на Ярушку, затормозив его у самого входа в адскую обитель.

– Ты сам себе репутацию решил подпортить, чтобы я не напрягалась?
– елейным тоном вопросила я, смотря на парня, а тот только молча закинул меня к себе на плечо, занося в туалет, - Ааа, придурок, отпусти!

– Никого не впускать, - приказал он одному из своих дружкой и захлопнул дверь, посадив меня на подоконник и гневно склонившись надо мной, - А теперь, моя дорогая, ты расскажешь, какого черта ты все это творишь?!

Стало страшно, но силы невинно улыбнуться я в себе нашла.

– Ты платишь каждому учителю каждый месяц. Если срок исходит - ты перестаешь получать хорошие оценки, - я вздохнула и откинулась на прохладное стекло за спиной, между делом рассматривая мужской туалет. Первый раз, как никак, такую достопримечательность вижу, - Вот и у меня тоже самое. По окончании недели твоя защита пропадает.

– Завтра принесу деньги, - процедил Принц, а я солнечно улыбнулась, чувствуя себя в прекраснейшем расположении духа.

– Мне не нужны деньги.

– Как “не нужны”?! Деньги всем нужны, идиотка!
– закричал Ульянов, а я понадеялась, что его не слышно в коридоре. Стоило бы порадоваться, но так моя игра слишком быстро бы закончилась. Сейчас я жалела только о том, что не включила диктофон.

– Яр-р-ррославушка, - я положила руки на плечи к Принцу и выразительно усмехнулась, - Ты крупно попал, - не дожидаясь изумленных вопросов, я продолжила, удовлетворившись одной лишь удивленно изогнутой бровью, - Мне не нужны деньги, мне нужен ты.

– Я…

– Тсс, - я приложила палец к приоткрывшимся губам и чуть подтянула парня к себе, - Ты будешь моим… рабом. Будешь выполнять все мои приказы. Абсолютно все. Никто даже ничего не заподозрит, все будут думать, что это лишь только твоя инициатива.

Кажется, Ульянов, понял, во что он ввязался и попытался выбраться из моих цепких объятий, но я д-для надежности обвила его еще и ногами, демонически расхохотавшись.

– Ты чокнутая, - обреченно произнес он, а я пожала плечами. Он не первый, кто меня так называет, так что отрицать бесполезно.

– Набросок статьи у меня уже есть, - намекнула я, а Ярослав обреченно закатил глаза. Несколько минут поразмышляв, он перевел на меня хитрый взгляд.

– Скрепим договор?..
– протянул он, переводя взгляд на мои губы, а я возмущенно отпихнула его от себя ногами. Грязными. В чистую белую рубашку, -…кровью.

Конечно, это предложение мне очень понравилось, но пришлось внести маленький корректив.

– Твоей.

Вышли мы уже после того, как мой раб исполнил мое первое желание, сказанное самым ехиднейшим тоном. В принципе, не в грязной же рубашке ему было идти, так что я только помогла ему.

Тем слаще было смотреть на его постоянно норовящую искривиться мину, когда очередная школьница восхищенно обводила взглядом его тренированное постоянными занятиями спортом тело.

– Ты на байке?
– решила я воспользоваться случаем, подкараулив Ульянова в раздевалке в тот момент, когда он натягивал кожаную куртку на голое тело, - Красавчик, - со смехом причмокнула я, смотря на мрачное выражение лица Принца, который не посчитал нужным стараться выглядеть идеальным перед кучкой младшеклассниц.

– Да, на байке, - терпеливо отозвался он, натягивая рюкзак на спину. Я кинула ему свой и с удовлетворением кивнула, когда он автоматически поймал. Не поймал бы - убила. Только сейчас вспомнила, что у меня там диплом с соревнований по баскетболу, как лучшему члену женской команды. Мелочь, а приятно - особенно если знать мой отнюдь не высокий рост.

– Отвезешь меня на треньку, - скомандовала я, зашнуровывая кеды. Для меня во второй обуви не было никакого смысла - из одних белых кед в другие, но дежурные были неутомимы и пристально следили за чистотой обуви.